* * *

Волнение за Лоренса не отпускало. Как он там справится? Будет ли больно? Может, и прогнал её, чтобы не показаться слабым. Глупо.

С одной стороны, Инне и уходить нужно было – знала, что рано или поздно всё это придётся прекратить. Но с другой – не могла отпустить его в таком состоянии. Душа теперь была не на месте.

Анэль помогла найти новый комплект одежды. Как всегда: белый набор-тройка. Лёгкие котоновые брюки, майка и рубашка с длинным рукавом. Кухарка объяснила, куда потом идти, чтобы выйти на нужный этаж к комнатам, и убежала, как она сказала – готовить.

Тёплый душ смывал остатки крови Лоренса и забирал с собой его прикосновения. Они расходились по телу Инны мягкими волнами и растворялись в водостоке. Запотевшие стёкла навевали воспоминания о его нахальном поведении вчерашним утром, когда Лоренс завалился к ней в кабину. Это было так неожиданно и так волнующе, и Инне до крика хотелось, чтобы он пришёл снова. Вот здесь и сейчас – распахнул дверь и влез под струю воды. Чтобы его волосы потемнели от влаги, а зрачки расширились от возбуждения. Чтобы его пальцы касались самых чувствительных мест…

Но дома Инну ждал Арсений, и все эти мысли сбегали по щекам слезами. Они смешивались с каплями из распылителя и падали вниз, как мечты, которым не суждено исполниться.

Зорина отплакалась с лихвой, натирая кожу до красна, а затем быстро оделась и побрела в комнату.

Хотелось парить, но реальность тут же прибивала к земле. Хотелось петь, но запрет гнал по крови возмущение и ярость.

Как можно по закону запретить пение, наряды и украшения? Как можно признавать художников ненормальными? Что грозило Лоренсу за эту подаренную ей ночь? Штраф, выговор? Неужели увольнение? Вот почему у них всё так строго и консервативно. Никаких картин на стенах, никакой резьбы по дереву или рисунков на обоях. Даже цветов нет. Вот почему все газоны идеально подстрижены, а кусты – похожи на заболевшего лишаём котёнка. Потому что все цветочки нещадно вырезались, даже если прятались в глубине куста.

Смешно! Как они ещё небо серым покрывалом не затянули, чтобы скрыть его уникальный раскрас? Ведь каждый новый день в нём таились миллионы оттенков и цветов.

В коридоре на этаже было тихо. Инна шлёпнула по дисплею и быстро юркнула в комнату, чтобы её никто не заметил.

Элси спала, отвернувшись к стене.

Хотелось прилечь, но Инна знала, что не уснёт. Присела на край кровати и опустила голову в ладони. Плакать не было сил, а смеяться особо не с чего. Решила тихо посидеть и подождать завтрака, а там и до следующего тура недалеко. Может, чем быстрее она всё это пройдёт – тем быстрее попадёт домой. И все чувства к Лоренсу исчезнут, не разыгравшись.

Элси напротив заворочалась, натягивая одеяло до подбородка. Незрячие глаза хлопнули ресницами и замерли, глядя в одну точку. Так, словно она прислушивалась к пространству, вычленяя звуки и движения.

– Инна? – произнесла она в конце концов. – Ты вернулась?

– Да, это я, – глухо проговорила Зорина, не поднимая головы. Хорошо, что Элси не заметит её слез, не почувствует, как пакостно на душе. Счастливая ночь превращалась в настоящую терзающую реальность.

– Эльза переживала за тебя, – проговорила Элси тихо. Слова задрожали в воздухе трелью колокольчика. – Она искала тебя вчера вечером, была очень взволнована. И я тоже.

– Элси, всё нормально, – проговорила Инна, но голос предательски дрогнул. – Всё нормально. В порядке я.

– Ты плачешь? – Элси присела, откинув одеяло. Зашарила руками по воздуху, словно пытаясь что-то найти. – Этот изверг Эдальгио чем-то обидел тебя?

Инна покачала головой и сжала губы. Она не должна впутывать в это малышку. Не может с ней так поступить.

Молчание затягивало, будто трясина, а слова, как неугомонный птенчик в клетке, крутились на языке и пытались вырваться. А если поделиться с Элси? Вдруг хоть немного легче станет?

– Инна, – Элси опустила ноги в проход между кроватями. – Я же чувствую, что воздух совсем другого вкуса.

– Элси-и-и… я допустила самую глупую ошибку в своей жизни, – выдохнула Зорина и, всхлипнув, взглянула на соседку. Она показалась румяной и заплаканной.

Элси осторожно ринулась навстречу. Вслепую метнулась по проходу и присела рядом. Такая лёгкая, что матрац под ней даже не прогнулся. Тонкие руки обняли Инну и легонько потянули вперед. Костлявое плечо уперлось в шею.

– Если не хочешь, – выдохнула Элси, – можешь не рассказывать. Просто не плачь. Прошу тебя, не плачь…

– Я с Эдальгио… – Инна запнулась. – Боже, ну, скажи почему я такая дура?

Элси долго молчала, гладя по волосам тонкой ладошкой. И прижимала к себе: так крепко, что Инна слышала, как колотится её сердце.

– Я тоже дура, – промямлила она в конце концов. – Наверное. Не знаю!

– Это ты поэтому плакала? А ты чего?

Инна потёрла нос и прижалась к Элси ближе. Так хорошо было рядом с ней. Уютно и по-домашнему. Будто мама обнимает и шепчет, что всё наладится, что всё будет хорошо. Почти как в тот вечер, когда Инна узнала, что беременна, а Ярослав оказался полным придурком.

– Дарэл приходил ко мне, и я… – оборвала Элси, задохнувшись. – Это всё так глупо и смешно. То, что происходит – просто представление, но я совсем ни о чём не жалею. Так хорошо с ним было, – Элси всхлипнула. – И если он явится ещё, я снова ему уступлю. И буду просить остаться, обнимать меня, и…

Щёки Элси раскраснелись так, что, казалось, она вот-вот вспыхнет, как птица феникс.

– Он ведь не… – добавила Элси смущённо. – Не опорочил тебя?

– Дарэл? – задумчиво повторила Инна, проигнорировав последний вопрос. Ей нужно было время подумать, как правильно ответить. И стоит ли. – Какое ещё представление? О чём ты?

– Наши изображения передают людям этой земли, – пояснила Элси. – И они на нас ставки делают, как в лошадиных бегах. Я слышала это от Айфинона, когда была в теле Дарэла. А потом Дарэл подтвердил…

– Изображения? Камеры?

Сердцебиение Инны вмиг ускорилось. Горло передавило, словно накинули верёвку на шею.

– Да. Я не знаю, как такое возможно. Наверное, какая-то здешняя особая магия. Хотя, мама говорила, что до Возмездия Покровителей чего только не существовало. И повозки из металла, что двигались без коней, и живые картины, и ящики, в которых разыгрывали театральные представления и по которым новости передавали. И можно было связаться с любой точкой мира, напечатав на машинке своё послание и отправив его в этот… Инет.

– Это не может быть правдой… – просипела Зорина и, отцепившись от Элси, бросилась к окну. Нужен был воздух. Неужели всё, что было между ними – это всего лишь игра на плёнку?

– Я тоже не хочу в это верить, – отрезала Элси.

– Лучше быть опороченной, чем оказаться игрушкой.

Створки распахнулись легко и впустили мерзкий и холодный воздух, который ещё час назад Инне казался шёлком, а теперь царапал и душил.

Лоренс использовал её. Подмял под себя, скомкал в кулаке душу и выбросил. А она поверила в чувства. Поверила ведь! Бросилась в огонь, чтобы спасти его. За что он так с ней?

Во рту появился привкус меди. Острая боль обожгла губы и, опустившись, вонзилась глубоко в сердце.

– Мне страшно, – прошептала Элси едва слышно. – Страшно, от того, что верю…

– Кому? Элси? Кому?! – озлобленно кинула Инна через плечо. Пластиковый подоконник заскрипел под пальцами.

Элси ничего не ответила. Лишь её пухлые губы задрожали. Отвернувшись к дверям, она спрятала лицо в ладонях. Ветер, врывающийся через открытое окно, играл её волосами. Ему было всё равно…

– Элси, что сделал Дарэл? – Инна подошла ближе. – Вы переспали?

Последние слова взлетели и превратились в писк. Неужели их взяли в плен, чтобы развлекаться и потом показывать съемки на весь мир?

Элси резко мотнула головой, так и не поднимая раскрасневшегося лица. Испарина бисером проступила под белой чёлкой.

– Нет, – проговорила она. – Он ночевал в другом месте. Наверное, поехал домой.