Понятно, что Элен объявила дяде войну. Но кровопролития не случилось и не потому, что ей этого не захотелось, а просто этот человек оказался мудрым и смог склонить племянницу к перемирию. После нескольких недель, проведенных под одной крышей, она не смогла не признать за ним ряда достоинств: ума, терпения и честности. А так как сама не умела кривить душей, то вынуждена была сознаться, что он ей, в конечном итоге, пришелся по сердцу. Тогда же между ними установились уважительные отношения, и они смогли сесть за стол переговоров, чтобы обсудить необходимость покинуть на некоторое время замок ее отца и переселиться во владения его брата.
И вот, долгие четыре года девочки прожили вдали от этих мест. Наверное, ее сестра не помнила ни леса, ни дороги, по которой сейчас проезжали. А Элен знала, что совсем скоро деревья начнут расступаться, кустарник станет редеть, и, наконец, глазам откроется бескрайний простор полей. Дальше эта картина должна будет сопровождать их на всем оставшемся пути до родного замка.
Ей не терпелось скорее увидеть его, ее дом, дотронуться до старинных камней, преклонить колени перед склепом родителей. И, конечно же, Элен очень хотелось быстрее встретить своих старых друзей: няню, любимую служанку Агнес, повариху Дороти, кучера Джека… Как они теперь выглядят, не постарели ли? Правда, Агнес всего на пять лет старше… Но как они все найдут ее саму – вот в чем был еще вопрос? Наверное, удивятся, когда увидят в этом платье. Девушка провела рукой по нежному бархату юбки и заулыбалась, представляя, какой произведет эффект.
Да, пять лет назад она наотрез отказывалась надевать дамские наряды. Уж очень неудобно в них было бегать, скакать верхом, драться и лазить по деревьям. И еще юбки имели обыкновение за все цепляться и рваться. Теперь же слуги не могли увидеть того сорванца, на которого она была похожа, вечно перепачканная и взлохмаченная. Тут, сознавала, теткины старания не пропали даром. Девушка тихо засмеялась, припомнив, как та воевала с ней, заставляя туго заплетать косы и немедленно переодевать наряд, стоило ей заметить лишь небольшую складку или малейший изъян. Милая тетушка, сколько же ей надо было иметь терпения, чтобы добиться от племянницы желаемого.
Вот теперь мысли Элен вернулись к недавно покинутой семье и, в первую очередь, к заботливой тете. Грустно было расставаться с ней, но что оставалось делать. Каждый должен прожить свою жизнь, и ей самой следовало вернуться во владения отца и стать там полноправной хозяйкой. Дядя больше не мог разрываться на два таких огромных владения, да еще и разделенных немалым расстоянием между собой. Он был уже немолод. За эти годы у него прибавилось ран, полученных в многочисленных стычках с соседями, привыкшими с оружием в руках разрешать все проблемы. В такое уж время они жили.
Но кроме этого была еще одна причина, по которой Элен просто не могла не поехать в родное владение. Отец умер и оставил дочерям огромные богатства. Все было четко оговорено в завещании, а кроме прочего там имелась еще приписка, по которой решалась судьба старшей дочери. Вспомнив об этом документе, девушка бессознательно поднесла тонкие белые пальчики к заалевшим щекам. Конечно, тот, кто хорошо знал ее отца и его безграничную любовь к дочери, сразу понял бы, что только по ее собственной воле могла возникнуть эта приписка. Хорошо ли она тогда поступила, кто знает? Но в то солнечное утро, когда отец посадил ее к себе на колени и зачитал завещание, Элен была счастлива. Даже теперь, вспоминая о тех далеких днях, почувствовала теплую волну, прихлынувшую к сердцу.
Ох, уж этот ее кузен Кристофер! Она была влюблена в него с того дня, как помнила себя. Он с родителями приезжал к ним в замок, и для нее вдруг переставал существовать окружающий мир. Все краски блекли, реальность, казалось, отступала и растворялась в тумане. Только он, этот необыкновенно красивый юноша, занимал все мысли. Да вот беда: тот упорно не хотел замечать бродившей за ним, словно тень, девочки. Только когда его семья покидала замок, колдовские чары спадали с нее, Элен становилась собой и готова была закипеть, превратиться в ураган, только чтобы как-то выплеснуть накопившееся негодование на него, на себя, на всех и вся. Но вот он приезжал снова, и история повторялась…
Нет, она сейчас была не права. Перемены в их отношениях, все же, произошли, но не в ее пользу. Кажется, это случилось, когда ей исполнилось десять лет. Тогда был устроен пышный праздник, съехалось много гостей, замок выглядел растревоженным ульем, в большей мере из-за суетящихся слуг. На третий день гуляний взрослые, похоже, утомились, а им, детям, все было нипочем. Они продолжали веселиться, и утро началось с игр на поляне около замковых стен. Именно в тот день у Элен приоткрылись глаза, она заметила, что ее герой нравится всем девочкам без исключения. Это заключение встревожило Элен, сделало нервной и суетливой. Ей казалось, что следовало спешно предпринять что-то и затмить остальных. Проведя ночь без сна, раньше всех оделась и вышла в сад. Хотелось просто побродить по тенистым тропинкам. Свежесть утра взбодрила, появилась надежда, что сегодня, наконец, она смогла бы быть увереннее и обратить внимание кузена на себя.
В раздумьях девочка добрела до хозяйственных построек и домиков для прислуги. Дальше идти было некуда, но возвращаться к гостям ей не хотелось. Она присела на низкую скамеечку, скрытую в тени акации и замерла, наблюдая за солнечными зайчиками, пробивающимися сквозь кружево листвы. Девочка не сразу заметила, что ее уединение нарушила молоденькая служанка. Та вышла из домика, виднеющегося за кустами жасмина, и в нетерпении стала вышагивать взад и вперед по дорожке неподалеку. Без сомнения та кого-то ждала. А девочка, заметив это, заинтересовалась ее поведением и вытянула шею в том направлении, куда служанка бросала частые и тревожные взгляды. Элен обожала чужие секреты, и не усела она утомиться ожиданием развязки, как заметила спешащую к ним другую девушку из замковой прислуги.
– Наконец-то, я уже начала волноваться за тебя, – встретила ту упреком подруга. А в следующий миг выражение ее лица смягчилось, глаза же загорелись нетерпением и любопытством. – Ну! Говори же! Так ли хорош красавчик в постели, как рисуется? – и принялась тормошить не успевшую отдышаться после быстрой ходьбы девушку, на что та захихикала. – По тебе можно судить, что довольна.
– Будет, что вспомнить, да и рассказать тоже!
– Ну, теперь задавака Сандра у нас попляшет! Ведь эта дуреха возомнила, что он интересуется только ею. Будет приятно открыть дурочке глаза… А молодой красавец-то, не упускает ни одной юбки… – подружки взялись за руки и, смеясь, скрылись в домике.
Убедившись, что осталась одна, девочка выбралась из своего укрытия на освещенную солнцем дорожку. Она была очень довольна, что стала свидетелем этой сценки и теперь кто-то окажется у нее в руках. Можно будет высмеять «любовника», разыграть его, словом, устроить ему массу неприятностей. Выяснить, кто это, не составит особого труда. Элен и раньше, бывало, грешила подобными расследованиями. Услышав доверительную беседу между слугами, часто потом здорово веселилась, выводя на чистую воду провинившихся. Правда, такое ее поведение считалось дурным и приводило в ужас добрую няню и расстраивало отца, но каждый следующий раз не могла устоять от соблазна затеять расследование, словно это не она проказничала, а сидящий в ней чертенок.
Вот и теперь, подхватив противные юбки, которые надела только для того, чтобы быть похожей на леди и понравиться кузену, она понеслась по саду так, что пятки замелькали, и затормозила только у самых дверей в зал, где должны уже были собраться на завтрак гости. Переведя дыхание, и второпях разгладив помятую юбку, забыв совершенно, что волосы тоже выглядят не лучшим образом, Элен ввалилась в помещение. И на мгновение все присутствующие замерли за столами, наблюдая ее явление. Но пауза длилась недолго, так как многие из приглашенных гостей уже успели привыкнуть к подобным чудачествам дочери хозяина замка.
