— Всё зависит от веры, — вырываясь из мира собственных грёз, едва слышно произнёс я.

— Абсолютно! — подтвердил Давид, продолжая свою лекцию. — Вот сатанисты… от великого ума ты думаешь, они на кладбище кошек режут?

— Нет, — рассмеялся я. — Скорее от великого его отсутствия.

— Хоть в чём-то мы с тобой согласны.

— А во что ты веришь? — поинтересовался я.

Давид помолчал. Потом сокрушённо посмотрел на меня:

— Когда ты заведёшь свою голову?

Я только пожал плечами.

— Ник говорил примерно тоже самое.

— В этом он прав…

— А в остальном? — бестактно перебил я.

— У него достаточно живой и подвижный разум, но в некоторых вопросах он консервативен до нельзя.

— Ты вовсе не историк, — лукаво прищурясь начал я. — И на уфолога ты не похож.

— Отлично, — честно похвалил Давид. — Логика развивает, давай, ещё шажок. Почему ты так решил?

— По порядку?

— Конечно.

— Начнём с историков, — и я стал рассуждать вслух. — Если мы древняя цивилизация, то у вампиров должно было быть своё государство или хотя бы город. Но на территории «F» ничего подобного обнаружено не было и раскопок никаких масштабных не ведётся… вроде. С какой стати тебе тогда околачиваться тут? Дома у тебя я был. Ни географических карт с пометками, ни древних фолиантов, ни лопат… или что там ещё для раскопок надо? Короче, копание явно не твой конёк.

— Отлично, — согласился вампир. — Теперь об уфологах.

— Видя твою ухмылку и зная тебя, — я рассмеялся. — Ты не настолько выжил из ума, чтобы искать сородичей в туманности Андромеды. Решил, что я действительно о тебе такого плохого мнения?

— Мило, — вновь согласился вампир. — Тогда кто я?

— Религию мы тоже отметаем, слишком уж ты любишь научный подход. Ответ связан с эволюцией или мутацией?

— Хочешь сказать, что мы мутанты?

— Я нет. А ты?

— Ты не далеко ушёл от истины, — после небольшой паузы заговорил Давид. — Если говорить грубо, пуска будет так. Мы действительно меняемся, но это больше чем эволюция или мутация.

— Как это?

— Попробуй поразмыслить над этим на досуге, — посоветовал вампир. — Считай это своим домашним заданием.

Ещё какое-то время мы говорили о тонкостях природы и исследованиях Линнея и Дарвина. Вскоре Давид откланялся со словами: «Как найдёшь ответы, скажешь».

Мутанты? Ещё лучше. Что дальше? У меня так постоянно, когда кажется, что хуже уже быть не может, вот оно… на те… и я понимаю «МОЖЕТ!». Как любит говаривать мой товарищ: «Вот так всегда, всем хуй… мне два». Просто проклятие какое-то. Вампиров называют проклятыми. Меня смело можно было именовать МЕГА проклятый.

Никаким мутантом я себя не считал. Две руки, две ноги, одна голова (голод не в счёт). Пожалуй, моё представление о мутантах основывалось только на компьютерных играх и фильмах ужаса, но в школе мы не проходили мутационную теорию Коржинского… или проходили? Впрочем, с моими посещениями занятий, даже если бы в школе твердили о мутациях на каждом втором уроке, я вполне мог это пропустить. Зато точно помню, что учителя, после каждого похода за детьми в курилку, рассказывали о том, какие у нас должны родиться зелёные дети.

Сейчас чувствую себя абсолютно нормальным и мне до одного места, что считают остальные.

Ник мог причислять себя к потомкам древней цивилизации. Давид к вершине пищевой цепочки или великому орудию эволюции. Сандра, вечно молода, единственная в своём роде. А я?

Саша смотрела на меня с завистью. Давид с интересом. Ник с недоверием. В зеркале же я видел вполне нормального парня. Работа, отдых, пьянки, гулянки, встречи с девушками, посиделки в e-net’е. Ничего необычного. Разве что происходило всё это в основном ночью.

Всё очень просто. Я — сова!

Ни слова о летучих мышах!

После нашего разговора с Давидом я стал все чаще замечать, что люди мне чужие. Ни сказать, чтобы уж совсем, но это явно не… Бля! Вот сидите вы в компании украинца и белоруса. Вроде братья славяне, вроде жили в одной стране лет двадцать назад. Менталитет ужасно похожий, но разговариваете вы на разных языках. Сидишь, смотришь, слушаешь и думаешь: «Во они как слова коверкают». И так во всём.

Я смотрел на людей и думал: «Это я животное? Ну уж дудки. Это вы выродки». Начал вспоминать себя раньше, до перемены. Конечно, не всё так плачевно, но не далеко ушёл.

В начале марта понял, что у вампиров растут не только волосы и ногти, но и живот с жопой. Надо было начинать их срочно сгонять. Стал строить режим дня (для меня любой порядок — пытка). Подобрал всё так, чтобы ничего не напрягало (хотя само понимание, что всё твои действия расписаны и нет места творческому всплеску, меня угнетало). Утро начиналось в 15:00. Пока проснусь, приму душ, посижу, поработаю, уже 18 часов, пора было выдвигаться в ночь. Там была моя жизнь. Веселье, тусовки, пьянки, гулянки, охота. В пять утра, прямо на рассвете, я пробегал по парку 8—9 километров и домой спать.

Не сильно радостная жизнь. Хотя с приездом Мишки она заметно раскрасилась, наполняясь хоть каким-то смыслом. Это он впервые затащил меня в солярий. Я не решался туда идти по двум причинам. Во-первых — не знал, как на меня подействует ультрафиолет. На этот мой вопрос Давид только рассмеялся. Второй причиной был (искал более литературное слово, не нашёл) стрём. «Как-то это по пидорски в солярий ходить», — сказал мне Митрий. Но когда мне всё же удалось его туда затащить и я увидел на нём специально надетые для процедуры загара стринги… вот это номер.

— Кроме твоих труселей, тут больше ничего пидорского нет, — сквозь смех выдавил тогда я.

За зиму действительно побледнел на столько, что начал отдавать синевой. Пробовал автозагар. Пошёл пятнами. Решил больше никогда не прикасаться к каталогам косметики.

К моему удивлению солярий оказался вовсе не грилем для вампиров, а величайшим изобретением маскировки. Правда первые сеансы принесли раздражение, покраснение и зуд. Поначалу несколько раз обгорал (в отличие от термальных ожогов, которые исчезали за сутки, краснота сходила дня три). Начал с трёх минут, а через пару месяцев спокойно мог проваляться там двадцать. Не знаю, может только мне одному можно ходить в солярий? Что ж, тогда другим не завидую. Настроение после этой незатейливой процедуры улучшается капитально.

Кожа через месяц приобрела здоровый, человеческий оттенок, живот начал втягиваться, жопа таяла на глазах. Чертовски хорошо иметь друга спортсмена.

Мишка стал для меня лучиком света, воплощением дня, олицетворением Солнца. От него я, по мере возможности, старался ничего не утаивать. Дружба великое чувство. Даже между такими разными персонажами как мы. И речь вовсе не о том, что я — вампир, а он — человек. Мы действительно были разными во всём.

Он с интересом выспрашивал о вампирах, о моих возможностях, о том, что я вижу, что чувствую, какого это? Во многом по этим расспросам я и пишу это покаяние.

Мишка был моим стражем, охраняющим меня от самого себя, сдерживая моё раздолбайство и лень, Enma Ai — сдерживала мою агрессию к окружающему миру.

Без них я б наверное умер.

Ах, да… весеннее равноденствие. Этот день у древних считался отсчётом нового года. Холод и Тьма отступали. Теперь каждый день должен становиться длиннее, светлее, теплее. Короче вампиру становится невыносимо жить и так получилось, что в этот скорбный день мне исполнялся двадцать один год.

Знаете, в детстве это какая-то радость. День рожденье, Новый год, Рождество, эти праздники приносят счастье, их ты ждёшь в предвкушении магии. Не помню, сколько мне было лет, четырнадцать, наверное, когда я ехал в троллейбусе и разговаривал с товарищем по поводу того где и как будем отмечать Новый год. Все подготовительные формальности были соблюдены. Осталось только докупить какие-то продукты.

Тут, поймал себя на мысли, что уже 31 декабря, а никакого восторга от предвкушения праздника я не испытываю. Просто готовимся к очередной разгульной попойке, ничего более. Магия испарилась, осталась лишь рутина приготовлений.