И вот Батый от «Игнача креста» поворачивает на юг, прочь от страшивших монголов лесов и топей необъятной новгородской земли. Зимняя кампания 1237–1238 гг. отняла у Батыя слишком много времени. Северо-восточные ростово-суздальские земли ценой собственной крови спасли русский север от разгрома и унижения.

Монголы едва успели выйти из системы озер и рек верхней Волги, как лед начал вскрываться и зимние пути до осени 1238 г. прекратили существование. Следует ли говорить, что ладей у монголов быть не могло и летняя военная кампания на севере Руси едва была возможна даже теоретически.

От Селигера долиной верхней Волги монголы спустились к Ржеву и Зубцову и восточными землями Смоленского княжества, оставив Смоленск на западе, достигли бассейна Оки.

Так монголы вступили в земли вятичей. Батый не мог миновать небольшой город Козельск, расположенный на берегу реки Жиздры (левый приток верхней Оки). Дело в том, что князья, сидевшие в Козельске, участвовали в расправе, учиненной над послами монголов перед несчастной битвой на реке Калке. Перед тем как осадить Козельск, монголы прошли чудное своей красотой ополье, украшающее центральные районы современной Калужской области, и подошли к крошечному городку Серенску. Город располагался на обрыве над глубокой долиной реки Серены, примерно в четырех десятках километров к северо-западу от Козельска. Серенск на Руси был по-своему уникален. Едва ли где в ином городе громадного государства работали ювелиры, равные ювелирам Серенска.

Серенск был взят, население перебито, и почти полтора столетия после весны 1238 г. городище над рекой Сереной оставалось в запустении. Монголы были столь жестоки, что, как свидетельствует археология, в округе не нашлось людей для того, чтобы схоронить погибших в Серенске. Могилой им стали трава и дерн, постепенно скрывшие мягким зеленым пологом чудовищную рану, одну из множества нанесенных Руси в 1237–1241 гг.

В Козельске были прекрасно осведомлены об образе действий подошедшего неприятеля и приготовились к обороне всерьез. Князь в Козельске был совсем юн. Звали его Василием, и был он одним из Ольговичей, возможно, потомком Михаила Всеволодовича Черниговского (и его сына Мстислава Михайловича Корачевского). Став под городнями Козельска, монголы поняли, что «словесы лестьными не возможно бе гряд прияти».

Началась осада Козельска. Семь недель пороки били в стены города. Наконец, в одном месте стена оказалась разбитой, и монголы взошли на городской вал.

«Козляне же ножи резахоуся с ними». Горожане вышли из Козельска в пролом в стене и «исекоша праща ихъ» (осадные орудия) положили на месте четыре тысячи монгольских воинов. Там же сложили головы и козельцы.

Когда Батый завладел Козельском, он и его воины «изби вси и не пощаде от отрочатъ до сосоущих млеко».

Куда в том кровавом кошмаре делся князь Василий, неизвестно. Полагали, что он «во крови оутоноулъ».

Под стенами Козельска татаро-монголы потеряли трех сыновей темников, предводителей десятитысячных отрядов. Монголы не сумели отыскать их тел из-за множества убитых. Армия Батыя нигде на Руси не сталкивалась со столь яростным сопротивлением и назвать Козельск его собственным именем не смела, но нарекла его «град злыи».

От Козельска, перейдя Жиздру и верхнюю Оку, Батый двинулся в «землю Половецькоую».

В 1239 г. Батый отправил часть сил к городу-ключу, запиравшему подходы к Южной Руси — к Переяславлю, «и взять град Переяславль копьемь». Население города было «избито». Каменный собор архангела Михаила, один из древнейших и богатейших в Южной Руси, был разрушен, а ризницы его разграблены. Там монголы убили местного епископа Семеона.

От Переяславля татаро-монгольские орды подступили к Чернигову. Михаила Всеволодовича в Чернигове не было. Как только Ярослав Всеволодович весной 1238 г. уехал из Киева во Владимир-на-Клязьме, на стол погибшего 4 марта на Сити брата Юрия, Михаил Всеволодович из Чернигова приехал в Киев.

Защищать Чернигов с полком подъехал лишь один из Ольговичей — Мстислав Глебович, двоюродный брат Михаила Всеволодовича. Остальные Ольговичи предпочли укрыться от монголов в Венгрии.

Мужественный Мстислав Глебович сложил голову под стенами Чернигова. С князем полегли многие из его воинов. Древний, богатый Чернигов монголы взяли и подожгли. Местному епископу сохранили жизнь. Его монголы повезли за собой к городу Глухову.

От Глухова орды повернули в степь. К Киеву, на левый берег Днепра, летом 1239 г. подъехал один из монгольских военачальников «Меньгоуканови». Это был внук Чингисхана Менгу. Монголы, подойдя к Днепру, стали у «градъка Песочного» и, увидев на горах, за рекой, громадный, увенчанный златыми главами множества соборов град, «оудивися красоте его и величествоу».

Монголы отправили послов в Киев, к князю Михаилу Всеволодовичу и к горожанам, «хотя е прельстити и не послоушаша ег». Монгольских послов в Киеве перебили. И именно после этого Михаил Всеволодович покинул Киев и устремился в Венгрию.

Итак, в 1236 г. Ярослав Всеволодович пришел с северо-востока в Южную Русь и отнял Киев у Великого князя Владимира Рюриковича. Весной 1238 г. Ярослав уехал из Киева в разоренный Владимир-на-Клязьме. В 1238 г. Киевом овладел Михаил Всеволодович Черниговский. А в 1239 г. Михаил покинул Киев и укрылся в Венгрии.

Сын Михаила Ростислав удерживал Галич, но неосторожно выехал из города в поход на Литву. Галичем и всей Западной Русью перед нашествием монголов завладел Даниил Романович. Этот князь объединил под своей властью Волынь и Галицию.

В 1239 г., когда полыхали Переяславль и Чернигов, на Руси произошло немало событий, не имевших, как казалось, прямого отношения к нашествию орд Батыя.

Новый великий князь Северо-Восточной Руси Ярослав Всеволодович в 1239 г. собрал уцелевших детей и племянников. Собралось немало князей. Один из сыновей Ярослава в 1238 г. погиб в Твери (Федор?). Зато остались живы шестеро других «Олександръ. Андреи. Костянтинъ. Офонасии. Данило. Михаило». В Суздале здравствовал участник битвы на Сити брат Великого князя Ярослава Святослав с сыном Димитрием. Выжили и племянники Ярослава со своим потомством «Иванъ Всеволодичь» и Василий Всеволодович. Они получили в наследство от отца Всеволода Константиновича, сложившего 4 марта 1238 г. голову на Сити, город Ярославль с волостью. Пережил 1238 г. князь Владимир Константинович (быть может, Угличский). А от убитого монголами в Шернском лесу в марте 1238 г. ростовского князя Василька Константиновича остались два сына — Борис и Глеб.

Это была немалая сила, и истерзанная Батыем оостово-суздальская земля потихоньку начала приходить в себя. Летом 1239 г. в княжеской усадьбе под Суздалем, в Кидекше, на престольный праздник епископ ростовский Кирилл заново освятил храм Бориса и Глеба.

В 1239 г. проявилась старая вражда между Ярославом Всеволодовичем и Михаилом Всеволодовичем Черниговским.

Выше писалось о том, что Михаил Черниговский в 1239 г. из Киева бежал в Венгрию, страшась громивших Переяславль и Чернигов монголов. Выбор убежища Михаилом был произведен отнюдь не случайно.

Сын Михаила Ростислав ранее бежал из Галиции от князя Даниила Романовича также в Венгрию. Ростислав Михайлович был женихом дочери венгерского короля Белы. За сыном последовал и отец.

Когда летом 1239 г. на Руси стало известно об отъезде Михаила Всеволодовича Черниговского из Киева в Венгрию, произошли следующие события. Из Смоленского княжества в Киев приехал князь Ростислав Мстиславович. Узнав об этом, из Западной Руси в Киев приехал князь Волыни и Галиции Даниил Романович. Он отнял Киев у Ростислава Мстиславовича и увез его впоследствии в Венгрию, уходя от монголов. В Киеве Даниил Романович оставил одного из своих бояр по имени «Дмитра». Мужественному боярину Даниил, уезжая на запад, велел «обьдержати противоу иноплеменьныхъ языкъ» древнюю столицу Руси Киев.