За эти дни я видел Риду несколько раз. Это было странно, даже дико, и все-таки: бродя в свободные часы по городу, я по много раз проходил мимо храма, так что мне удавалось видеть ее. Пару раз я видел ее на территории храма в компании других послушниц. Они следовали по каким-то делам, переговариваясь негромко и сдержанно. Однажды я увидел Риду одну, она шла вдоль аллеи на территории храма и несла в руке небольшую корзинку с красными яблоками. Я окликнул ее раз, два, но она не обернулась. Может быть, не расслышала. Может быть, наоборот, расслышала, но предпочла сделать вид, что ничего не было. Я проводил ее, следуя за ней вдоль разделявшей нас решетки забора. Потом Рида свернула во внутренний двор и скрылась из вида. А один раз я случайно увидел ее в городе. Рида куда-то шла - снова в компании других послушниц, но на этот раз шумных, веселых и щебечущих, словно стайка мелких птиц. Девушки были одеты в одинаковые бело-синие платья с темными накидками, у некоторых в руках были зонтики, кошелки  или изящные ридикюли. Я было бросился к этим девушкам, но тут же остановил себя. Окруженная своими приятельницами, Рида, как и все они, смеялась, но улыбка у нее была какая-то деревянная. Я вспомнил о том, что Боггет беспокоился о ее рассудке, и подумал, что Рида, возможно, все-таки немножко сошла с ума.

Не знаю, заметила она меня или нет. Я бы предпочел, чтобы она меня не видела, поэтому я достаточно быстро отступил за угол ближайшего здания и не стал преследовать компанию прогуливающихся послушниц. Побродив по улицам еще какое-то время, я вернулся в училище. Я хотел отыскать Кифа, чтобы дать ему ответ. Но навстречу мне во дворе училища попался только Тим.

 - Что с тобой? - спросил он. - На тебе лица нет.

 - Да так... Ничего.

Тим понимающе улыбнулся.

 - С Ридой виделся?

 - Да... Нет. В смысле, да, я видел ее, но...

Перед моими глазами снова промелькнули голубые с белым платья послушниц, их темные накидки, веселые лица, страшная улыбка Риды. Я хотел бы, очень хотел, чтобы все, что я чувствую, наконец выплеснулось в слова. Но правда была в том, что боль от потери Риды я уже не чувствовал так остро. Я все еще был бы счастлив ее вернуть - но и с тем, что мы расстались, я начал примиряться.

 - Я не могу ее понять, - сказал я Тиму.

 - Да не надо понимать Риду, - с готовностью ответил он. - Зачем? Ты лучше прости ее.

Я задумался. Простить? Но я не сердился на Риду. После всего, что она сделала, - я не сердился на нее. Она могла сделать и больше. И я уже давно понял, что мне слишком больно, если я пытаюсь вырвать чувства к ней из своего сердца. Поэтому я решил, что не стану делать этого. Будем считать, что Рида оставила их мне на память о том, что было между нами. Они часть моей жизни, с ними мне лучше, чем без них. И что бы ни случилось впредь, любовь к Риде останется в моем сердце. Когда-то я сказал ей, что люблю ее, всегда любил и буду любить только ее одну, и ничто этого не изменит. Я не нарушу своего слова - так я решил.

 - Мне не за что ее прощать.

Тим усмехнулся.

 - Есть за что. Она ведь не научила тебя жить без нее, - заявил он с подростковой прямолинейностью. - Она даже не сказала тебе, что однажды ты останешься один.

Я было рассердился на него за эти слова - сговорились они с Боггетом, что ли?.. Но вдруг мне отчего-то стало легко-легко, и я усмехнулся.

 - Я не один, Тим.

На лице мальчишки отразилось недоумение. «Не буду я ему ничего объяснять», - злорадно подумал я. Но, может, я бы и сказал ему что-нибудь, однако послышался голос Боггета:

 - Наконец-то ты явился!

Инструктор подошел к нам.

 - Кое-кто хочет увидеться с тобой, - сказал он мне. - Сегодня в девять вечера, трактир «Костяная башня».

«Интересное у него пристрастие к башням, - думал я, направляясь на назначенную встречу. - В прошлый раз была часовая, в этот раз трактир с необычным названием». Где находится это место, объяснил Боггет. Никаких паролей не было. Инструктор сказал, что меня встретят и проведут. Бояться мне было нечего, так что я шел спокойно, хотя и вышел из училища с запасом времени.

«Костяная башня» располагалась в беленом двухэтажном зданьице в старой части города. Широкая вывеска, висевшая над входом и украшенная белыми прямоугольниками с черными точками, разъяснила смысл названия: это было место, где собирались любители поиграть в домино. Стук костяшек, прорывающийся сквозь звуки голосов, и прочий обычный шум вечернего трактира донесся до меня, когда я был еще на пороге. Войдя внутрь, я не успел толком оглядеться, как ко мне с приветливой улыбкой, словно мы были давно знакомы, подошел молодой смуглолицый мужчина. Он приветственно взмахнул рукой в воздухе и тут же сделал другой жест, предлагая следовать за собой. Кажется, он что-то при этом сказал, но я не расслышал.

Следом за своим провожатым я прошел через зал трактира и поднялся на второй этаж. Здесь бы еще один зал, но, в отличие от нижнего, он был разделен перегородками на что-то вроде кабинок, входы в которые можно было прикрыть занавесями. Шум с первого этажа проникал сюда, но звучал приглушенно. Мой провожатый подвел меня к одной из кабинок, отодвинул опущенную занавесь и жестом предложил мне пройти вперед. Я послушался.

Оказавшись внутри, я растерялся. Я ожидал увидеть совсем другого человека - моему самолюбию льстило, что он посчитал нужным лично увидеться со мной, и, направляясь к трактиру, я снова и снова представлял, как буду вести себя во время нашей встречи, прокручивал в голове возможный диалог. Однако в кабинке, вольготно развалившись на кожаном диванчике, идущем вдоль всех трех стен, сидел отнюдь не канцлер Фирриган. Наверное, при виде этого человека мне следовало бы упасть на одно колено. Но все свободное пространство занимал сервированный стол, места для такого маневра попросту не было.

Видя мое замешательство, Черный Принц рассмеялся.

 - Иди сюда, - сказал он тихим, приятным голосом и похлопал по дивану рядом с собой. - Садись.

Чувствуя, как подгибаются ноги, я прошел вперед, сел. Мы с принцем оказались почти друг напротив друга, нас разделял только угол стола. Хотя, о чем это я? Этот человек уже давно не был принцем. Я сидел за одним столом с королем своей страны, и разделяло нас гораздо большее, чем его край.

 - Ваше Ве... - начал я и, пытаясь соблюсти хоть какие-то нормы приличия, склонил голову.

 - Да перестань ты, - перебил меня он. - Друзья зовут меня просто Эйр.

 - Друзья? - невольно переспросил я и снова посмотрел на Принца.

При нашей первой встрече я не успел тщательно разглядеть его, а при второй он был для этого слишком далеко, хотя и спутать его с кем-то другим было невозможно. Но и в первый раз, и во второй он показался мне старше. Сейчас же напротив меня сидел мужчина лет двадцати трех - двадцати четырех, не больше. Он был рослый, широкий в кости и не худощавый, но и массивным он не выглядел. Одет Принц был небедно и неброско - этакий дворянин на неофициальной вечерней прогулке. Я запомнил его очень бледным, но в ту ночь причиной его бледности была большая потеря крови. Сейчас у Черного Принца был вполне здоровый цвет лица, кожу покрывал легкий загар, светлые волосы выгорели чуть ли не до белизны. Глаза у него были миндалевидные, серо-голубые, на губах играла полуулыбка. На правой руке поблескивала пара перстней.

 - Почему бы и нет? - спросил Принц. - Ты все-таки спас мне жизнь.

Такие слова должны произноситься с чувством благодарности, но это было сказано так, словно я был Принцу должен и мне напоминали об этом долге.

 - Я рад, хм... что все обошлось, - выдавил я из себя в конце концов.

Принц кивнул, принимая поворот темы. Он потянулся к кувшину, стоявшему на столе, налил себе в кружку вина.

 - Угощайся, если хочешь, - сказал он. - Поешь, выпей.

 - Благодарю, - ответил я, но не двинулся с места.

Ни есть, ни пить в присутствии Принца мне не хотелось. Я не чувствовал себя настолько раскованно. Он ведь не затем меня сюда позвал, чтобы я составил ему компанию за ужином. И Принц понимал, что я это понимаю. Но пока он только наблюдал за мной.