— Привет, — уверенно произнесла незнакомка.

Её лицо было обезображено маской опьянения, просвечивающегося даже через готический грим. Она доброжелательно улыбнулась и протянула мне раскрытую ладонь. Здороваться с девушкой за руку это омерзительно, даже если это твой компаньон, так что я просто кивнул:

— Привет.

Продолжая разглядывать компанию готок, не мог не отметить, что пара, не считая Вермий, обладали довольно приятной внешностью.

— Мы тут с подругами поспорили, — продолжала Вермий, борясь с непослушным речевым аппаратом. — И мне нужна твоя помощь.

— Чем могу быть полезен? — галантно поклонился я, с интересом наблюдая за пьяной девицей.

— Дело в том, — начала пышногрудая готка. — Это… ну… Короче, ты должен со мной переспать.

Она окончила свою фразу так резко, что я оторопел. Несколько раз прокрутил её в мозгу. Убедился в том, что мне не послышалось.

— Ну? — нетерпеливо спросила Вермий.

— Извините, барышня, — торопливо ретировался я. — Не сегодня.

Поклонившись, торопливо удалиться из переулка, и нашёл Женьку, которая должна была всячески оберегать меня от подобных глупостей. Ведь я вполне мог согласиться.

— Меня Вермий зовут!

Услышал я в спину крик несколько удивлённой моим бегством девицы, но ничего не ответил. Нашёл Женю, высказал ей всё, что о ней думаю и рассказал историю о попытке какой-то готки меня совратить. Тогда мы от души посмеялись.

Я даже нашёл телефон Вермий. Разумеется не для того чтобы ей «помочь». Она за несколько секунд смогла вскипятить мне мозг, поставить в тупик. Одно дело, когда Давид загадывал мне логические ребусы, над которыми стоило попотеть и совсем другое, когда сознание замыкает от чужой тупости. Телефон то нашёл, но вот звонить не стал. Вдруг окажется, что я ей ещё чего-нибудь должен?

Судьба сама всё решила.

Мне и вправду её не хватало. Знаете, вроде я тот, кто должен вселять страх, ужас, кем должны пугать детей, а я? Так, рубаха парень. То ли дело Ник или Давид. Эти знатные кровопийцы. Даже в Сандре было, что-то демоническое. Прям таки порочная искусительница. Ну, а я?

От готов хотел напитаться чертовщинкой, ну, по крайней мере, хотя бы её бутафорией. Для чего? Тогда мне это казалось правильным, теперь понимаю, мне просто было скучно. После перемены появилось столько времени. А чем его занять?

В конце года принято подводить итоги года прошедшего. Что же я мог подвести? Прошло почти полгода с момента моей перемены. И чего? Счастливей стал? Скорее наоборот. Жизнь окончательно потеряла цветность. Я видел все оттенки серого. Серое небо, серая земля, дома, машины, люди, дни, всё серое! Ещё и снег… грязный. Я потерял всех своих друзей. Мне теперь они были не интересны. Видеть людей насквозь, какие они жалки, скучные, блёклые, не самое приятное занятие. Чем чаще наблюдал за ними, тем больше понимал, различий между нами не так-то много. И всё же они очевидны.

Стал больше общаться с Давидом. Он много рассказывал о своём прошлом. Если о своей жалкой жизни я пытаюсь написать книгу, то о его судьбе можно написать цикл настоящих бестселлеров. Рассказы были не связные в хронологии, сегодня о том как он в 70-х работал в КГБ, завтра как будучи ещё человеком жил в блокадном Ленинграде, а после завтра, как в девяностых крышовал коммерсантов и управлял бандформированиями. Это были лишь обрывки огромной истории. Когда я пытался узнать о его создателе, он ловко переводил разговор. Так изо дня в день в пазл жизни Давида вставлялся новый кусок и в скором времени я надеялся собрать его весь. Он рассказывал не только о прошлом. Так однажды Давид обмолвился о своих вылазках на охоту за город. Я реши, что как-нибудь обязательно повторю его опыт.

Изредка видел своих близких. Точнее таковыми они были в моей прошлой, человеческой жизни. Смотрел издалека, не решаясь приблизиться. Хотелось подойти к ним, поговорит, всё рассказать, объяснить, но я понимал, что это будет огромной ошибкой. Изменить я уже ничего не мог, впрочем, наверное, и не хотел.

В отличие от человека вампир не может пасть духом. На меня может накатить ностальгия, апатия, но голод вновь погонит меня вперёд. Как собака, передвигаюсь по местности по средствам голода или пинка. Я не могу замкнуться надолго. Мне нужно общение, общение с людьми. Если раньше я мог по месяцу ни с кем не разговаривать, то теперь меня через неделю начинает подламывать. Общение с Давидом или Сандрой не котируется, они скрытные, тонкие и коварные. У людей всё иначе. Они делятся планами, мечтами, фантазиями. А какие фантазии могут быть у вампира?

Люди для меня отдушина, как для шопоманки походов по бутикам. Попробуйте лишить её этого. Да она себе маникюр по локти сгрызёт.

Нашёл себе отраду, моё «Покаяние». Сиди себе, пиши, работай. Съездил в клуб, вновь за перо, нашёл донора, и дальше творить. Успокаивает, знаете ли. Старался записывать всё, вспоминать до мельчайших деталей, одежда, слова, жесты, люди и события на которые я случайно обращал внимание. Потом редактирую написанное, и вновь писать, делая заметки, какие-то зарисовки.

В середине декабря из армии вернулся мой школьный товарищ Мишка. Забегая немного вперёд скажу, что он стал первым человеком которому я открылся.

Весь декабрь (Новый год и Старый Новый год включительно) мы провели в алкогольном угаре. Тогда я почти не виделся с Давидом. Сандра куда-то уехала на месяц, точно не помню, кажется в Хорватию. От Ника ни слуху, ни духу. В сущности, нафиг они мне все нужны? Мне вполне достаточно своего общества, а придёт время — обойдусь и без него.

Зима ужасно тоскливое время года, особенно для тех, кто разучился радоваться жизни. В детстве я зиму любил больше чем лето. Катание с горки, снежки, строительство оборонительных крепостей и просто валяние в снегу. Сейчас и зима то не зима. Сугробов нет, одна грязная каша. Не повезло детишкам. Сочувствую.

Весь январь я был увлечён работой, строил планы на будущее (которого нет) и фанатично писал. Писака из меня никудышный, без Вас знаю. Строчу всё, что в голову взбредёт. Ещё раз повторюсь, я не литератор, факультетов журналистики не заканчивал. Видели бы Вы мою семейку, удивились бы, что я вообще разговариваю.

Пожалуй, каждый может сказать так про своих родителей. Все семейки немного Адамс (и это говорит вампир?).

Ладно, вернусь к рассказу…

В общем, зима выдалась долгой и нудной. За очередной попойкой с Мишкой я рассказал ему о том, кто теперь такой. Он, разумеется, только рассмеялся:

— Давай подвязывай херню нести.

— И вовсе это не ок… около-лесица, — пробубнил я.

— Покажи клыки, — усмехаясь Мишка.

— Михаэль, вы темень, — надменно отмахнулся я. — У вампиров нет клыков.

— А крылья?

— Токо, блядь, хвост, — сердито фыркнул я. — Какие нахуй крылья?

— Пре… пере-пончатые.

— Хуйончатые! — отмахнулся я. — Хорош в байки верить.

— Хорош байки травить, — парировал Мишка.

— Не веришь? — глаза мои налились кровью, но я действительно не мог ни чем доказать свою правоту кроме как… — Пошли в парк.

— Дурак? — Мишка уставился на меня стеклянными глазами. — На кой хер? Дубак на улице.

— За бабами, — невозмутимо ответил я.

— Какими бабами, — удивился Мишка. — Время двенадцать. Зима — ебать её конём. Там же ща нет никого.

— Спорим!

Мы поспорили.

К его удивлению я нашёл там кучу народу (не поверите, баб кстати тоже). Нюх не подвёл, хотя несколько раз я сбивался. Моего друга это удивило, но не до такой степени, чтобы он поверил в мою вампирскую сущность. Через несколько дней мы вернулись к этому разговору, уже на трезвую голову:

— А что тогда в парке было? — немного робея, понимая глупость своего вопроса, спросил Мишка.

Я уже протрезвел и понял всю опрометчивость своего поведения и действий. Возвращаться к этой теме страшно не хотелось. Попытки отмахнуться разожгли в моём друге ещё больший интерес: