Но не было Марка. Он словно исчез из Академии, потеряв ко мне интерес. Словно в жизни чего-то не хватало. И первые двадцать минут меня это радовало. А потом я осознала свою влюбленность. Хоть я и раньше понимала, что влюблена, сейчас отсутствие объекта моей влюбленности вылилось в мою нервозность.

      На тренировках я то и дело промахивалась, выполняя удары, которые раньше у меня выходили прекрасно, учеба отошла на второй план. Я начала грубить лорду директору, где раньше молчала и лишь ухмылялась. Даже Анастасия начала странно на меня коситься, иногда останавливаясь при выполнении упражнений.

      — С тобой все нормально? Ты стала слишком дерганной в последнее время, — я кивнула, снова погружаясь в свои мысли и втыкая в уши наушники. Разговаривать не хотелось.

      Душу наполнял и страх и злость. Страх за Марка, за то, что с ним что-то случилось. Злость за то, что он меня даже не предупредил о том, что исчезнет. И за то, что он бросил свои попытки меня завоевать.

Ну что ж, не судьба. На улице был полный штиль. Ни ветерка, ни снежинки. Снег на дорожках убран, поэтому можно просто бегать, не заботясь о том, как что-то помешает передвижению ног.

      — Владислава! Подожди! — я остановилась и выключила музыку в плеере.

      — Привет! Меня Матвей зовут, — я приподняла бровь, демонстрируя свое пренебрежение. Настроение было откровенно дерьмовым, и этот «Матвей» его лишь ухудшал.

      — Приятно, конечно, познакомиться, но я немного занята, — я метнула взгляд за спину Матвея и тщательно скрыла на лице выражение счастья. Марк шел в своем неизменном черном пальто и с шустро бегущей собакой.

      — Владислава, какая приятная встреча. Здравствуй… — Марк остановился около нас, вопросительно глядя на Матвея. Хоть на его лице и была улыбка, он явно собирался скормить бедного парня своему псу, который спокойно сел около моих ног.

      — Матвей, — он протянул Марку руку, и тот ее пожал. Настолько сильно, что у парня хрустнули кости.

      — Владислава, как насчет прогуляться? — Марк потерял к собеседнику малейший интерес и повернулся ко мне.

      — Я не против, — Градин улыбнулся, словно ему сунули под нос коробку конфет, и подставил мне локоть. Я лишь кивнула, кладя на его локоть свою руку.

      И все стало так… правильно?

      — Впервые гуляем вместе. Что-то вроде первого свидания? — Марк засунул руку в карман пальто.

      — Считай это как хочешь, я просто отвязалась от парня, — я лгала и даже не краснела. Создавалось такое ощущение, что Градин мою ложь почувствовал и сейчас просто насмехался. Мерзавец.

      — Ну да, у тебя же есть лорд директор, — хоть голос у него и был иронично-издевательским, я учуяла недовольство. Кто-то ревнует?

      — Ты серьезно веришь в ту тупую статейку? Они просто повышают рейтинг. Сам подумай, кому я сдалась? — собака Марка убежала в глубину парка, а сам Градин остановился и развернулся ко мне лицом.

      — Мне, — и он наклонялся и наклонялся, а я просто стояла в ступоре и не знала, что делать. Поддаться? Или оттолкнуть?

      Хватит играть в кошки-мышки, если он меня бросит, то… это будет моим жизненным уроком. Я сократила расстояние между нами и впилась ему в губы, с твердой уверенностью в том, что если он предложит сходить с ним на свидание — я соглашусь.

***

      Матвей оказался парнем настырным.

      Ухаживать он умел, как и быстро надоедать. Если в первые дни своих ухаживаний меня это забавляло и льстило, то спустя неделю я была готова этого Матвея избить и бросить умирать в грязном снегу. Настолько он был надоедливым и приставучим.

      Но последней каплей стал один случай, после которого его возненавидел весь наш корпус.

      Ночь надвигалась на Академию, не считаясь с нашими планами. Тренировка в этот раз была более жесткой, чем я ее вообще могу представить. В итоге у меня на лице синяк от падения на землю. Правда, лечить его очень просто, но сама мысль о том, что у меня на лице расплывается отвратительное пятно, выводила из себя. Злость то оседала, то вновь подхватывала меня на свои волны. В конечном итоге в корпус я заползла раздраженной, злой и жутко воняющей.

      Триада моя мне не уступала. Наконец, мы заснули и забылись во сне, который никто из нас на утро даже не вспомнит.

Проснулась я от того, что под моим окном кто-то «чувственно» и фальшиво пел песню о сраной любви.

Выглянув в окно, я потянулась к джинсам, желая сказать гребанному Матвею все, что я о нем думаю. На часах было три утра. Прекрасно.

      Морозный ночной ветер остудил мое пылающее лицо, но не ярость, которая плескалась внутри, грозясь вырваться наружу и сжечь все дотла. Перебравшись через сугроб, я подошла к ничего не подозревавшему Матвею.

      — О Владислава, свет моих очей! Ваша холодность ввергает меня в уныние! — он встал на одно колено и протянул мне букет.

      Я перехватила его покрепче и начала мудохать ничего не подозревающего Матвея букетом роз. С шипами.

      — Как же ты меня достал! Отстань уже от меня, баб тебе в округе мало, что ли? Ты в гребанной ведьминской Академии, найди себе уже другую жертву для пыток, — Матвей упал прямо в снег, но девушки лежачих бьют, так что «ухажеру» пришлось терпеть мои истерические удары.

      — Мор, девушку себе в Академии он не найдет! — выкрик из окна второго этажа остудил меня, и я, бросив цветы в снег, удалилась досыпать считанные часы.

Глава двадцатая. Письмо

Результаты Диких Игр и победителей оглашают на балу, который состоится сразу после них.

      Есть интересный факт, что если в тройку лидеров вошла команда, полностью состоящая из девушек, то им выдают диадемы с гравировкой: «В прошлой жизни ты была ведьмой».

Отрывок из книги «Дикие Игры. Правила и советы по выживанию».