Князь Юрий Всеволодович, быть может, узнав о судьбе Рязани, и пожалел, что не выступил совместно с рязанцами против Батыя. К Коломне, служившей своего рода воротами, запиравшими путь в Северо-Восточную Русь, Юрий Всеволодович выслал одного из сыновей — Всеволода — с полком.

У Коломны Всеволод вступил в сражение с монголами «и быс сеча велика». В полку Всеволода убили воеводу «Еремея Глебовича и иных мужии много». Князь Всеволод с остатками отряда умчался к Владимиру-на-Клязьме. Батый же поднялся вверх долиной реки Москвы и подступил к Москве.

Наступил 1238 г. Маленькая Москва, на сотни верст окрест окруженная заснеженными лесами, вслед за Старой Рязанью, Пронском и Коломной приняла на себя страшный удар армии Батыя. К деревянным стенам Москвы подступила не просто монгольская конница, то была армия едва ли не всей Азии. И еле заметный городок, площадь которого едва превышала три — пять гектаров, мужественно дал бой бесчисленной орде.

Москва была взята. В городе монголы убили воеводу «Филипа Нянка». Население Москвы истребили полностью, от старца до младенца. Город, церкви, монастыри и окрестные села были разграблены и сожжены.

В Москве монголы схватили сына великого князя Юрия Всеволодовича Владимира.

Зимой Великий князь с малой дружиной выехал из Владимира-на-Клязьме, «оурядивъ» на свое место сыновей Всеволода и Мстислава. В городе осталась и супруга Юрия со снохами и епископом Митрофаном.

Юрий ехал на север, на верхнюю Волгу. Великого князя в поездке сопровождали три ростовских племянника — Василько, Всеволод и Владимир Константиновичи. Юрий намеревался собрать все силы северо-восточных земель Руси и остановился в долине небольшой реки Сити (приток Волги). Там ожидали подхода братьев Ярослава и Святослава Всеволодовичей с полками. Воеводство князь Юрий страшной зимой 1237–1238 гг. дал «Жирославу Михаиловичу».

3 февраля 1238 г. монголы подошли к Владимиру-на-Клязьме. Князья Всеволод и Мстислав Юрьевичи и воевода их «Петръ Ослядюковичь» закрылись в городе.

Монголы подъехали к Золотым воротам города и стали спрашивать, есть ли во Владимире-на-Клязьме Великий князь Юрий Всеволодович. Горожане пустили по стреле в монголов. Те в ответ также выпустили стрелы по Золотым воротам и стали просить не стрелять.

Монголы подъехали ближе к воротам и, показав горожанам одного человека, спросили, узнают ли те князя Владимира Всеволодовича, привезенного из Москвы.

Всеволод и Мстислав Юрьевичи стояли на Золотых воротах. Они узнали брата.

Монголы объехали город и разбили стан против Золотых ворот. От Владимира-на-Клязьме часть сил Батыя пошла к Суздалю. Город был взят. Древний собор, выстроенный Мономахом в 1101 г., был разграблен. Княжескую усадьбу в Кидекше, украшенную Долгоруким каменным храмом середины XII в., монголы сожгли. Сгорел и монастырь св. Димитрия «и люди все иссекоша». Оставшихся в живых, по большей части женщин, монголы увели с собой и вернулись к Владимиру-на-Клязьме.

Скоро монголы «почаша наряжати лесы, и порокы ставиша до вечера а на ночь огородиша тыном около всего города Володимеря».

7 февраля монголы приступили к стенам Владимира-на-Клязьме.

До обеда того же дня монголы сумели ворваться в город от Золотых ворот «оу стаг Спса» с запада, «по примету», с севера от реки Лыбеди (одноименной киевской Лыбеди) «ко Орининым воротом» и к «Медяным», от реки Клязьмы к «Волжьскым» воротам. Так монголы взяли «Новый град». Князья Всеволод и Мстислав Юрьевичи со всем народом отступили во внутренний «Печернии городъ».

Епископ Митрофан с «княгыни Юрьева, съ дчерью, и с снохами, и со внучаты, и прочие княгини, Володимерея с детми, и множство много бояръ, и всего народа людии» закрылись в белокаменном златоглавом Успенском соборе-исполине, в стенах великого и чудного красотой детища Андрея Боголюбского. Это была последняя твердыня погибавшего города.

Монголы подожгли собор. Люди, стеная и молясь, гибли в огне и задыхались от дыма. Вслед за тем монголы выбили двери собора и оставшихся в живых «оружьем до конца смрти предаша». Собор Успения Богородицы монголы ограбили. С образа Владимирской Божией Матери, привезенного Боголюбским из Киева, а ранее из Византии, монголы содрали украшенный золотом, серебром и драгоценными камнями оклад.

Начался грабеж. Принялись отдирать оклады с икон, книг, хватать «крсты чстныя, и ссуды сщенныя… и порты блжных первых князии, еже бяху повешали в црквах стхъ на памят собе».

Тогда были убиты «Пахоми», архимандрит монастыря Рождества Богородицы, игумен «Оуспеньскыи, Феодосии Спсьскыи» и многие другие игумены, чернецы, попы и дьяконы «от оуного и до старца, и сущаго младенца, и та вся иссекоша». Тех, кого монголы не убили, вели босыми в свои станы «издыхающа мразом» (морозом).

После падения Владимира-на-Клязьме части войска Батыя выступили к городам Северо-Восточной Руси. Орды монголов и шедших с ними народов подступили к Ростову, Ярославлю, к Городцу-на-Волге и «ти плениша все по Волзе доже и до Галича Мерьскаго». Другие отряды выступили к Переяславлю-Залесскому «и оттоле всю ту страну, и грады многы все то плениша даже и до Торжку».

Трудно было найти место в ростово-суздальских землях, где бы не появились лисьи малахаи монголов, несших смерть, огонь, разрушение или полон, быть может, более страшный, чем смерть. В залесских землях отряды Батыя за один февраль 1238 г. взяли четырнадцать городов «опричь слободъ и погостовъ».

Когда о происходящем сообщили Юрию Всеволодовичу, стоявшему на Сити, князь «възпи гласмь великым. со слезами, плача». Юрий зимой 1238 г. потерял всех детей, супругу, снох, внуков, бояр, воинов, духовенство, людей и все города и волости. И произошло это в одночасье.

Согласно Ипатьевской летописи, когда один из сыновей Юрия — Всеволод, стоя на стене Владимира-на-Клязьме, увидел «порокы градъ бьющемь. стрелами бещисла стреляющимъ» и почувствовал сердцем «яко крепчее брань належить», князь вышел из города навстречу монголам с малой дружиной с «дары многий». Мог ли знать Всеволод Юрьевич, что у Руси друзья есть лишь тогда, когда никто не дерзает меряться с ней силой? Монголы зарезали Всеволода Юрьевича. Вне стен Владимира-на-Клязьме монголы убили и Мстислава Юрьевича.

Услышав подробности происходящего, Юрий Всеволодович сказал: «Луче бы ми оумрети нежели жити на свете семь, ныне же что ради остас азъ единъ».

Скоро князю сообщили, что к долине Сити подступили монголы, и Юрий, «отложивъ всю печаль».

Следует описать долину Сити, ибо Великий князь Юрий Всеволодович не случайно стал среди ее лугов страшной зимой и весной 1238 г.

Река Сить невелика. Начало она берет в лесах, в двух десятках километров к востоку от новгородского города Бежецк. Верховья Сити отсекаются от среднего и нижнего течения реки лесами и болотами, именуемыми Болотея. Из самого сердца болот и лесов, с севера к руслу Сити подходит одноименная речка — Болотея.

Ниже зеленого зыбучего массива Болотеи, к северо-востоку, по долине Сити шли земли, принадлежавшие владимиро-суздальским, а позже угличским князьям. Границу, шедшую по Болотее, отделявшую новгородские земли Бежецкой пятины от уделов суздальских князей, отмечает деревня с красноречивым названием Шелдомеж (шел до меж). Небольшая деревенька в XIII в. служила межевым знаком.

Долина средней и нижней Сити с запада и востока обрамлена могучими лесными массивами, полными болот, мха и по сей день едва проходимыми.

К руслу Сити льнут небольшие деревеньки и украшенные церквями села. Ближе к низовью, при устье левого притока реки Каменки, долина Сити раздвигает лес по сторонам и образует небольшое ополье около десяти километров в диаметре. Свободные от леса и болот земли ополья густо застроены селеньями местных жителей — сицкарей.

Сицкари немногочисленны и по сей день славятся плотницким искусством и промыслом по изготовлению речных ладей или баркасов. Своеобразен говор сицкарей. Его особенности указывают на население долины Сити как на обособленную группу славян в восточнославянском массиве населения верхней Волги. Сицкари — кто они, выходцы из словен новгородских или из кривичей полоцкой земли? Интуиция подсказывает, что сицкари пришли на Сить либо из земель западных (полоцких) кривичей, либо вовсе из центра Европы, из бассейнов Вислы и Одера. Причем произошло это достаточно поздно, и именно поэтому сицкари оказались столь своеобразны среди словен новгородских, кривичей и вятичей, заселивших верхнюю Волгу.