— Ты мне не доверяешь.

— Я иду с вами, — проигнорировал его слова Рас.

Мы с Маришкой посмотрели на него, как на ненормального. Да он по общежитию в Нестабильность старается не особо шастать, а тут! Да уж, тяжело ему придётся. Но тут мы не оставили ему выбора. Рас, как верный товарищ, не мог допустить, чтобы мы ушли с парнем, в котором не были до конца уверены. Статус друга Тео ещё не заслужил.

Решив для скорости и удобства взять велики, мы отправились в путь.

Правда, перед поездкой Тео внезапно задал несвоевременный вопрос:

— А кто такие Ася и Мася?

— О, это его лучшие подружки, — Маришка с некоторым злорадством покосилась на Раса. — Можете потом навестить их в зверинце, они там вечно тусуются. Только без еды к ним не подходите, а то заклюют.

Только проезжая по лесным тропинкам до меня дошло, что мы поступили несколько опрометчиво. Навряд ли Тео хотел заманить нас в ловушку или сделать какую-нибудь другую подлянку, но такая вероятность всё-таки оставалась. Как ни печально мне это осознавать, но он с нами не до конца откровенен.

Мы свернули по указателю к Ореховому бельведеру. На это раз никто рогатый не караулил нас из-за каждого дерева, мой кошмар остался в прошлом. Или притаился, чтобы выскочить позже.

Я старалась не вспоминать о пережитом ужасе и насильно заставляла себя наслаждаться погодой. Сегодня был немного пасмурно, и солнце робко выглядывало из-за бескрайнего облака. Но зато было тепло и безветренно.

У Орехового бельведера Тео достал свой маятник, и мы продолжили путь пешком. Всё равно дальше тропинки сужались и становились непригодными для велосипедов. Золотой диск в вытянутой руке менталиста выглядел жутковато. Он едва заметно покачивался на цепочке, но Тео уверенно шагал вперёд. Вскоре нам пришлось свернуть с тропы.

Рас старался идти чуть позади. Как он пояснил, «Чтобы я вас всех видел». Но мы-то с Маришкой знали истинную причину такого поведения.

И вот в один момент Рас сильно вздрогнул, остановился, а потом резко рванул в сторону.

— Не смотреть! Кто обернётся, того прокляну!

Естественно, все обернулись ему вслед. Спустя секунду поняв, что это всего лишь его придурь, я послушно отвернулась.

— Что это с ним? — насторожился Тео.

— Ничего особенного. Нестабильность, — объяснила Маришка.

Он также отвёл взгляд.

— Ему не нужна помощь?

— Нет. Мы же не оборотни, которые теряют разум и воют на луну.

Я невольно поёжилась, вспоминая ту кошмарную пару, когда двое наших товарищей чуть не порвали в клочья аспиранта и тех, кто пытался их остановить.

— Это всего лишь непроизвольное превращение, — добавила девушка, чтобы не дать Тео нафантазировать какую-нибудь жуть.

— У нас всё по-другому.

Не сомневаюсь. Вряд ли что-то заставит менталиста улепётывать, ломая кусты.

Маришка с немного надменным видом потеребила бисерную фенечку у себя на руке.

— Примерно от пятнадцати до двадцати приступов в первый год обучения управления даром, а дальше по убывающей. Нестабильность проявляется как мигрени, обмороки и яркие осознанные сновидения. В отличие от метаморфов, упорядоченный цикл отсутствует, — заученно произнесла она. Вот так-то. Элеоноре бы поучиться у неё любознательности. Хотя бы в той сфере, которая выбрана для проект-работы.

Тео без комментариев согласился. Мне же вообще было нечего сказать, и от этого я чувствовала себя третьей лишней. Скорее бы уже Рас вернулся! Если раньше его привычка прятаться в Нестабильность меня умиляла, то теперь она вызывала лёгкое раздражение. И всё из-за того, что мне не хватало его присутствия.

Через пару минут вредный стесняша прибежал назад. Окинул нас хмурым взглядом, как будто мы всё это время сплетничали о нём, но не отпустил ни одной колкости.

Наша компания двинулась вперёд. Путешествие выходило однообразным: ёлки, очертания беседок, снова ёлки. Довольно долго никто из нас троих не осмеливался отвлечь менталиста. Да и он сам с нами не заговаривал, лишь зачарованно смотрел на золотой диск.

— Мы уже далеко от Академии, — вдруг сказал Рас, — скоро такими темпами до границы дойдём.

Тео как будто его не услышал. Правда, идти он стал медленнее. То ли след потерял, то ли заблудиться побоялся. Вот и мне хотелось быть уверенной, что мы пока не заплутали в глуши.

Едва завидев очередную беседку, на этот раз спрятанную под пологом леса, я вздохнула с облегчением, но друзья не разделили со мной радости.

— Лунный бельведер, — похоронно-торжественно объявил Рас.

— Мы у самой границы, — невесело подтвердила Маришка.

Тео остановился. Он растерянно огляделся по сторонам и неопределённо указал рукой на бельведер.

— Но меня туда тянет, дальше.

— А меня назад тянет, в Академию, — парировал Рас. — Идти дальше опасно, а ты даже не знаешь, что ищешь.

— Неважно. Главное, есть, что искать. Маятник не лжёт.

— Думаю, ничего страшного не случится, если мы продолжим поиски, — вклинилась я. — Зря, что ли, топали? — и чтобы не показаться совсем наивной, добавила: — Раз уж мы решили докопаться до истины, то надо идти до конца. Вы не в курсе, что удача любит смелых?

Собственные слова казались мне какими-то ненатуральными, и от этого я мигом пожалела, что вообще рот открыла.

Не хотелось бы выглядеть полной дурой. А поздно.

— Оля правильно говорит, — негромко произнёс Тео, вглядываясь вдаль.

Что? Мне не послышалось?

Я сжала губы, чтобы по лицу не расползлась предательская улыбка. В такой ситуации млеть от похвалы — это надо мозгов лишиться!

Как бы то ни было, на этом пререкания сошли на нет.

Возвышаясь над нами, как воспитатель над малышами, Тео вёл нас всё глубже в чащу. Новая часть леса уже не походила на парк. Всё здесь выглядело более дико, и не было ни намёка на тропки. Спустившись вниз по склону, мы наткнулись на малюсенький ручеёк, усеянный пёстрой галькой. Тео постоял у берега пару мгновений, потрогал маятник и поводил ладонью по воздуху, словно пытаясь уловить информацию, доступную только ему одному.

— Идём дальше, — сообщил он, выбирая место поуже, чтобы перейти ручей вброд. В итоге он его просто перепрыгнул. Рас выразительно покрутил пальцем у виска, однако последовал его примеру. Маришка прыгнула удачно, а вот я слегка намочила ногу.

Спустя примерно четверть часа маршрут начал меняться, Тео свернул направо. Некстати подумалось о хлебных крошках и опознавательных ленточках — не хватало ещё для полного счастья заблудиться. Остаётся надеяться, что волшебный маятник сможет указать нам обратную дорогу.

Сверху послышался протяжный шорох, и что-то тёмное свалилось прямо на Тео. Это произошло так внезапно, что мы с Маришкой даже вскрикнуть не успели.

— Ветку головой задел, — пробормотал менталист, стряхивая с себя что-то похожее на кучу хвороста.

Однако при ближайшем рассмотрении ассоциации с хворостом улетучились. На земле лежало скрюченное существо без намёка на шерсть или волосы. Его кожа напоминала скорлупу грецкого ореха, а непропорционально большая голова навевала мысли о старой сморщенной луковице. Выпуклые, как в мультиках, глаза были покрыты сухой желтоватой плёнкой. Чёрной ямкой был открыт рот с редкими зубками.

Я судорожно пыталась придумать, кому помолиться, чтобы эта дохлая мартышка оказалась всего-навсего уродливой куклой.

Рас поддел тельце ногой и перевернул его набок.

— Шикрис.

Знакомое слово. И ребята поминали тварей недобрым словом, значит, нет смысла горевать.

Я брезгливо передёрнула плечами.

— Хорошо, что он неживой.

— Плохо, что он не один, — Тео стоял в нескольких шагах от нас и сосредоточенно изучал ветви деревьев. — Там ещё висит, тоже дохлый. Видимо, тот, кто был здесь до нас, расправился с ними.

— А что плохого-то? — не поняла Маришка.

— Шикрисы злопамятные и мстительные. Они сами по себе создания неприятные, а когда обижают их сородичей, то могут кинуться даже на обычного человека, не заботясь о собственной шкуре.