В X в. продолжилось заселение земель междуречья Клязьмы и Волги словенами новгородскими. Одновременно в междуречье Оки и Волги, на земли Ростовского, Переяславского, Ярославского княжений (будущих), стали подходить представители союза кривичей. Их челны с верхнего Днепра перетаскивались в Волгу, Москву.

В X в. словене новгородские направили ладьи с реки Мологи в реку Шексну, на север, к берегам Белого озера. Район Белого озера входил в мир русской истории и ранее, в VIII–IX вв. В X в. берега Белого озера и окрестных водоемов пережили максимальный наплыв словен.

В XI в. продолжилось активное заселение ростово-суздальских земель словенами и кривичами. Ими осваивались земли под пашенное земледелие и домашнее скотоводство. В первую очередь славяне стремились поселиться на богатом черноземами суздальском ополье. То была будущая житница Северо-Восточной Руси. Интенсивно заселялись и берега Волги в районе городов Углич, Молога, Ярославль, Кострома.

Верховья реки Клязьмы служили северным рубежом союзу вятичей — южным соседям кривичей. Бассейн реки Москвы, исключая верховья, в VIII–XIII вв. заселялся вятичами.

В VIII–X вв. на Русской равнине сложилась система речных путей, снабженных множеством необходимых волоков и мест торговли, складирования и отдыха. Речные дороги и волоки позволяли перемещать огромные массы товаров из Черного, Каспийского и Средиземного морей в Балтику, и наоборот. Речной каркас, зиждившийся на руслах Днепра, Волги, Западной Двины и Ловати-Волхова, и его перекрестье, накрепко связанное волоками Оковского леса (Валдайская возвышенность), оказались кровеносной системой, наполнившей неоглядные просторы востока Европы шумом и гамом континентального рынка. А рынок стал манить на Русскую равнину ладьи северных германцев и караваны персидских, арабских и иудейских торговцев. В VIII в. на волоках стали зарывать клады из восточных дирхемов, и там же стала поблескивать сталь франкских мечей. Так на Руси начали переплетаться интересы востока и запада.

В VIII–IX вв. Европа, пережив бурные столетия, названные эпохой переселений народов, вошла в полосу относительной стабилизации. При этом господствовать на континенте стало христианство. Мы помним о том, что в VII–VIII вв. восток пережил взрыв арабского мира Аравии, стремительные завоевания которого распространили ислам от рек Инд и Сыр-Дарья на востоке до Гибралтарского пролива на западе. Византия едва выстояла, но удержала Малую Азию. Франки отстояли Францию, но Пиренейский полуостров на несколько столетий был уступлен арабам. Около 757 г. славяне-вятичи на Дону вошли в соприкосновение с арабскими всадниками полководца Мервана. Подобное развитие событий не могло не подстегнуть распространение христианства в индоевропейской Европе, южным подбрюшьем ощутившей жар новой аравийской религии.

В XI в. христианский мир Европы развалился на два враждебных лагеря — католический и православный. Но ранее, в X в., христианство не было принято ни миром северных германцев, ни восточными славянами. Однако экономический и соответствующий ему идеологический фундаменты, готовившие торжество христианства в Скандинавии и на Руси, год от года развивались все быстрее. Чем больше городов, дорог и селений становилось на Руси, чем шире раздвигал человек зеленую стену девственного леса и чем мощнее становились орудия воспроизводства, тем меньшее место в сознании человека занимало поклонение силам природы и тем ближе общество подступало к принятию христианства с единым богом — творцом всего сущего. Не случайно прежде всего крещение и на Руси, и в Скандинавии было принято знатью и горожанами. Язычество на севере и востоке Европы не было изжито окончательно ни к XIV в., ни многим позже. В глуши, среди лесов, озер и рек, среди девственной природы люди никогда не переставали поклоняться ее красоте и силе.

Одновременно с принятием христианства индоевропейский мир Европы переживал сложный процесс перерождения уклада всего ряда внешних и внутренних проявлений экономической, политической и идеологической жизни. Наступала эпоха феодализма. Древний строй индоевропейцев с его тройной системой деления общества на аристократию, духовенство и свободных общинников и ремесленников преобразился в новую систему взаимоотношений. Одной из важнейших черт уходившего порядка вещей была возможность выбора, позволявшая населению не только воздействовать на высшую власть, но при необходимости и карать ее смертью либо изгнанием. Не случайно выборные или вечевые традиции у славян и германцев более всего сохранялись на северных окраинах их миров — в Новгороде и Пскове, в Скандинавии и Исландии. Тут же долее всего язычество противостояло христианству, и были наиболее часты антицерковные и антифеодальные выступления населения, возглавляемого волхвами.

В XI–XIII вв. вспыхнул последний яркий всполох древнейшей индоевропейской курганной традиции, именуемой курганной культурой Руси. К XIV в. христианство, а быть может, и строй экономической и политической жизни положили конец курганной традиции у славян, возраст которой в лесостепях и степях востока Европы насчитывал не менее шести тысячелетий. Славяне Русской равнины последними из всего индоевропейского сообщества перестали сооружать курганы над погребениями. Курганные некрополи восточных славян V–XIII вв. помогут нам уяснить картину расположения поселений Древней Руси. Но об этом будет написано ниже.

Несколько столетий продвижений славян по Русской равнине в VIII–IX вв. привели к качественным преобразованиям, видимым признаком которых стал бурный рост городов. Основы большинства тех городов славяне заложили ранее, в V–VII вв. Нижние слои служивших городам центрами городищ чаще всего возникли в раннем железном веке и позднее, в эпоху дьяковской, мощинской и иных археологических культур VIII в. до н. э. — VIII в. н. э.

Не многим из городищ востока Европы в VIII–XIII вв. было суждено преобразиться в славные красотой и историей древнерусские города. Во многом судьбы городков зависели от степени или интенсивности судоходства реки, у которой они стояли, и от общего положения экономической географии, складывавшейся вокруг городков. От этого зависели доходы горожан и темпы развития городов.

В VIII–IX вв. около пяти сотен славянских городищ (цифра приблизительная) возвысились. Остальные городища продолжали служить рядовыми убежищами окрестным земледельцам. Несколько десятков городищ в XI–XIII вв. стали столицами отдельных княжений и уделов. Вокруг городищ, положение которых в экономическом и географическом отношении было наиболее выгодно, в VIII–X вв. бурно росли торгово-ремесленные посады или предградья. Валы и рвы вокруг таких центров регулярно подновлялись, а некрополи, начинавшиеся сразу за тыном посадов, отличались большим количеством курганов, среди которых высилось немало громад — насыпей, скрывавших княжеские погребения.

Наибольшие выгоды, как отмечалось выше, получил Киев. В X–XIII вв. Киев ожидала блестящая будущность. Красота, богатство и величие Киева равно ослепляли восток и запад. Судьба вознесла Киев в небеса мировой истории. Тем трагичнее было падение Киева.

В IX в. бурно развивался Псков. В домах его посада каменные очаги заменили печами. В IX в. в Старой Ладоге возвели каменные крепостные стены, а словене хлынули на верхнюю Волгу. В IX в. продолжилось развитие Изборска, Гнездова, Хотомеля. Рубежом VIII–IX вв. датируются ранние монеты, появившиеся в Гнездове. Тогда же волок, ведший из Днепра в Западную Двину, начал втягиваться в эпоху бурного развития торговых связей. На берегах рек Восточной Европы в VIII–IX вв. вновь, как в века Траяновы, зазвенела полновесная монета.

В IX в. началось бурное развитие центра земель северян — Чернигова. В X в. под Черниговом, в Шестовицах, вырос город, служивший лагерем для княжеской дружины, подобный Хотомелю на Горыни. Это была примета возвышения княжеской, и пока местной, власти. Теперь князья опирались не на избравший их народ, а на собственные дружины, нередко народу противопоставлявшиеся.