Ей показалось, будто она неожиданно перенеслась на съемочную площадку и сейчас режиссер объявит, что сцена снята, и отпустит актеров. Невозможно поверить, что такое творится в большом городе, во второй половине двадцатого века. И эти твари еще считают себя цивилизованными людьми!

Ив наконец очнулась, повернулась и, работая локтями, принялась расталкивать сбившихся в кучу совершенно ошалевших гостей. Это оказалось нелегко. Толпа, словно осьминог с сотней щупалец, втягивала ее обратно, не давая вырваться на свободу.

— Нет, это просто невероятно! — громко воскликнула она, и какой-то незнакомец с любопытством уставился на нее.

— Наверное, ты никогда не бывала на таких тусовках? Ничего, крошка, пообвыкнешь, и мы с тобой так оторвемся — век не забудешь. Пойдем оттянемся…

Он грубо облапил ее и попытался задрать юбку, но Ив, вырвавшись, бросилась бежать, и наглец тут же затерялся среди остальных. Она старалась не упускать из виду Франси, но шансов добраться до нее почти не было — Дирек уже выносил брыкавшуюся девушку из комнаты под приветственные крики и непристойные шуточки. Раздался громкий взрыв смеха, когда Франси удалось высвободить ногу и сбить на пол не вязавшего лыка гостя, случайно попавшегося на дороге.

Еще минута, и Франси исчезнет. Ив ни за что не удастся их догнать. Она здесь никого не знает и даже машину оставила дома — преследовать похитителя нет никакой возможности.

Вне себя от гнева на собственное бессилие и ту мерзость, которой только что была свидетелем, Ив забыла об осторожности.

— Франси! Сейчас же верни ее, псих проклятый! — закричала она, надеясь заглушить свист и вопли обезумевших маньяков. В этот момент перед ней выросла чья-то фигура. Ив судорожно схватила мужчину за руку.

— Пожалуйста, остановите их! Франси всего семнадцать, это настоящее похищение! Пусть оставит ее в покое, если не хочет иметь неприятности с полицией! Прошу вас…

Она неожиданно осеклась. Слова застряли в горле — запястье медленно сдавливали сильные пальцы Брента Ньюкома. На какое-то мгновение Ив окаменела, будто оказавшись наедине с этим человеком на необитаемом острове, посреди моря постоянно меняющихся лиц и звуков. Брент молчал, невесело улыбаясь. Но глаза оставались равнодушными, ледяными, не таившими в себе ни капли чувства. Глаза зомби.

— Отпустите меня, — прошептала она, почему-то понизив голос. — Вы, должно быть, сошли с ума, если думаете, что такое сойдет вам с рук. Какова бы ни была Франси, она — человек, и никто не имеет права выставлять ее на аукцион, как вещь…

— Почему же, сокровище мое? Я только что это сделал. И, кажется, вовремя. Ты ведь знаешь, что она собой представляет? Неужели не понимаешь, что с Диреком ей будет гораздо лучше. Кстати, почему бы нам не обсудить все спокойно и разумно, как взрослые люди, пока Дирек увозит Франси? Не тревожься, она скоро привыкнет. Дирек ей поможет. Не обращай внимания на его вид. Дирек — психиатр и участвует во многих социальных программах, связанных с адаптацией умственно отсталых подростков, знает о Франси и ее отклонениях. Так что почему бы тебе не прогуляться со мной и не поговорить о твоих наклонностях, Ив? Не находишь, что нам давно пора это сделать?

Брент все крепче сжимал ее руку, и Ив показалось, что он с трудом ворочает языком. Да неужели здесь все накачались наркотиками по самые уши? Неужели не осталось ни одного нормального человека, кроме нее самой?

Она попыталась вырваться, отчаянно ища взглядом Тони или хотя бы какое-нибудь знакомое дружеское лицо. Но хватка Брента становилась все безжалостнее, и Ив волей-неволей последовала за ним.

А в мозгу с ужасающей ясностью звенели слова и предостережения Марти.

Брент подвел Ив к бару и, не сводя с нее глаз, повелительно протянул руку. Бармен вручил ему стакан со спиртным, который он вежливо протянул Ив, все еще не выпуская ее запястья. Бедняжка, точно безвольная кукла, послушно приняла стакан, радуясь, что получила хоть какую-то передышку. Пальцы Брента впились в нежную кожу, оставляя синяки. Ив едва заметно морщилась от боли, стараясь не подать виду.

— Давай выпьем, Ив Мейсон, — предложил Брент, издевательски салютуя своим стаканом. — За приятную беседу… ту, что нам еще предстоит. Надеюсь, ты объяснишь, почему так волнуешься за Франси и ее старшего братца, того самого, которого хлебом не корми, только дай надрать задницу своей сестричке. А я зато расскажу… нет, пожалуй, лучше показать. Думаю, тебе это больше понравится.

Ив вздрогнула. Рука онемела, и она испугалась, что вот-вот расплескает виски. Брент небрежно подтолкнул к губам Ив ее стакан краем своего.

— Пей, не то я сейчас потеряю терпение.

Голос звучал мягко, вежливо, лениво, и все же пальцы неумолимо впивались в руку Ив. От боли на глаза женщины навернулись слезы. Желая поскорее покончить с этим кошмаром, убраться отсюда, избавиться от этого учтивого маньяка, она поспешно сделала несколько глотков. Марти и Питер были правы, Брент Ньюком — опасный негодяй, и она смертельно его боится. Спектакль, который разыгрывался здесь, превращался в омерзительную реальность, и оставалось одно — спасаться бегством и, если удастся, выручить Франси. В конце концов что он с ней сделает? Убьет? Руки коротки! Правда, существует немало способов изувечить человека.

Ив передернулась, проливая спиртное на платье, но тут же овладела собой, допила виски и почти отшвырнула стакан.

Брент тотчас помог ей промокнуть пятна чистой салфеткой, сразу заметив, как сжимается Ив от его прикосновений. Четко очерченные губы скривились в усмешке.

— В чем дело, Ив? Не любишь когда до тебя дотрагиваются? Только не надо убеждать меня в своей стыдливости. Я видел разворот в «Стад». Или тебя не интересуют мужчины? Да, ведь вы с Марти Мередит, кажется, живете в одном гнездышке?

— Вы… Вы… — задыхаясь, пробормотала Ив, от ярости мигом забыв обо всем.

— Выступать будешь потом, когда мы останемся одни. Разрешаю честить меня на все корки, пока я буду тебя трахать. Слишком долго я этого ждал! Почему бы нам не уединиться, золотце? Может, и меня сумеешь удивить? Покажешь что-нибудь новенькое, крошка?

И с этими словами втолкнул Ив в неприметную дверцу рядом со стойкой.

— Прошу прощения за обстановку, — сказал он. — Дизайнер явно переборщил, зато на многих людей она производит неизгладимое впечатление и избавляет от кучи комплексов. Франси называла ее «игротекой» и, пожалуй, была права — здесь действительно есть где развернуться.

Ив замерла на пороге, не веря своим глазам. В эту минуту она почти не чувствовала боли в руке, которую Брент так и не отпустил. Зачем он притащил ее сюда?

На первый взгляд комната казалась вполне обычной, в черно-белых тонах, увешанная зеркалами, отражавшими гигантскую кровать. В углах были установлены софиты, засверкавшие ослепительными огнями, едва Брент повернул выключатель. Единственными предметами мебели, кроме кровати, были тяжелый обитый кожей письменный стол и стул с высокой спинкой. Большие подушки неопрятной грудой лежали у стены.

Ив споткнулась, и Брент подтолкнул ее вперед. Горло девушки перехватило от страха, когда до нее донесся тихий щелчок захлопнувшейся двери. Он все-таки заманил ее в ловушку. Немыслимо. Ведь она хорошо представляла, чего ожидать от Брента Ньюкома. Каким образом ему удалось превратить ее в послушную марионетку?

Но так или иначе, а она находится в этой изуверской «игротеке», а Ньюком, схватив ее за плечи, поворачивает лицом к себе. От мертвящего взгляда этих глаз Ив бросило в озноб.

— Почему бы тебе не раздеться? — спросил он так вкрадчиво и вежливо, словно предлагал выпить еще по одной. Лицо его оставалось настолько невозмутимым, что Ив показалось, будто она ослышалась.

Но в душе вновь поднимался гнев, сметая страх, заставляя принять вызов. Ив старалась говорить жестко, холодно, но с тоской поняла, что не может унять предательскую дрожь в голосе. Как жалко, неубедительно он звучит!