Я чувствую боль… она сжигает меня изнутри. Потом я снова думаю о поцелуе, который только что разделил с ней, это похоже на то, как по моим венам бежит кровь. Чувствую, что могу подойти к машине и швырнуть ее, я могу делать то, что раньше никогда бы не сделал.

Я подпрыгиваю от неожиданности, когда в дверь туалета просовывается голова Рыжика и она бросает мне футболку с длинными рукавами и говорит:

— Прости, это все что у них есть. Я буду ждать тебя в машине.

Я ловлю рубашку на ней нанесен силуэт верхнего полуострова с надписью: «Если я не Yooper, значить я не дерьмо! Правильно?» Что такое Yooper?

Я удивляюсь самому себе, так как краснею от надписи на рубашке. Она немного узковата в плечах и бицепсах, но в остальном все хорошо. Подбираю с пола свою рубашку и куртку, обвожу комнату последним взглядом, решив оставить виски на столешнице.

Выхожу из уборной и опускаю голову. Снаружи я начинаю глубоко дышать. Я замечаю, что Рыжик сидит на водительском сидении и двиготель уже запущен. После того как я забираюсь на пассажирское сидение, я еле останавливаю себя от того, чтобы не притянуть ее в свои объятия и снова не поцеловать.

Мы покидаем АЗС в молчании, она даже не смотрит на меня.

— Спасибо, — говорю я.

Она бросает на меня краткий взгляд, и затем ее взгляд снова возвращается к дороге.

— Либо все это из-за рубашки, либо из-за того, кто промолчала.

Она неверно истолковала мою благодарность.

— Нет, я имею ввиду, спасибо за твою помощь, там в уборной. Я знаю, что для тебя это было не легко, — говорю я, видя, что она действительно пытается не развалиться.

Она пожимает плечами, пытаясь одурачить меня и говорит:

— Ты бы сделал для меня тоже самое.

— Да, сделал бы, — соглашаюсь я, желая, чтобы она не выглядела такой хрупкой.

— Могу я задать вопрос? — спрашиваю я, и вижу, как она съеживается.

Она не хочет говорить о поцелуи в уборной. То есть, совершенно очевидно. Мне кажется, что единственная причина, по которой она это сделала — это чтобы я смог спрятать свои крылья, а в итоге ее сокрушает разочарование.

Но она ответила на поцелуй. Могу сказать будто она жертвует собой, но мне интересно, было ли так все время пока я целовал ее.

Ее хватка на рулевом колесе усиливается.

— Что? — спрашивает она.

— Что такое ‘Yooper? — спрашиваю я.

Лицо Рыжика трансформируется от напряженного к расслабленному юмору.

Yooper — это кто-то с верхнего полуострова, — с призрачной улыбкой отвечает она.

— Тогда мы будем Yoopers? — спрашиваю я, желая, чтобы она продолжала улыбаться.

Ее улыбка стала чуть больше.

— Не совсем. Скорее всего люди примут нас за «Полицию» Вот в чем дело: все, кто живет в Маккнау считают «троллями». Поэтому, когда тролли переезжают жить в верхний полуостров, их называют полицейскими, — поясняет она.

— Это правда? — похоже, тогда все туристы съезжаются вниз, чтобы жить в Эшвилл.

— Мы называем их «Снежные птицы», — смеясь говорю я.

— Yoopers — у туристов называют по другому… хм, дай подумать… «багажные борцы, fudgies…. - говорит она, но я прерываю ее

— Fudgies? — ухмыляясь спрашиваю ее я. (от автора: американская хип-хоп-группа, которая в середине 1990-х способствовала более тесной интеграции хип-хопа с другими музыкальными направлениями. Их музыка представляла собой уникальное сочетание хип-хопа с элементами джаза, ритм-энд-блюза и регги.)

— Что это значит?

— Здесь они лучшие выдумщики… Хэнк. Я куплю тебе один из их альбомов, тебе понравится, — говорит она. Я должен отвернуться от нее, потому что ее сексуальная улыбка, разжигает во мне желание желать ее еще больше.

— Что еще ты знаешь о Yoopers? — пытаясь отвлечь себя, спрашиваю я.

— Не так много. Большую часть я узнала из интернета, когда читала о городах, — говорит Рыжик.

Она снова начинает хмуриться, поэтому я стараюсь придумать о чем бы ее еще спросить.

— Так, здесь много поклонников Львов? — спрашиваю я, и по выражению ее лица я вижу, что она снова удивлена.

— Нет. Сейчас мы ближе к Грин Бэй, чем к Детройту, поэтому большинство Yoopers болеют за Packers.

— В самом деле? Это деревенская страна? — удивленно спрашиваю я, и вижу, как она кивает. — Я получу одну из этих деревенских шляп, мне это уже нравится, Рыжик, — дразню ее я, потому что знаю, как она относится к Детройту.

— Поверь мне, ты никогда не получишь ее от меня, — сморщив нос отвечает она.

— Рыжик? — снова глядя на нее, говорю я.

— Да? — спрашивает она.

— Я знаю, что там на АЗС ты не хотела целовать меня, — нежно говорю я. Она снова грустнеет. — Но я хочу, чтобы ты знала, что, если ты когда-нибудь захочешь поцеловать меня… я буду только рад, — добавляю я, пытаясь сделать так, чтобы это звучало как бы между прочем.

Она смотрит на меня такими грустными глазами, что могу сказать, что она никогда не собирается избавиться от тех ран, которые у нее открылись.

— Не надейся на это Рассел. Я не могу дать тебе то, что тебе нужно… то что ты хочешь… я просто не могу, — говорит она, и в ее голосе слышаться настоящее сожаление, а из глаз текут слезы.

— Не плачь, Рыжик. Твой Yooper — это всего лишь — выдумка, и теперь ты должна быть жестче, правильно?

Что мы теперь ищем? — спрашиваю я, схватив карту и найдя на ней наше местоположение.

— Ты хочешь в столицу Маркетт или Железную Гору. Они примерно на одном расстоянии друг от друга, — глядя на карту, оцениваю я.

— Мы должны держаться подальше от Маркетт. Он для нас опасен, — быстро отвечает она.

Я нахмурившись смотрю на карту.

— Почему? — спрашиваю я, потому что там есть что-то, о чем она не сказала, от этих мыслей по моей руке побежали мурашки.

— В Маркетт есть тюрьмы. Падшие любят тюрьмы, так как для них они как магазин сладостей. Мы должны держаться подальше от Марктт, — объясняет она, снова вытирая слезы.

— Хорошо. Мы направимся в столицу Железной Горы и весь остаток пути мы проговорим о том, что мы знаем об ангелах и всем, что для нас опасно в целом. Это будет как процессор intel, — говорю я, а потом я слушаю как Рыжик несколько часов рассказывает все то, о чем узнала за последние несколько месяцев.

Я чувствую себя потным и раздраженным, когда она останавливается и делает глоток воды, которую ранее купила на АЗС.

— Сказки реальны? — спрашиваю я, не скрывая раздражения.

— Рид был непреклонен, когда говорил о Серафимах, когда наше развитие завершится, там, мы станем самыми могущественными существами… но, прими во внимание, что так же есть и Падшие Серафимы, — предупреждающе говорит она. Потом она смотрит на меня, и добавляет, — Слушай, я изучила Хоутан, и это лучший вариант, что я нашла. Я использовала все ресурсы, которые были мне доступны, в основном это были интернет и библиотека. Я изучила город, школу и окружающие площади. Я пыталась думать, как мой враг, и представить их в городе, и пришла к выводу, что там должно быть безопасно. Должно быть, но я не знаю этого наверняка. Но у меня нет шпионов, которые смогли бы это проверить. У меня нет способа узнать наверняка направляемся ли мы в логово врагов.

Она кажется почти извиняющейся, как будто она не просто совершила самую удивительную вещь, сбежав от четырех древних, очень умных ангелов, у которых был блестящий план, который работал как ас, пока мы не ушли.

— Как только мы доберемся туда, мы найдем квартиру, которую арендовал для нас Райн, она находится рядом со школой. Мы останемся вместе, пока не почувствуем себя комфортно с нашим новым окружением.

— Поверь мне, я планирую стать резинкой на твоей обуви, — серьезно говорю я.

У меня такое чувство, что я вообще не буду чувствовать себя комфортно если ее не будет рядом, по крайней мере какое-то время.

— Есть еще одна вещь, которую я должна тебе сказать, — торжественно говорит Рыжик. — Я положила деньги на совместный банковский счет, но мы будем хранить достаточно наличных в безопасном месте. Если будут какие-то трудности, бери деньги; найди небольшой город, в котором численность населения меньше десяти тысяч и нет ничего, что может привлечь Падших. Я хочу, чтобы ты все сделал по своему усмотрению, и не говорил мне, где этот город. Если что-то случиться, и, если ты сможешь, бери деньги и уходи. Если тебе снова понадобятся новые документы, наведи справки в интернете, не обращайся снова к Райену.