Делал всё быстро. Отморозки в любой момент могли очухаться. Когда я уже заканчивал с говорливым он начал шевелиться. Рисковать мне было ни к чему. Один удар в челюсть и примат снова заснул дав мне возможность незаметно исчезнуть.

Вернувшись домой я выпил свою добычу. Хотя голод меня совершенно не мучил. Добру пропадать не стоит. Гордость просто переполняла меня. Даже кружку мыть не стал, так хотел чтобы Давид вернувшись домой всё понял без объяснений. До чего мне хотелось, чтобы он считал меня самостоятельным, равным себе. Однако вернувшись он лишь презрительно посмотрел на кружку произнеся нечто вроде: «Помой, не разводи мух». Вот тебе и похвала.

Теперь я понимаю почему Давид с таким презрением отнёсся к моей охоте. Я гордился тем что… не знаю, почистил зубы, подогрел суп, уложил волосы, короче говоря сделал такой естественны поступок который даже вниманием удостаивать не стоило.

Спустя почти месяц я почувствовал, что инкубационный период подходит к концу. Как почувствовал? А как Вы понимаете когда хватит есть? Или пора спать? Или читая книгу, понимаете, что её стоит отложить в сторону и включить телевизор? Вообще как Вы каждый день бессознательно понимаете тысячи вещей?

Теперь мне не надо было объяснять, что такое голод и как его утолить, как найти донора, а после грамотно замести следы.

Где-то в середине августа я постепенно начал возвращаться к нормальной жизни, виделся с друзьями, кутил в клубах, на их расспросы где меня всё это время носило, отвечал расплывчато, типа «отдыхал» или ограничивался банальной фразой «где меня только не носило». С работой пришлось туговато, но я выплыл. Придумывать оправдания у меня получается лучше всего. Тот факт, что работа позволяла на неё забивать, вовсе не означал, что за мои забивания мне будут платить. Дома были некоторые сбережения, но они, разумеется, быстро кончились. Мне нужен был человек, который сможет вести мои дела в дневное время суток. Перебрав некоторое количество кандидатур, я нашёл подходящего человека. Разумеется, за всё в этой жизни надо платить, так что его услуги обходились в копеечку. Мой доход резко упал, однако и на остаток средств, вполне можно было жить. По крайней мере существовать.

К концу августа я практически пришёл в себя. Стал ночевать дома и верить, что жизнь моя определённо налаживается.

Мог бы назвать главу как-нибудь более пафосно, но решил, что так будет правильней…

Наступила осень. Теперь я всё чаще охотился в одиночку, хотя иногда Давид составлял мне компанию. Модель отношений учителя и ученика к нам была не применима, сразу по двум обстоятельствам, я был слишком своенравен, чтобы прилежно изо дня в день впитывать знания, а Давид был слишком скрытен, чтобы изо дня в день мне их давать. Как бы то ни было, он мой наставником, а я его подопечным и от этого никуда не деться. Мне по-прежнему ничего не было известно о других вампирах, любая попытка что-либо выяснить заканчивалась неудачей. С Давидом мы теперь общались постольку поскольку. У каждого из нас своя жизнь, он не пускал меня в свою, а я понял, что тогда ему нехрена вмешиваться в мою. Предельно просто.

Всё шло своим чередом. Пьянки, гулянки, клубы. Ночная жизнь била ключом. Как в старые добрые времена. Будто и не встречал никогда вампира, будто сам им не был. Только охота постоянно напоминала мне, кто же я на самом деле. Отсутствие дневного света меня вовсе не печалила, тем более что в отличие от Давида солнце действовало на меня не столь губительно. Я вполне мог позволить себе в погожий денёк провести на улице пол часика, а в пасмурную погоду и вовсе гулять часа полтора. Так что особого дискомфорта испытывать не приходилось.

Могу рассказать, о чём тогда думал, чего хотел, о чём мечтал, но всё это сейчас не имеет ровным счётом никакого значения. Сейчас я начинаю понимать какой ерундой занимался. Какие планы могут быть у вампира? Жена, работа, дом, семья? Бред.

Спасение человечества?

Нет уж, лучше жена, работа, дом, семья.

Как-то возвращаюсь утром домой увидел, как дети идут в школу. Точно не помню, что тогда был за день, скорее всего день учителя, а возможно даже и пресловутое первое сентября, не столь важно. Так вот, я иду и вижу вереницы людей движущихся мне навстречу. Дети с родителями спешат в школу. Огромные банты, букеты, улыбки. Малыши о чём-то очень живо расспрашивали взрослых. Вспомнил детство. В памяти всплыл нелепый случай, когда я разбудил родителей словами: «Чего вы спите? Мне в школу пора!» Тогда мне популярно объяснили, что я ошибся днём и моё самое первое сентября придётся отложить на пару дней, может больше. Точно не помню, насколько тогда обсчитался. Часто вспоминал этот случай в шестом-седьмом классе словами: «Вот дурак! В школу ему захотелось!» Я ненавидел учёбу.

Почему мне так хотелось учиться в семь лет и так не хотелось в одиннадцать? Потому что это работа.

Хочется быть умным, но не хочется учиться, хочется быть сильным, но не хочется тренироваться, хочется быть богатым, но только «по щучьему веленью». Работать ФпаДлу вААще. Лень, один из самых страшных пороков, если она отталкивает развитие.

Я плохо помню школу, наверное потому что быстро забываю всё неприятное мне, оставляя в памяти только свет. Детство вообще неоднозначное время. Хм… смешно. Представляю себя в десять лет говорящего о походах в школу, о драках с одноклассниками, о наивных чувствах к одноклассницам: «Неоднозначное время». Однако всё это происходило со мной действительно в неоднозначное время. Россия в девяностые не лучшее место для формирования личности ребёнка. Время когда нищие становились королями, когда знания не шли ни в какое сравнение с грубой силой, а за законом в стране следили незаконные бандформирования. Дети «забивали» друг другу «стрелки» и хотели быть похожи на лысых дядек с золотыми зубами, в малиновых пиджаках. Родители не обращая ни малейшего внимания на эту деградацию чад, строили свою личную жизнь пытаясь всеми силами вылезти из нищеты в которой целое десятилетие тонула великая держава…

Люди шли, а я всё стоял, и думал… и знал, что никогда не пройду так со своим ребёнком. В эту секунду мне стало по-настоящему тошно. Я возненавидел розовые щёчки улыбающихся карапузов, счастье в глазах их родителей, цветы, банты… захотелось просто убежать. Неважно куда, главное подальше, как можно дальше…

В то утро я узнал что значит «позеленеть от зависти». До самого вечера просидел в своей комнате перед экраном монитора. Странно, обычно компьютерные игры быстро отвлекают меня, но не тогда. Мысли били всё сильнее, а самой страшной фразой была: «Назад пути нет, а впереди пустота». Я ненавидел себя просто за то, что Я — ЕСТЬ и это чувство жгло меня сильнее напалма.

Тогда я осознал, насколько сильно отличаюсь от людей. Самое страшное, что мне не было понятно, в чём же заключались эти самые различия. Могу сказать совершенно открыто: «Я СЕБЯ НЕНАВИЖУ!!!». Возможно кому-то эта фраза покажется через чур пафосной, но это факт. Пускай все остаются при своём мнение. Однако я существую, и жизнь самоубийством заканчивать не собираюсь. Просто иногда глядя в зеркало испытываю такое отвращение, что даже бриться не хочется… Это конечно шутка, но когда задумываюсь зачем я такой нужен на этом свете, прихожу к выводу, что я — урод.

Конечно, запариваться над этим не имеет смысла. Решил создать для себя хотя бы какое-то подобие нормальной человеческого существования.

«Бухать!» — непонятно от чего так обрадовался мозг.

Не самое нормальное существование, но всё же хоть какая-то пародия на жизнь. В будни напивался с друзьями на прокуренных кухнях и небольших кафе, выходные проводил в клубах. Танцевать я не любил и не люблю, электронную музыку и вовсе не понимаю. Рациональный вопрос: «Зачем я туда ходил?» Напиться и найти очередную жертву. Чаще всего я ходил именно в тот клуб, где впервые встретился с Давидом. Странно, но его там больше и не видел.

Во мне теплилась надежда встретить кого-нибудь ещё… другого вампира. Множество раз я терзал себя вопросом: «Как я узнаю вампира если даже судьба столкнет нас нос к носу?» Не знаю почему, но был уверен, что узнаю. Эта мысль преследовала меня днём и ночью, она стала моим наваждением, моей фобией.