За дверью оказалась сеть неосвещенных коридоров с низким потолком. Здесь не было ни ламп, ни окон: лишь гулкое, вибрирующее эхо, да едва уловимый запах сырости. На чужой планете даже подвалы пахли иначе.

Они ныряли сетями мрачных перекрёстков, взбегали по лестницам и спускались в темнеющие пролёты, пока одна из них, наконец, не вывела на этаж, в тот отрезок коридора, где Инна ни разу не бывала. Стены здесь покрывал толстый слой светло-серой штукатурки, а под потолком горели плоские квадратные лампы. Звенящий воздух хранил аромат облепихи. И почему здесь всё пахнет облепихой?! Инна точно знала, что теперь будет ненавидеть этот мерзкий, горьковатый запах: рыжий по цвету и мягкий на ощупь.

– Последняя дверь направо, – выдохнул Лоренс. – Там комната Анэль. Она даст тебе чистую одежду, чтобы никто ничего не заподозрил, и проводит в душ для персонала.

– А ты?

– А я – провожу тебя, и в лазарет.

– Можно я возле тебя посижу? – не надеясь, спросила Инна и подняла на Лоренса взгляд.

Он угрюмо мотнул головой:

– Не нужно. Всё будет хорошо, я обещаю. Нас не должны видеть вместе.

– Ты прав.

Они осторожно постучали в следующую дверь.

Анэль открыла быстро. Полнощёкая, гладко зачесанная женщина сначала улыбалась. А затем её брови поползли вверх, и на румяном лице прочиталось недоумение:

– О, дефочки! Фто с вами приклюфилось? – она всплеснула руками.

Лоренс мотнул головой и, прислонившись к стене, тяжело выдохнул.

Кухарка, больше ничего не спрашивая, забрала Инну и повела её в другую часть дома.

В конце коридора Зорина обернулась. Лоренс поднимал к груди здоровую руку, прощаясь. Серые глаза на расцарапанном лице улыбались: тихо, ностальгически, будто о чём-то жалея.

Долго ли продлится эта разлука?

Пытаясь не заплакать, Инна резко развернулась и зашагала прочь.

Когда Инна и Анэль скрылись из виду, а шаги затихли, призвав густую тишину, Лоренс с трудом оторвал тело от стены. Зашатался, потеряв опору. Хоть рука уже почти не болела, слабость кружила голову, как карусель. Серые стены казались чёрно-багряными и плыли по кругу. В ушах звенело и клокотало, словно голову опустили в котёл с кипящей водой. Не хватало ещё раскиснуть!

Сможет ли он появиться на людях сегодня? Как долго продлится восстановление?

Как долго ещё играть эту злую роль, которая совсем не по душе?

С трудом пройдя пару шагов, Лоренс снова привалился к стене. Удушье стиснуло горло. Запах бочонковой рыжки застрял где-то за грудиной, как кинжал. Губы жадно ухватили спёртый воздух. Кажется, планы на сегодня придётся изменить. Слишком уж много крови он потерял.

Из-за угла, как бешеный зверь, выпрыгнул Айфинон:

– Эдальгио! Где тебя нелёгкая носит?

Кол вошёл под рёбра и провернулся там. Неожиданно боль воскресла в изодранных мышцах и засаднила ещё сильнее. Только Айфинона не хватало! Почему именно сейчас?! Верховный Владыка, ну за что?!

Лоренс поднял глаза, надеясь, что выглядит не слишком растеряно. Давно он советника не видел таким. Растрёпанный, даже виски привычно не заглажены каштановым маслом, а ещё раскрасневшийся, как вареный рак.

– Ездил мать проведать, – отозвался Лоренс, не задумываясь. – По дороге встал самоход, а пока ждал помощи под мостом – на меня напали гуртау. Полюбуйся вот, каков красавец.

– Пропащий Низший! Ты, говоришь, был у матери? – Айфинон странно сощурил и без того узкие глаза. – Я посылал Дарэла за тобой. Тебя там не было!

Отчаяние ударило в грудь. И по лицу, наотмашь. Но решение пришло быстро. Пряча глаза, Лоренс процедил:

– Говорю же: самоход сломался, и я не доехал!

– Твой минитайп разрывался в комнате всю ночь. Ты же знаешь, что всегда должен быть на связи! – советник помолчал, затем понизив голос, сказал: – Это ты ещё не в курсе? – Стигнайзес потёр подбородок и привычно загладил волосы ладонью. Бессмысленно – они всё равно торчали.

– Что произошло? – Лоренс инстинктивно заслонил покусанное плечо. – Кого-то в изолятор отправили?

Айфинон прошёл чуть дальше и пропустил Лоренса в лазарет.

– Ложись. Надо восстановить тебя сначала. Ставь программу на максимум. Знаю, что больно, но придётся потерпеть, потому что дело срочное. Это не изолятор, Лоренс. Все намного хуже. Давай же! Великие несуществующие духи! Какой ты нерасторопный!

Едва дверь захлопнулась за их спинами, Лоренс стянул разодранную футболку. Бросил её на кушетку и принялся снимать бинты. Намокшая ткань отходила вместе со ссохшимися кровавыми корками, лимфой и остатками кожи. Боли он не чувствовал: инъекция сделала своё дело. Теперь главное восстановиться до того, как действие препарата закончится.

– Можешь рассказывать, – заявил он, нехотя залезая в огромную прозрачную капсулу. – Хуже, чем неведение, ничего быть не может.

Створки капсулы сомкнулись, оставив отверстия для разговора и дыхания. Над головой загорелся слепящий фиолетовый свет. Линии лучей поползли по израненному телу, пронзая плоть насквозь.

– У нас участница… Как это помягче сказать? Ушла в мир иной, – выпалил Айфинон и уставился на Лоренса, будто пытаясь прочитать реакцию.

– Что? – Лоренс попытался приподняться, но вязки, обхватившие его тело, удержали на месте. – Надеюсь, это просто злая шутка!

– Не шутка! Правда! – советник присел на кушетку напротив и стёр с лица несуществующую грязь ладонью. Тяжело выдохнул и ссутулился. Чтобы его разглядеть, пришлось вывернуть шею.

Лоренс задохнулся, не в силах подобрать нужные слова. Проглотил надсадный стон и снова замолчал. Копать дальше было слишком больно. Куда больнее, чем подвергаться истязаниям гуртау. Сейчас неизвестность казалась сладкой. Последние её мгновения…

– Кто? – коротко отрезал он.

– Нимеридис.

Сердце заколотилось, как отбойный молот, а мысли набежали приливной волной. Ними?! Только не она!

– Ты… Шутишь? – повторил Лоренс разорванно и обмяк.

В голове роились злые мысли. Ними… Как же так?! Именно та, что могла бы… И могла бы лучше, чем остальные девушки, собравшиеся здесь!

Как же так?!

Лоренс вскрикнул и рванулся из вязок. Плотные ремни впились в кожу, выкручивая руки. Боль пронзила плечи, словно огненная пика. Освободиться не получилось. Программа восстановления уже во всю разворачивалась, и заблокировать её не было никакой возможности.

– Почему она?! Как это произошло? – спросил он на надрыве.

– Это ты будешь уже с Советом разбираться. Делегация уже в пути. Главенствующий в бешенстве. Ты знаешь, чем это грозит. Камеры зачем выключил на ночь? Не знаешь регламент? – Айфинон бесшумно подошёл и, заглянув в окошко, блеснул яростным взглядом. – Забыл? Играй – да не заигрывайся. В общем, у тебя пятнадцать минут. И будь добр быть в полном здравии в Закрытом зале. Ло-о-оренс!

Последнее Айфинон почти гавкнул.

Лицо советника перед глазами рвалось на куски. Боль затмевала разум – лучи вгрызались в ткани и строили новые клетки. Если растянуть время восстановления, то процедура происходит безболезненно, но сейчас – будто стрелы вонзались в мышцы и терзали, терзали, терзали… И к этой боли добавлялась другая – более глубокая – боль потери. Баланс нарушился, и невозможно ничего исправить. Ними не вернуть!

Лоренс закричал.

– Ты ж мужик! Терпи, – рыкнул Айфинон и пропал из видимости.

Через несколько секунд шваркнула дверь, и Лоренс остался один.

Острый запах озона отдавался в голове давящей болью. Фиолетовые лучи резали тело, как лазерные ножи. Раны жгло и спекало. И Лоренс стонал от боли. Только где болело сильнее – снаружи или изнутри – понять не мог.

Нимеридис не должна была умереть, и они это знали… Знал и Лоренс, знал, что ничего хорошего не дождётся в своей утопической, по-детски наивной инициативе. И вот, получил. Кирпичи всегда падают на голову, когда меньше всего этого ждёшь.

Нужно остановить Игру. Да, потери грядут огромные, но можно будет вернуться к этому чуть позже. Благие цели должны быть достигнуты, но не такой ценой…