Он поцеловал ее в макушку.

— Расскажи мне. Все. Возможно я пойму все намного лучше, и смогу помочь найти тебе способ справиться со всем этим, а не все время испытывать столь разрушительные эмоции.

Анжела пожала плечами.

— Я обычно справляюсь, сохраняя дистанцию. Я обязательно звоню домой раз в неделю, если мои родители, естественно, не отбыли в очередное путешествие… и, очень однозначный разговор длится фактически пять минут или меньше. И я появляюсь дома, только когда это действительно необходимо. Хотя на каждый праздник, День рождения, юбилей или выпускной племянницы и т. д. необходимо мое присутствие. Чтобы показаться окружающим, потому что моей матери было бы слишком неловко объясняться с другими членами семьи из-за моего отсутствия.

— Я не могу поверить в то, что ты говоришь, — успокоил ее Ник. — Я хочу сказать, что твои родители должны скучать по тебе, с нетерпением ждать твоего приезда.

Она отрицательно покачала головой.

— Мой отец, да, именно он в значительной степени говорит, что думает или чувствует большую часть времени. Моей матери, кроме, чтобы поддерживать видимость в семье, могу честно сказать, было бы наплевать, если бы я даже никогда не приеезжала.

Он нахмурился.

— Видно что-то произошло между вами, чтобы у нее стало такое отношение к тебе. Что случилось?

Анжела закрыла глаза, но не смогла сдержать слезу.

— Я родилась…, — прошептала она.

— Матери было сорок, когда она меня родила. Сейчас здесь нет ничего не обычного, что женщина заводит ребенка в таком возрасте, но тогда это было не так часто. Но вопрос заключался не в этом. Когда она родила моих сестер много лет назад, она решила, что долг по детям выполнила. И поскольку Мариса и Дианна были уже подростками, мать стала более свободной, строя планы и мечтая, когда моим сестрам исполнится восемнадцать, и она сможет насладиться своей жизнью и жить своими интересами.

— Какими интересами?

— Ну, те, о которых я как-то говорила тебе за ужином, путешествия, вступление в клубы, занятия. Она даже подумывала вернуться в университет и все же получить диплом. Ей пришлось тогда бросить его, когда она вышла замуж и занялась семьей.

— Хм. — Ник с любопытством посмотрел на нее. — Почему ей пришлось отказаться от этого? Я полагаю твоей матери сейчас шестьдесят? Конечно, для женщин того поколения было очень круто поступить в университет.

— Не приличным итальянским девушкам, воспитанным очень старомодными родителями-иммигрантами, — поправила Анджела. — Моя мама была одной из семерых детей, четверо — девочки. Ее родители, особенно ее мать, была очень строгой, внимательно следила, чтобы по жизни она пошла правильным путем. С раннего возраста матери внушалось, что от нее ждут — получить хорошую постоянную работу, типа в банке или в какой-нибудь телефонной компании, удачно выйти замуж за отличного итальянского парня и завести детей. И поскольку моя мать захотела иметь другую жизнь, но в скором времени она сдалась и поступила так, чего от нее ждала ее семья.

— Это все рассказала тебе мать?

Она издала короткий, горький смешок.

— Не совсем. Мать старается говорить со мной, как можно меньше, игнорирует меня, как можно больше. Нет, все это мне рассказала… и многое другое… ее кузина Карла. Она вместе росла с моей матерью, кроме того они одного возраста, и в какой-то момент были ближе, чем сестры. Все произошло на похоронах моей бабушки, тогда мне было почти двенадцать, и Карла увидела насколько я несчастна, что мать и сестры все время избегали меня. Поэтому она попыталась объяснить из-за чего, почему она так ко мне относилась.

Анжела подняла колени к груди, обхватив их руками, чтобы почувствовать себя более комфортно, а потом продолжила:

— Когда моя мама и Карла учились в средней школе, они строили всевозможные планы на дальнейшую жизнь. И Карла на самом деле все осуществила, моя мать отказалась от своих мечтаний и вместо этого подпала под давление семьи. Карла сказала, что мать хотела поехать учиться в университет, как можно дальше от Монтерея и семьи, а потом устроиться работать переводчиком, так как свободно говорила по — итальянски в ООН или посольство. Она хотела путешествовать, наслаждаться жизнью, по крайней мере, хоть какое-то время, чтобы потом остепениться и завести семью. Вместо этого она получила работу в страховом агентстве нашего дяди, вышла замуж за моего отца в двадцать два года и забеременела два года спустя.

— Я так понимаю, что Карла пошла совершенно другим путем?

— Абсолютно. Она получила степень в Калифорнийском университете и переехала жить в Южную Калифорнию. Она работает в киноиндустрии, киноредактором. Она дважды разведена, детей нет, никаких обязательств, и по ее собственным словам: «Делает все, что, черт возьми, хочет и когда хочет».

Уголки губ Ника приподнялись.

— Я прекрасно ее понимаю. Она прямо моя родственная душа. Так вот чего хотела твоя мать, когда твоим сестрам исполнилось восемнадцать?

— Не совсем. Как бы она не верховодила моим отцом, она никогда не рассматривала развод. Думаю, ей просто хотелось получить больше свободного времени, делать что-то для себя. И она определенно не хотела и не планировала снова забеременеть. Для нее это оказался очень, очень неприятный сюрприз. Она хотела сделать аборт, совсем не желая задумываться о ребенке в свои сорок с хвостиком. На самом деле, она уже должна была отправиться на операцию. Но мой отец узнал, что она задумала.

— И дерьмо вылезло наружу, да?

— Это даже преуменьшение. Мой отец — спокойный человек, много не говорит, а если говорит, то только за себя. Но он запретил, очень жестко запретил моей матери идти на эту операцию. Сказал, если она сделает аборт, он разведется с ней и получит опеку над своими дочерями и навсегда вычеркнет ее из своей жизни. Вероятно, это был первый и единственный раз, когда он настоял на своем и ее это напугало настолько, что она согласилась на все его условия. Как оказалось, — с сожалением добавила она, — было бы лучше, если бы он просто позволил ей сделать аборт.

— Анжела. — Его голос звучал укоризненно. — Почему ты так говоришь, а?

Она закрыла глаза, ресницы были мокрыми от слез.

— Потому что это правда, — хрипло прошептала она. — Моя мать родила меня, но она не простила мне этого. Я провела двадцать два года, она полностью игнорировала меня, отталкивала, не любила. Но еще хуже было то, что сестры тоже меня все время обижали. Они считали это унизительным, что их сорокалетняя мать снова залетела, поэтому не могли привести домой ни подруг, ни своих бойфрендов. И конечно же им приходилось выполнять обязанности няни, заботясь обо мне, чтобы помочь матери. Мариса и Дианна никогда не позволяли мне забыть о том сколько всего им пришлось пропустить, пока они были подростками, потому что должны были сидеть со мной дома. Я наслушалась этого сполна.

— А разве твой отец не замечал, что происходило?

— Он много работал. Очень много. В течение нескольких лет был огромный бум на строительство, но мне кажется, что он предпочитал проводить много времени на работе, потому что моя мать в это время превратилась в настоящую стерву, нежели обычно. Она всеми способами напоминала ему, чтобы он никогда не забыл, что это была его идея завести еще одного ребенка, что именно он заставил ее это сделать. Поэтому мне кажется, что он все время где-то пропадал, потому что ему не хотелось постоянно с ней ссориться.

Ник с отвращением покачал головой.

— Возможно, я смогу понять, почему твоя мать возмущалась по поводу рождения еще одного ребенка в ее возрасте, и почему она злилась на твоего отца, который вынудил ее принять подобное решение. Но переносить свой гнев и разочарование на невинного ребенка? Господи, она, в конце концов, не первый раз рожала и не была молодой девушкой. Ей стоило отложить все свои интересы и все же заботиться о своем ребенке, ради всего святого.

Анжела грустно улыбнулась.