— Я очень хорошо ее помню, — ответил Ник глубоким, шелковистым голосом, которым когда-то восхищалась Анжела. — Она относится к тем женщинам, которых невозможно забыть.

По идеи она должна была тут же пасть жертвой магии его слов, уставившись на него с восторгом, собственно так она и поступала все те месяцы, пока они встречались. В конце концов, он всегда оказывал на нее именно такое воздействие, с самого первого раза, когда их взгляды встретились.

Но для нее было полным откровением, что в данный момент она всего лишь ощутила гнев. Горячий, порочный, агрессивный гнев, и если бы Пол МакРейнольдс не находился с ними в кабинете, с любопытством наблюдая за ними, она бы с удовольствием дала бы волю своему гневу и ударила бы Ника со всей силы по его чертовски красивому лицу.

Анжела все же сумела, благодаря своему характеру, привыкнув все контролировать, выдернуть руку из его железной хватки прежде, чем он что-либо понял.

— Это… настоящий сюрприз, — ответила она ему на удивление спокойным тоном. — Я даже не могла себе представить, что ты когда-нибудь покинешь «Джессап Приор», если учитывать твою карьеру и насколько тебе там нравилось.

Ник слегка пожал плечами, массивными широкими плечами, заключенными в выполненный на заказ темно-серый костюм. Он играл в футбол в университете, а потом в лиги профессионалов, и был великим, уважаемым квотербэком в Сан-Франциско, до того, как закончилась его эра после мучительных двух сотрясений мозга за один сезон, но он получил много почестей.

— Обстановка изменилась, — единственное, что он сказал, пытаясь объясниться с ней, — даже те из нас, кто устанавливает правила, тоже должны адаптироваться, когда это необходимо.

Анжела нахмурилась, не пытаясь даже задумываться о его словах с двойным подтекстом. — Понятно. Ну, я уверена, что ты здесь прекрасно обживешься. Удачи тебе, Ник.

Пол усмехнулся.

— Нику не нужна удача. Он и есть сама удача, так, по крайней мере, говорят все его клиенты. Он собирается сделать все, чтобы в этом офисе забыли о Джордже Барнхарте, что такой вообще существовал.

Еще одно движение плеч было единственным признанием Ника похвалы Пола. И Анжела подумала с растущим чувством ярости: «А что еще можно о нем сказать?» Само имя Ника Мэннинга было синонимом успеха, богатства и власти, брокера с репутацией, превращающего все, до чего он касался в золото, имеющего особую редкую роскошь — разборчиво выбирать своих клиентов, фактически не интересуясь бизнесом.

Анжела заставила себя улыбнуться в ответ, так широко, что она испугалась, что ее скулы могли треснуть от усилий.

— Ну, если кто-то способен на такой подвиг, я уверена, что это только ты, Ник.

Ник открыл рот, чтобы ответить, но Пол подтолкнул его на выход.

— Анжела, мы больше не будем тратить твое время. Я знаю, как ты ненавидишь, когда тебя слишком часто прерывают во время рабочего дня. Ник, может тебе будет интересно узнать, что Анжела — одна из наших самых перспективных молодых брокеров. Она пошатнула первую десятку брокеров по суммам прибыли в прошлом месяце.

Улыбки Ника оказалось ей вполне достаточно, чтобы у нее подогнулись колени, и запульсировала кровь, наполняя жаром ее замерзшее тело.

— Да, мне это интересно узнать, Пол, — лениво произнес он. — Но я особо не удивлен. Я всегда знал, что у Анжелы большой потенциал. Я очень рад услышать, что она оправдала мои ожидания.

У нее буквально челюсть упала от шока, и она почувствовала жар на своих щеках. Но прежде чем она собралась ответить, Пол вытащил Ника из кабинета, и она услышала, как Кара нервно захихикала, когда Ник что-то сказал ей своим низким голосом. Анжела закатила глаза, легко представив игривый комментарий, который Ник выдал ее очаровательно наивный помощнице. Женщины всегда тянулись к нему, как пчелы на мед, и ревность, которую она чувствовала, фактически сдирала с нее кожу, тем более, что она никогда не осмеливалась подкалывать или подзадоривать его, вызывая у него такое же чувство.

Подобно дамбе, которую только что прорвало, все чувства, которые она так хорошо подавляла — гнев, боль, горечь, ревность, отчаяние, печаль — возвращались, желая отомстить за то, что она не давала им волю столько лет, затопляя ее разум и сердце, пока ее снова не начала бить дрожь. Только на этот раз она тряслась не от холода или шока, а от ярости — полностью уничтожающей ярости. Ей хотелось кричать, ругаться, бить кулаками, пинать и кусать, бросать вещи и наблюдать, как они разбиваются на крошечные кусочки. Вместо этого она лихорадочно ходила взад-вперед по совсем не широкому, скудно обставленному кабинету, вонзая ногти в ладони с такой силой, что было даже удивительно, что не выступила кровь.

Кара взволнованно ворвалась в кабинет, готовая поделиться мнением о супер сексуальном Нике Мэннинге, но застыла на месте. Она во все глаза пялилась на своего босса, всегда такую сдержанную, всегда спокойную Анжелу, которая в данный момент выглядела так, словно ее должен был разбить инсульт. Яркий цвет пятнами расцветил ее обычно бледные, как смерть, щеки, и ее карие глаза метали молнии. И распущенные блестящие черные волосы, струившиеся по спине, сейчас были собраны в тугой узел на затылке, Кара отскочила назад испугавшись, когда Анжела стукнула кулаком об угол своего стола.

— Ну, ты… ах, в порядке? — робко отважилась спросить Кара. — Ты, кажешься,… ну, расстроенной, хотя это мягко сказано. Я никогда не видела тебя такой, Анжела.

Глаза Анжелы горели лихорадочным светом, когда бросила свой взгляд в сторону Кары.

— Как он… почему он здесь? — Бормотала она, словно спрашивая саму себя. — Я не понимаю, как он здесь оказался.

Кара почувствовала беспокойство, наблюдая за своим необузданным боссом, злость которой только усиливалась.

— Ты имеешь в виду Ника Мэннинга? — Осторожно спросила она. — Ты знаешь его?

Анжела кивнула, возобновив свое бешенное кружение по кабинету. — Мы… работали вместе. Несколько лет назад, когда я закончила Стэнфорд. Но я никогда не думала, что он уйдет из «Джессап Приора». Никогда не думала, что увижу его снова. — Она снова ударила кулаком, но на этот раз по книжному шкафу. Ее голос треснул, как только она добавила:

— И особенно я никогда не думала, что увижу его здесь.

Анжелу трясло всем телом, и она схватилась за угол своего стола, чтобы удержать себя в вертикальном положении. Испугавшись, Кара быстро схватила один из стульев для гостей и подставила своему боссу.

— Боже, ты выглядишь так, как будто упадешь в обморок, Анжела, — сказала ей Кара с тревогой. — Давай я принесу тебе стакан воды. Или, еще лучше, немного сладкого. Держись. И не падай в обморок.

Прошло много времени с тех пор, когда у нее была последняя паническая атака, но она знала эти ощущения, которые накатывали на нее сейчас. Почти с отчаянием она закрыла глаза, обхватив свое трясущееся тело руками и заставила сделать долгие, успокаивающие вздохи.

В течение первых нескольких месяцев после того, как с Ником все закончилось, панические атаки стали для нее ежедневными, вернее, по две или три в день. Но потом она обнаружила, что как только блокирует все свои эмоции, а также мир вокруг себя и чувства, что она готова слететь с катушек или перестать дышать, или кричать, пока не потеряет голос, атаки вдруг исчезли. До сегодняшнего момента, пока несколько минут назад источник ее незабываемых кошмаров, не вошел случайно в ее кабинет.

С таким видом, как будто он имел полное право находиться здесь, подумала она с поднимающейся яростью. Словно она была бы однозначно счастлива увидеть его после стольких лет, обрадовавшись бессердечному ублюдку, впустив его в свое святилище, которое она с такой тщательностью выстроила, открыв свои объятия. Как будто она не посвятила ему одиннадцать месяцев и пять дней рабского поклонения, или как будто они были самыми случайными деловыми партнерами. Как будто он не вырвал все еще бьющееся сердце из ее груди и не раздавил его своей огромной рукой на миллион крошечных осколков. Как будто он не уничтожил ее полностью и окончательно, разбив и повредив.