Может быть… это хорошо для Бреннуса, чтобы забирать девушек не только из Хоутона. Если они нелегальные иммигранты и их из Хоутона и Маркетта, переправили сюда по средством порта, и если они не выживут, то по ним никто не будет скучать, — думаю я, смотря на улыбающихся женщин.
Когда они приблизились, я заметила, что некоторые из них очень взволнованны — будто находятся под действием наркотика и им требуется доза. Когда девушки начинают осматривать парней, сидящих вокруг стола, для меня все становиться ясно. Перовое что я замечаю, это то, что на самом деле их похоже никто не заставляет находится здесь, похоже, что они даже счастливы, как будто каждый из них, знает причину, по которой они находятся здесь. И это не выглядит так, словно их любовь не взаимна. Со своими девушками парни намного ласковее. Настолько, что мне становиться немного неудобно находится рядом с ними.
смотрю, как одна из девушек подходит к Бреннусу и садится к нему на колени, будто она его любовница. Он смотрит на меня, оценивая мою реакцию. Когда я просто продолжаю смотреть на него, он хмурится. Он хочет, чтобы я ревновала? подумала я.
Второе, что я заметила, это то, что, когда девушка или иногда несколько девушек, находят своего парня, она в экстазе, — или правильней будет сказать — приняла экстази. У их как в кино — тоже есть вампирские рабы, за ними интересно наблюдать со стороны. Женщины, которые минуту назад выглядели красивыми, сейчас выглядят вялыми — словно под наркотическим воздействием. Бреннус не сводит с меня глаз, хотя его маленькая подружка ведет себя как в «отвязные каникулы в Кабо» Единственное, что меня беспокоит, это тот простой факт, то я бы очень хотела, чтобы они забрали его в другую комнату, потому что я не желаю это видеть.
Думаю, это отражается на моем лице, потому что Бреннус обращаясь к Финну, говорит:
— Финн, возьми ее, — Финн протягивает руку, и осторожно касается щеки девушки, сидящей на коленях Бреннуса.
Она сразу же смещается, собираясь перейти к Финну, словно он потянул за невидимый поводок. Когда девушка встает с колен Бреннуса, тот поднимает руку чтобы коснутся моего лица.
Я отстраняюсь, чтобы остановить его, когда он говорит:
— Не шевелись.
Он снова осторожно кладет руку на мою щеку и проводит ей вниз до моей шеи. Это похоже на то, словно он проводит кубикам льда вниз по моему лицу. Я не двигаюсь, а просто в замешательстве смотрю на него. А другую руку он протягивает к девушке, которую отдал Финну. Он так же, как и меня гладит ее по щеке, и она снова возвращается к нему. Она в мгновение ока опускается на колени, но ему это не нравится. Он раздражен. Он хочет, чтобы я отвечала ему так же как она.
Ха! Нет парень! Ты не мой тип, — резко думаю я.
Оглядывая стол, я вижу, как быстро развивается страсть у других Gancanagh. Их похоть усиливается, и по мимо этого, еще кое-что, что я надеялась и вовсе не произойдет. Похоть уступает место кровожадности. Услышав характерный щелчок, похожий на щелчок, когда выдвигаешь ручку для письма, и я снова поворачиваюсь к Бреннусу.
Он по-прежнему наблюдает за мной; его соблазнительная улыбка, позволяет мне увидеть его клыки. Потом я вижу, как он с отвратительным обаянием и любовью наклоняется к плечу девушки, прежде чем вонзиться зубами в ее плоть. Она издает вздох удовольствия, пока из мощных челюстей Gancanagh стекает небольшая струйка крови и течет по ее плечу.
Долбаный вампир! думаю я, пока по моему позвоночнику проносится дрожь отвращения. Когда сквозь мое отрицание прорывается весь ужас происходящего, мои руки начинают дрожать. Я не могла оторвать взгляд от пиршества происходящего рядом со мной, потом посмотрела на другой конец стола.
Альфред сидит в одиночестве, наблюдая за моей реакцией. Он безмерно наслаждается моим замешательством.
Я чувствую гнев и ярость, как вдруг во мне что-то обрывается. Я сижу напротив того, кто убил моего дядю Джима.
И как только эта мысль проникает мне в голову, все остальное перестает иметь значение. В моем мозгу мелькает сценарий убийства, как хорошо продуманный сюжет, но меня сразу же разочаровывает тот факт, что все они подразумевают способность ходить.
Медленно, чтобы не побеспокоить никого из развлекающихся, я наклоняюсь вперед и взбираюсь на стол. Я смотрю на Альфреда, который с любопытством смотрит на меня. На четвереньках, я начинаю ползти к центру стола, преследуя добычу передо мной.
Когда Альфред видит, что я медленно продвигаюсь к нему, на его лице мелькает замешательство. Потом, когда он понимает, что я слежу за ним, он в панике начинает оглядываться чтобы привлечь чье-нибудь внимание, но не знает, как это сделать, чтобы не потревожить их.
Пока я продвигаюсь к центру деревянного стола, это время мне кажется бесконечностью до моей цели. Я умудряюсь проделать половину пути до Альфреда. Когда я приближаюсь к Ниниану и рукой задеваю его ногу, которую он поставил на стол, наслаждаясь своим ужином.
Я останавливаюсь, потому что я знаю, что его ужин — это Оусин.
Должно быть сегодня в библиотеке, Оусин была в заговоре против меня. Она ходила за мной весь вечер, видимо, чтобы убедиться, что я никуда не уйду и обязательно попаду сюда. Теперь она увлечена вниманием, которое уделяет ей Ниниан, довольная тем, что она его еда. Мне в глаза бросается нож, торчащий из верхней части ботинка Ниниана. Не замедляясь, я выдергиваю нож из крепления на его щиколотки и продолжаю медленно ползти по столу.
Отодвинув свой стул от стола, Альфред готовится к лобовой атаке. Его крылья громко вибрируют, мне охота оторвать их от его спины. Я хочу заблокировать этот звук, который заставляет меня вспомнить Seven — Eleven, где я впервые услышала этот звук.
От беспокойства глаза Альфреда широко распахнуты, он осматривает комнату в поисках лучшего сценария для побега. Я все еще смотрю на него, пытаясь понять в какую сторону он собирается бежать. Позади меня кто-то громко прочищает горло. Я не обращаю внимание на шум, акцентируя свое внимание на глазах Альфреда, которые говорят мне, что он хочет подпрыгнуть вверх и улететь с места нападения.
— Жневьева, что ты делаешь? — раздается позади голос Беннуса.
Судя по тому расстоянию, с которого доноситься его голос, могу сказать, что он по-прежнему сидит во главе стола. Я игнорирую его, еще на дюйм приближаясь к Альфреду, который по-прежнему находится в моем поле зрения, но в следующий момент он оттуда исчезает.
Его мышцы готовы для прыжка в воздух. Мои мышцы тоже напрягаются, и когда я вскакиваю на свою оторванную пятку, чтоб прыгнуть за Альфредом в воздух, я не чувствую ни капли боли. Подлетев к нему, я вытягиваю руку с ножом.
Хотя я планировала вставить нож в грудь Альфреда туда же, куда он воткнул его Рассела, но я промазываю, потому что из-за моей поврежденной ноги у меня нет на это достаточно сил. Я немного разочарована, что мой нож впивается в бедро Альреда, но я скольжу им вниз по его ноге вырезая огромный кусок из его квадрицепса. Хотя, услышав его крик боли мое разочарование становится немного меньше. Падая на пол, я изворачиваюсь, пытаясь ухватить его за ноги, таким образом, чтобы вслед за собой утянуть его вниз.
В моей голове нет ни одной мысли, кроме одной — убить Альфреда. Понимая, что со своей позиции я не могу дотянуться до него, я снова прыгаю на стол, разворачиваюсь и прыгаю на люстру над моей головой. Прежде чем я могу добраться до него, меня кто-то подхватывает на руки.
Бреннус держит меня в сокрушительных объятиях, которые выбивают из меня весь воздух. Вокруг меня раздаются протестующие крики.
— Боже, почему он остановил ее? Это самое красивое сражение, которое я видел за всю свою жизнь, — говорит кто-то.
— Видел как она переместилась вниз со стола? Думаю, я умру, если не прикоснусь к ней, — говорит Ниниан, котрый должно быть заметил, что я взяла его нож.
— Ты не будешь убивать моих гостей как домашних животных, — шепчет мне на ухо Бреннус.
Если бы у меня в легких было достаточно воздуха, я бы закричала от отчаяния. Оглядываясь вокруг, я пытаюсь понять куда ушел Альфред, но должно быть он сбежал куда-то еще. Думаю, он полагает, что кровотечение среди толпы Gancanagh, это плохая идея. Это так, или он действительно меня боится. Он должно быть. Он дрожал, когда увидел, что я подхожу к нему, потому что я его судьба — его конец.
