- Эй, Тим. Ты ничего странного не замечаешь? - спроси я.

Он оглянулся и посмотрел на меня с невинным удивлением.

 - Нет. А что?

 - Да так... Просто мы ведь в другом мире. Должно ведь что-то быть не так, как у нас, правда?

 - Тебе что, самого мира мало?

«Мне он вообще не нужен, - хотел ответить я. - Мне нужна Рида». Но сказал я другое:

 - Должно же быть что-то более конкретное.

Тим задумался.

 - Ну, та штука в небе... Я у нас таких не видел. А еще здесь деревья немного другие и травы. И вообще...

 - Потерпите немного, - сказала вдруг Селейна. Вид у нее был напряженный, сосредоточенный. - Что-нибудь странное еще обязательно появится. Вот только что-то мне подсказывает, что самое странное сейчас совсем рядом с нами.

Кивком головы она указала на Боггета, бодро шагавшего во главе нашего маленького отряда. Я не произнес этого вслух, но я был совершенно согласен с Селейной. Я не говорил Боггету о своем ночном колдовстве и о том, в каком направлении нам нужно идти, чтобы догнать друзей. Но инструктор вел нас именно в этом направлении. Пусть он немного отклонялся, это было вполне объяснимо: идти напрямую через лес мы ведь не могли, нам в любом случае предстояло сделать крюк. Возможно, чтобы выяснить нужное направление, Боггет сам колдовал этой ночью. Но, возможно, его вело вперед нечто иное.

Как и планировал Боггет, до деревни мы дошли раньше полудня. Деревня была большая, в несколько улиц, с добротными деревянными домами и длинными огородами. Палисады ломились от зелени. По широкой пыльной улице гуляли куры. В теньке у околицы дремала большая кудлатая собака. Она проводила нас взглядом мутноватых глаз, лениво буркнула и отвернулась. Следом за Боггетом мы направились к деревенской площади - пустому разъезженному солнцепеку, желтоватая земля на котором затвердела до крепости горной породы. Издалека я приметил каменный храмик, двухэтажное зданьице трактира, обшитое стругаными досками, и приземистую хозяйственную лавочку. В кривоватом переулке, выходившем на центральную улицу, ярко полыхали на ветру два цветастых платья: одна женщина, горячась и бурно жестикулируя, что-то рассказывала другой, а та слушала, качая головой. Это были первые люди в этом мире, которых мы встретили, и я почувствовал прилив радости - не монстры, не странные человекоподобные существа, а обычные, нормальные люди, деревенские жители! Может быть, Рида, Рейд и Вен проходили через эту же деревню.  Может быть, эти женщины даже видели их, надо только спросить...

Стоило мне об этом подумать, как ветер донес до меня речь бойкой поселянки. Я почувствовал, как кровь стынет у меня в жилах. Я не понимал ни слова! Свободно разговаривавший с Кифом, я и думать забыл о том, что языков вообще-то много и в другом мире уж точно не говорят так же, как в наших землях! Честно говоря, когда я познакомился с Кифом, я вообще не задумался о том, почему мы понимаем друг друга. Говорил он на нашем языке легко, бегло, чисто, как местный. И вот теперь я... Что же нам теперь делать? Разве что Боггет может знать здешний язык - вся надежда на него. Но вдь Киф говорил, что Безмирье огромно - каков шанс на то, что Боггет знает язык, на котором говорят именно здесь?.. Боггет, словно заметив, что я о нем думаю, оглянулся и посмотрел на меня едва ли не со злорадством. Потом ухмыльнулся, отвернулся и зашагал вперед быстрее. Мы поспешили за ним.

Дверь в харчевню была открыта нараспашку. Небольшое помещение, темноватое, но довольно чистое, было почти пустым: только за одним столом, привалившись к стенке, дремал маленький длинноволосый человек в помятой и запыленной одежде. На звук нашего появления показался мальчишка лет двенадцати, вихрастый и улыбчивый.

 - Ании шес-санна э? - бодро спросил он.

«Ну, вот и все, - подумал я. - Начинается...»

 - Анэ, - утвердительно ответил Боггет. Оглянувшись, он одарил нас торжествующей улыбкой. Я почувствовал, что злюсь: Боггет, чертов позер...

 - Аллар-э дении сима, атеро! - произнес мальчишка и повернулся, чтобы  убежать на кухню.

 - Нарэ! - окликнул его Боггет. Скинув с плеча ночную добычу, он протянул ее мальчику. - Расса-э но тиба.

 - Анэ!

Мальчика взял сверток и исчез в кухне. Боггет прошел вглубь помещения, устроился за одним из столов. Как только мы расселись тоже, он уставился на нас.

 - Мастер Боггет, вы знаете их язык! - не столько спрашивая, сколько утверждая, сказал Тим. Боггет не стал спорить. Восхищение, прозвучавшее в голосе Тима, явно польстило ему.

 - Угу. И с этого момента зовите меня просто Боггет, а то как-то длинно получается.

 - Хорошо, Боггет, - с готовностью согласился я. - И что мы теперь будем делать?

 - Сначала поедим.

 - У нас есть чем расплатиться?

 - Найдется. С учетом добычи получится не так уж и много.

 - Хорошо. А потом?

Боггет загадочно улыбнулся.

 - Будем ждать полудня.

Вернулся мальчишка, встретивший нас. Он принес хлеба и кваса. Вместе с ним пришла хозяйка - дородная зрелая женщина с крупными полными руками и мясистым красноватым лицом, одетая в линялое серо-голубое платье и передник. Из-под ее косынки выбивались светлые с проседью волосы. Боггет улыбнулся ей, и они повели беглый деловой разговор, после чего хозяйка, переваливаясь, как уточка, удалилась, явно довольная.

 - Я договорился о ночлеге, - разъяснил Боггет, когда она ушла.

 - Мы можем себе это позволить? - удивился Тим. - Разве мы не должны спешить?

 - Должны. Но мы все равно задержимся здесь ненадолго.

 - Почему?

 - Потому, - Боггет явно не собирался ничего объяснять. Сидя лицом к входу, он тянул из кружки квас и поглядывал на улицу, иногда скашивая глаза в сторону другого посетителя. Инструктор выглядел расслабленным. Но я знал его достаточно, чтобы не обмануться.

 - Если мы должны что-то сделать, скажи нам, Боггет.

 - Всему свое время, Сэм, - ответил инструктор и снова заулыбался. Кажется, за все годы моего знакомства с ним он не улыбался столько, сколько за последние два дня. - Полдень совсем скоро.

Между тем в харчевню вошел еще один человек. Немолодой, грузный, с окладистой рыжеватой с проседью бородой, одетый по-крестьянски добротно, это был явно не путник, а местный житель. Хозяйка вышла к нему, он задорно поздоровался. Женщина уперла кулаки в бока и рассмеялась - с ней явно заигрывали. «Вдова, наверное», - подумал я. Пока они разговаривали, с кухни прибежала девочка лет шести. Бородач погладил ее по голове, хозяйка сказала что-то, девочка убежала и вскоре вернулась с кружкой пива. Посетитель медленно опустился на ближайшую скамью, взял кружку, потянул в себя напиток... и что-то сказал хозяйке - что-то явно важное, отчего ее лицо стало серьезным. Она переспросила его - он ответил... и обвел глазами зал харчевни. Боггет, неотрывно следивший за этой сценой, стал медленно подниматься со своего места.

 - Аи ран! - воскликнул вдруг первый посетитель. Он вскочил со своего места и встал едва ли не на вытяжку. Боггет повернул голову и посмотрел на него. Как я успел заметить, незнакомец и раньше искоса поглядывал на нас, и Боггет тоже краем глаза следил за ним. Но теперь эти двое смотрели друг на друга прямо... Непростые это были взгляды. Боггет и тот человек оценивали друг друга, пытаясь понять, на что способен каждый. Это имело значение и в том случае, если они станут союзниками, и в том случае, если они будут врагами. И точно так же однажды на меня смотрел Киф - перед тем, как отступить с Ариэлом и оставить на меня преследовавшую нас стражу.

 - Лаан арэ ни, - наконец примирительно произнес Боггет. Выйдя из-за стола, он направился к бородачу. Незнакомец сделал то же самое.

Они разговаривали долго и достаточно громко для того, чтобы мы могли их слышать. Хотя интонации угадывались без сложности, я по-прежнему не понимал ни слова. Только ловил себя на странном ощущении: все трое разговаривали будто бы на разных языках, причем - как мне показалось - обращаясь к первому посетителю, Боггет переходил на его язык, а бородач, прекрасно понимая обоих, говорил все-таки на своем. Я посмотрел на Тима. Тот, как и я, тоже внимательно следил за разговором, но, кажется, и он ничего не понимал.