Изменение силы тяжести застигло всю троицу плюс Джейкоба и двоих членов экипажа на площадке в ожидании лифта. В том, что это произошло именно здесь, содержалась какая-то злая ирония: ощущение было такое, будто пол вдруг ушел из-под ног.

Все они уже успели привыкнуть к гравитационным скачкам – во многих отсеках базы «Гермес» поддерживалась земная сила тяжести. Но изменения обычно чувствовались при переходе через стазис-контролируемые двери: это было ненамного приятнее, чем сейчас, но ожидаемо, а потому не приводило к дезориентации. Джейкоб сглотнул подступивший к горлу комок, а один из членов экипажа слегка пошатнулся.

Ларок резким движением рванулся к Кеплеру, в руке у которого была зажата камера. Мартин ахнула, а Кеплер крякнул от изумления. Кто-то из членов экипажа попытался было перехватить журналиста, но получил кулаком по физиономии. Развернувшись в акробатическом пируэте, Ларок помчался обратно по коридору, отвоеванная камера была при нем. Джейкоб и второй член команды машинально кинулись следом.

Сверкнула вспышка, и плечо Джейкоба обожгло острой болью. Он нырнул вниз, уходя от второго выстрела шокера, и в этот момент в его голове вдруг прозвучали слова: «Ладно, это уже мое дело. Теперь рулить буду я».

Джейкоб стоял посреди коридора и ждал. Только что он испытывал приятное возбуждение, но теперь ему на смену пришел ад кромешный. Своды коридора на миг затуманились. Хватая ртом воздух, Джейкоб оперся рукой о шершавую стену, чтобы восстановить равновесие и подождать, пока зрение обретет четкость.

Он был один-одинешенек в коммуникационном туннеле, ныло плечо. Совсем недавно владевшее им глубокое чувство удовлетворения и самодовольства быстро выветривалось, как тускнеющие в памяти обрывки сна. Джейкоб осторожно осмотрелся по сторонам и вздохнул.

«Так ты, значит, решил порулить и подумал, что сможешь справиться без меня?» – проскрипел он. В плече покалывало, словно оно онемело, а теперь циркуляция крови потихоньку возобновлялась.

Каким образом его второй половине удалось вырваться на свободу? Джейкоб терялся в догадках. Оставалось неясным и то, почему эта вторая половина пыталась обойтись без помощи основной личности. А теперь она вляпалась в серьезную переделку и сочла за лучшее ретироваться.

Подумав так, он ощутил прилив возмущения. Мистер Хайд требовал деликатного отношения к себе и к своим недостаткам, но и он в конце концов вынужден был капитулировать.

И что, это все? Его захлестнули вернувшиеся детальные воспоминания о последних десяти минутах. Он рассмеялся. Аморальная сторона его «я» натолкнулась на непреодолимое препятствие.

Пьер Ларок скрылся в комнате в дальнем конце коридора. После того как журналист выхватил у Кеплера камеру-шокер, возникла неразбериха, в результате из пустившихся в погоню не сбился со следа только Джейкоб. И он самонадеянно решил, что загонит добычу в одиночку.

Джейкоб играл с Лароком как кошка с мышкой, позволив тому считать, будто он оторвался от «хвоста». Он даже направил по ложному следу горстку членов экипажа, подобравшихся к добыче слишком близко.

Теперь Ларок облачался в скафандр, запершись на складе оборудования в двадцати метрах от ведущего наружу шлюза. Он возился там уже пять минут, а на то, чтобы экипироваться полностью, уйдет еще минут десять. Это и было то самое непреодолимое препятствие. Мистер Хайд не умел ждать. Он был лишь набором импульсов, а не полноценной личностью, зато у Джейкоба запас терпения был колоссальный. Собственно, так и задумывалось.

Джейкоб посмеялся над раздражительностью своего двойника, однако в душе при этом шевельнулся стыд. Не так давно эти энергия и напор были повседневной стороной его жизни. Он отлично понимал, какую боль ожидание причиняло маленькому искусственному человечку, жаждавшему немедленной отдачи.

Минуты текли за минутами. Джейкоб не сводил глаз с двери. Даже восстановив единоличный контроль над своим телом, он начал маяться от нетерпения. Ему потребовалось серьезное волевое усилие, чтобы не схватиться за дверную ручку.

Но вот ручка начала поворачиваться. Джейкоб отступил на шаг, держа руки по швам.

Дверь приоткрылась, и в образовавшийся проем просунулся блестящий шар – шлем от скафандра. Ларок поглядел налево, потом направо. При виде Джейкоба он заскрежетал зубами. Широко распахнув дверь, коротышка шагнул вперед, в руке он сжимал брус обшивочного пластика.

Джейкоб поднял ладонь, приказывая ему остановиться.

– Стой, Ларок! Нам нужно поговорить. Все равно отсюда не сбежишь.

– Я не хочу тебя калечить, Демва. Прочь с дороги! – голос журналиста, доносившийся из нагрудного динамика, звенел от напряжения. Он угрожающе выгнул свою пластиковую дубинку.

Джейкоб покачал головой.

– Прости. Я заклинил ближайший шлюз, пока поджидал тебя. А добраться до следующего в скафандре будет трудновато.

Лицо журналиста перекосилось.

– Но зачем? Я же ничего не сделал! Тем более лично тебе!

– Ну, это мы еще посмотрим. А пока давай поболтаем. Осталось не так много времени.

– Я тебе поболтаю! – завопил Ларок. – Так поболтаю, что мало не покажется! – И он ринулся на соперника, размахивая дубинкой.

Джейкоб отклонился, избегая удара, и попытался обеими руками перехватить запястье Ларока, но совершенно позабыл, что левое плечо онемело. Левая рука вяло трепыхнулась где-то на полпути к нужной точке и безжизненно повисла. Правой он выставил было блок и со всего маху получил по ней куском пластика. В безнадежной попытке уберечься Джейкоб рухнул на пол ничком и вжал голову в плечи – грозное орудие просвистело всего парой дюймов выше.

Маневр увенчался успехом. Уменьшенная сила тяжести тоже оказалась кстати: он без труда вскочил и принял защитную стойку. Боль от серьезного ушиба пока автоматически удавалось отсекать, но теперь перестала действовать и правая рука. Несмотря на громоздкий скафандр, Ларок двигался куда проворнее, чем Джейкоб мог предполагать. Что там Кеплер говорил о космическом прошлом журналиста? Впрочем, сейчас не до того. Соперник снова приближался.

Не сулящий ничего хорошего замах над головой, и пластиковый брус снова рассек воздух. Ларок сжимал его, словно двуручный японский тренировочный меч; Джейкоб с легкостью блокировал бы подобные удары, будь его руки в порядке. Нырнув под дубинку, Джейкоб боднул Ларока в солнечное сплетение. Он теснил противника, пока они оба не врезались в стену. Журналист охнул и выронил оружие.

Джейкоб пнул пластиковую палку, отшвырнув ее подальше, и сам отскочил назад.

– Прекратите, Ларок! – потребовал он, переводя дыхание. – Я всего лишь хотел поговорить. Улик против вас нет, никто не сможет ничего доказать, так зачем же вы пытались сбежать? Тем более что бежать здесь некуда!

Ларок печально покачал головой.

– Простите меня, Демва. – От поддельного акцента не осталось и следа. Журналист кинулся вперед, расставив руки.

Джейкоб отступил на нужное расстояние, приплясывая и считая про себя. На счет «пять» он прищурился, глаза превратились в две щелочки. На мгновение Джейкоб Демва стал единым целым. Он отступил еще на шаг и мысленно провел кратчайшую линию от носка своего ботинка до подбородка противника. Нога проследовала по дугообразной траектории, движение это будто бы растянулось на долгие минуты, а удара он даже не почувствовал.

Ларок потерял равновесие. Во всей полноте своего «я» Джейкоб наблюдал, как облаченная в скафандр фигура летит вверх тормашками, как в замедленном кино. Разделив эмоции Ларока, он ощущал, словно это он сам горизонтально завис в воздухе, а затем поплыл вниз, испытывая боль и унижение, пока наконец его спина не соприкоснулась с полом. Ранец с набором для выживания слегка смягчил удар.

Выйдя из транса, Джейкоб обнаружил себя отстегивающим шлем от скафандра. В конце концов он стащил с Ларока злосчастный шлем и помог журналисту сесть. Тот привалился к стене и беззвучно заплакал.

Джейкоб обратил внимание на какой-то упакованный предмет, закрепленный у Ларока на поясе. Обрезав стропы крепления, он принялся разворачивать сверток, отбиваясь от вялых попыток ему воспрепятствовать.