Но стоит ей зайти в ванную, как она снова становится той, кем и всегда была на публике. Ледяной, такой манящей, но обжигающе холодной.
— Владислава, Вы же Ведущая в вашей триаде? — смысл вопроса дошел до меня спустя секунд тридцать.
Снег за окном завораживал, вталкивая в сонную дрему.
— Да, так и есть, — я снова перемешала коктейль в массивном стакане и глотнула, на этот раз вкус ощущая. Сахарно-ванильный. Гадство, какое гадство!
— Как Вы попали в списки участников Диких Игр? — вопрос предназначался всем нам, но взглядом Анна сверлила только меня. Почему все Анны цепляются только ко мне?
Была заготовлена красивая легенда о том, что мы так долго ждали, старались, надеялись получить эти заветные места участников. И то, как мы были рады, когда нам об этом объявили. Реальность же оказалась такой же простой и банальной, как и палка в руках у ребенка. Нас вызвали — у нас просто не было выбора.
Навряд ли кто-то хотел бы оказаться на нашем месте. Мои циничные раздумья вызывали горьковатую усмешку на губах.
Свет от уличного фонаря бил прямо в окно кафе, что нарушало его уютность и такую теплую отрешенность от мира.
Уличный свет был холодным, белым и не согревающим.
— Владислава, как Вы относитесь к лорду директору? — я повернулась на звук голоса и слегка причмокнула губами, собираясь с мыслями.
— Нормально к нему отношусь. У него свои жесткие методы воспитания адептов, и я не могу его за это судить. Он поступает так, как считает нужным. И я вынуждена с его мнением соглашаться, хотя кое-где он может быть и не прав, — я пожала плечами, возвращаясь к лицезрению проезжающих машин за окном.
— То есть вам он нравится? — ее самодовольные глазки так и блестели жаждой наживы или новой сенсации в стиле
"Участница Диких Игр влюблена в своего лорда директора!".
Если они это напишут, то я посчитаю "Красную Искру" самым пошлым и никчемным изданием во всем волшебном мире.
Дальше были вполне типичные вопросы, вроде: "Сколько Вам лет? Каким занятием вы любите больше всего заниматься?" — и прочие, никому, кроме нас, не интересные вопросы.
Проходило десять минут. Потом двадцать. После двадцати — тридцать. Время текло медленно, словно загустевшее старое варенье.
Анна что-то рассказывала о забавных случаях из своей практики (срок которой максимум год), иногда перебиваясь на вопросы, которые заранее были выписаны у нее на отдельный листочек. Истории вообще никого не колыхали, но все терпеливо слушали, разглядывая помногу раз интерьер кафе, вид за окном, официанток и прочие важные для каждого кафе мелочи.
Я поставила руку локтем на чуть шероховатую столешницу и положила на нее голову, продолжая рассеянно слушать Анну и даже пытаясь вникнуть в смысл слов. Клянусь волшебством, не получалось. Слишком широкий рукав шелковой блузки сполз по гладкой коже предплечья, обнажив его. Я опомнилась довольно-таки быстро, но Анна уже успела заметить крупные бутоны роз, распустившиеся прямо на дереве.
— Ой, девочки, а можете показать Ваши Ведьминские метки? — Бажена первой оголила предплечье, явив миру свою метку. Вместо черного дерево было нежно-фиолетовое, с более плавными изгибами веток и самого ствола. У Насти дерево вообще оказалось белым, с чуть заметными синими прожилками. Все же в самом рисунке была некоторая жесткость и резкость, так не свойственная девушкам. Да и сама метка казалась наброском, слишком точным, но наброском.
— На синяки не обращайте внимания — мы много тренируемся, — Бажена покачала головой и отпила свой кофе без молока и сахара. Два сиротливых кусочка так и остались лежать на белом фарфором изделии.
— А Вы, Владислава? Как же Ваша метка? — я поежилась от столь голодного в плане наживы взгляда Анны и отрицательно покачала головой
Не показать метку — значит, подтвердить догадки Анны по поводу моей влюбленности, показать — еще и принести ей на блюдечке доказательства.
— Я воздержусь от ее показа, — Анна покивала, а я в очередной раз убедилась в том, что за личиной "веселой энергичной Анны" скрывается настоящая акула мира желтой прессы.
***
Журнал принесли нам в субботу.
Глянцевая обложка пестрила различными надписями, начиная от "Как похудеть за восемь недель" и заканчивая „Как приготовить торт из десяти продуктов“. Вот что значит действительно глянцевый журнал.
И на обложке красовались наши лица, такие собранные и серьезные, что хотелось этот журнал порвать.
Наше интервью, как я и ожидала, было первым. Как же! Ведьмы участвуют в Диких Играх! Долой сексизм Мы за равноправие! И черт возьми, почему я сразу не порвала чертов журнал?
«Как заметила наша корреспондентка Анна Васильцова, на левых предплечьях у девушек есть своеобразные рисунки — Ведьминские метки. У каждой триады ведьм они разные. У наших героинь это были старые, засохшие деревья без листьев.
У Бажены Савельевой дерево было более плавным да и цвет у него был соответствующий — нежно-фиолетовый. У Анастасии рисунок был похож на схему, который ничем не привлекал, а иногда даже отталкивал.
Но нам бы хотелось рассказать про метку Владиславы Мор, героини, которая всего пару месяцев назад узнала, что ее родители, которые "умерли" несколько лет назад, оказались живы. Через некоторое время они были посажены в тюрьму за сокрытие ведьмы-дочери.
На метке Владиславы распустились огромные красные розы! Хоть это и смотрелось красиво, но возникает сразу несколько вопросов. Что это значит? Как известно, метка ведьм может видоизменяться под влиянием эмоций ее носительницы. Например, если эмоция или чувство было испытано впервые, или оно настолько сильное, что это отразилось на рисунке Ведьминской метки.
Второй вопрос: что это рисунок значит? Мы думаем, что это любовь или, на крайний случай, влюбленность! Ох, эта молодость!
Третий вопрос: если это любовь (или влюбленность), то к кому она испытывается? Ответов на этот вопрос может быть несметное количество. Но хотелось бы заметить, что в начале интервью Владислава практически лестно выразилась о своем лорде директоре, которого характеризуют как "жесткого собственника-ревнивца" его собственные знакомые и коллеги. Неужели юная ведьмочка влюбилась в лорда директора Кристальной Академии?»
