– Вот! И я, поверь, найду, что предложить за тебя твоему отцу.

– Но тогда девушке предлагается рука, сердце и фамилия. Замужество, Уильям! Ты же…

– А что, дело только за этим? Причина твоего волнения сейчас заключается именно в том, что не предложил отвести тебя к алтарю?

– Нет! Вот глупость-то! Не понимаешь ты меня! Как на разных языках говорим!

– Так попытайся объяснить еще раз. Я сейчас как никогда открыт для осознания всего, что связано с нашими взаимоотношениями.

– Ты знаешь, кто я такая? – решительно развернулась к нему лицом, для чего пришлось остановиться в коридоре, немного не дойдя до дверей в наши покои.

– Аглая Степановна Зурова, – продемонстрировал он свою осведомленность.

– Это правильно. Но еще я богатая наследница русского олигарха Степана Зурова. Очень богатая! – мое многозначительное выражение лица и жестикуляция, призванная помочь ему уяснить несметные объемы моего приданого, похоже, ни к чему не привели. – Да в том мире, в моем, у моих ног лежал бы… Впрочем, не то я хотела сейчас сказать. Как бы выразиться понятнее? Ну, например! У меня там… – махнула рукой себе за голову, – были неограниченные возможности. А здесь они, по сравнению с тем, что там, сузились в точку.

– Хочешь сказать, что твой отец властвует над всем тем миром?

– Не совсем, но почти. А в связи с этим я уверена, что его не устроит твое желание оставить меня при себе. Я! Его! Наследница! Уяснил? А ты, что предложил?! Официальная фаворитка! – состроила ему гримасу и при этом еще и плечами раздраженно передернула.

– Значит, все же, обиделась, что не веду к алтарю, – вот такой он опять сделал вывод. Нет, кому я объясняла суть проблемы все это время?! – От этого и герцогство стало сразу сравнимо с точкой, – и нахально принялся посмеиваться прямо мне в лицо.

Отвечать больше ничего ему не стала. Поняла, что только зря потратила бы силы. Просто фыркнула многозначительно и отвернулась.

– Куда? – придержал меня за плечо, когда заметил, что чуть не прошла мимо нужную дверь. – Вот наши покои. Заходи.

– Зачем? Я не устала. Мне бы хотелось сейчас пройтись по саду немного. А ты можешь…

– Заходи! – как ни странно, но я послушалась от одного его тона и взгляда, так что, на этот раз обошлось без хватания меня за руки. – Молодец. Начинаешь усваивать уроки, что преподал тебе ранее. Может, есть, все же, надежда, что из тебя выйдет толк. А теперь, дорогая, раздевайся и ложись в постель.

– За… – вопрос слететь с губ не успел, взгляд Уильяма очень красноречиво объяснил мне обстановку. Оценив его выражение лица, моментально умолкла.

– Правильно. Ты верно меня поняла. Я соскучился по тебе: мы же не любили друг друга прошлой ночью. Желаю близости сейчас. С платьем и прической помочь? Или позвать ту девушку? Как ее там?..

Когда Инесса помогла с одеждой и волосами, она еще приготовила мне теплую ванну, а сама удалилась. Уильям же все это время был предоставлен самому себе и поджидал меня в спальне, лежа в постели. И так получилось, что к нему я вышла из ванной комнаты вся с сияющими глазами.

– Дорогой! Любовь отменяется! У меня наступили женские дни! Ты в курсе, что это такое?

– Дьявол! – вот так выразился Их Сиятельство на мое сообщение. Однако, мужчины в обоих мирах оказались одинаковыми.

А ближе к вечеру я паслась под дверью его кабинета, потому что там проходила беседа с моим отцом. Уильям скрылся в той комнате почти сразу, как я огорошила его своей «радостной» вестью. Вид при этом имел достаточно хмурый. Или мне это только показалось? Затруднялась точно сказать, так как часто напускал на себя исключительную серьезность, вполне сравнимую с неласковым выражением лица. Но вот папенька мой внешним видом вполне порадовал. Он появился в коридоре, спустя полчаса, был свеж и даже румян. Но поговорить нам с ним с глазу на глаз не удалось. Во-первых, его сопровождал местный слуга. Во-вторых, как только отец достиг дверей кабинета и меня, стоящую под ними, те сразу же открылись, явив нашему взору герцога.

– Проходите, я вас жду, – кивнул отцу, пропустил его через порог, а перед моим носом немедленно закрыл дверь.

И подслушать их беседу не было никакой возможности. Вынуждена, однако, сознаться, что пыталась это сделать. Как только слуга, сопровождавший отца до кабинета Уильяма, удалился и скрылся за поворотом коридора, немедленно припала ухом к щели между массивными дубовыми створками, но безрезультатно. Оттого с тоской и вздохами послонялась еще некоторое время поблизости, а потом утомилась этим бесполезным занятием и отправилась в сад, как и собиралась ранее сделать.

– Вполне удовлетворен. Вполне! – такие слова папы услышала первым делом, лишь только смогла снова его наблюдать.

Он в тот момент показался в дверях дома, выходящих, как раз, в тот самый сад, где я уже притомилась вышагивать по малочисленным гравиевым дорожкам и успела посидеть понемногу почти на всех скамейках. Отец выглядел довольным. Это меня почему-то не обрадовало. Очень захотелось узнать, какая такая тема беседы смогла придать его лицу настолько благодушное выражение. Он просто-таки светился в ту минуту жизнелюбием, а на меня взглянул с совершенно безграничным обожанием. Ну, положим, в его чувствах ко мне нисколько не ошибалась, ну очень сильно папенька был привязан к своей единственной дочке, то есть ко мне. Но после общения с Уильямом, а я знала о намерениях герцога из его же уст, то есть из первоисточника, по меньшей мере, должен был слегка нахмуриться, и уж точно озаботиться, раз местный правитель задался целью нас разлучить. А родитель, вот уж странность, похоже, всем был доволен.

О таком настрое говорил в первую очередь его внешний вид. Он улыбался. И даже глазами. Нисколько не приметила в его карих очах дальних мыслей. И губы растянул вполне по-людски, а не так как мы вечно наблюдаем на фото всяких знаменитостей и кинодив в глянцевых журналах или на экранах телевизоров. А еще отец взял и закурил. Сигару, кажется. Этот факт сначала меня насторожил. Так как делал он подобное в двух случаях: в минуты скорби и в моменты радости. От этого принялась разбираться, что было причиной на этот раз. Но сколько ни присматривалась, каких-то весомых доказательств о его разочаровании или расстройстве не различила. Вот такими были мои наблюдения, и я так и осталась в неведении. Не предвидя, чем обернется для меня состоявшаяся только что беседа, так и плюхнулась снова на скамью, с которой попыталась, было, встать.

– Доченька моя! Ая! – воскликнул папа, как только взгляд его обнаружил меня.

– Ая? – удивился такому моему прозвищу герцог, следовавший следом за папенькой.

– Да! Ая! Сокращенно от Аглая. Ее так дома зовут и близкие друзья, – кивнул тот ему, поясняя, а сам уже спешил ко мне, чтобы присесть рядом. – Я сейчас столько о тебе нового узнал!

Вскинула голову на вставшего рядом с нами Уильяма и взглянула на него вопросительно. Но тот, похоже, вознамерился смотреть на меня только строго, это папеньке моему он демонстрировал расслабленность и желание к дальнейшему общению.

– Милое сокращение. Мне нравится.

– О, да! – начал улыбаться родитель еще шире. – Оказывается, дочь, ты здесь время зря не теряла. Ха-ха! Бизнес наладила! Ну, вся в папу своего пошла! Хм! Только отчего именно игральный? – Тут к его радости примешалась весомая доля удивления. – Вроде ты у меня дома азартными играми не увлекалась? Ведь, вспомни, маменька твоя, бывало, любила пасьянсы раскладывать, а ты и этим не интересовалась.

– Я тогда совсем еще маленькая была, не находишь?

– Хочешь сказать, что потом, повзрослев, заинтересовалась картами, а я это увлечение просмотрел? Нет, не верю. Это, скорее всего, те охламоны такое влияние на тебя оказали. Те, что бы их, гонщики! Кстати! Скаутов старший в следующем месяце намерен отпрыска своего поженить. Доигрался твой Гришка, допрыгался. Девица какая-то от него понесла. И это ты с ним, что ли, по биллиардным залам куролесила?

– Кто такой? – подал тут голос герцог и так внушительно, что папа решил тему Гришки быстрее прикрыть.