- Я помогаю Гэлли, - ответила Марсия. – Я рискую пойти к Плеядам, и они пытаются заставить меня работать. Гэлли покупает мне красивые туфли. Смотри.

Она остановилась и приподняла одну ногу. В сумрачном освещении Гэлли едва-едва смогла разглядеть, что на Марсии розовые туфли с ковбойской бахромой.

Они продолжили идти, и освещение улучшилось. Кто-то воткнул один из ярко горящих факелов в землю, и в его свете Троя обеспокоенно осматривали двое высоких мужчин с белыми волосами.

- Я в порядке, - говорил им Трой. – Это не моя кровь. Честно.

- Ты уверен? У тебя сильно поцарапано лицо, - сказала Гармони, которая, дрожа, стояла рядом с Троем. – Ненавижу Менад!

Гэлли испустила крик облегчения и потащила к ним мать. Там она рискнула отпустить Меропу, чтобы обнять двух высоких мужчин.

- Флейта! – воскликнула она. – Скрипка! Я знала, вы где-то рядом.

Флейта похлопал Гэлли по плечу и спросил:

- Ты добыла мне звезду?

Пока Гэлли кивала и отвечала:

- Она у меня в самом маленьком кармане.

Скрипка заговорил с Марсией поверх головы Гэлли:

- Приятно вновь видеть тебя, Яга. Только не говори, что ты теперь совершаешь добрые дела!

- Лишь для Гэлли, - ответила Марсия. – Ее мать – эта липкая Меропа.

- О, чудесно! – воскликнула Гармони и схватила Меропу за покрытые вином и кровью руки. – Я так рада снова видеть тебя, тетя Мерри.

- Эй, послушайте! – позвал Трой. – Смотрите.

От подножия холма доносился звук, определенно исходивший от машины, черепашьим шагом взбирающейся на гору. Лучи ее передних фар метались туда-сюда среди деревьев, когда машина поворачивала на крутой дороге. Как будто они были выискивающими кого-то прожекторами.

- Такси дяди Юлиона, - сказала Гэлли.

Все знали, что это дядя Юлион. Трой и Гармони посмотрели друг на друга, спрашивая себя, что делать.

- Не проблема, - заявила Марсия и щелкнула пальцами в сторону темного скопления деревьев на другой стороне тропы.

Часть скопления немедленно выросла в высокую квадратную фигуру. Она распрямила две длинные ноги, похожие на ноги цыпленка, и зашагала к ним. Дойдя до Марсии, она остановилась и сбросила с балкона на передней части веревочную лестницу.

- Моя хижина, - пояснила Марсия. – Вверх, все! Вверх, вверх, вверх!

Флейта схватил Гэлли и подсадил на лестницу. Остальные полезли следом – Скрипка подсадил Меропу, у которой ноги постоянно запутывались в обрывках платья, а Гармони помогала Трою, поскольку он всё еще нетвердо держался на ногах. Марсия поднялась последней, и лестница поднялась вместе с ней. Как только Марсия оказалась на балконе, хижина развернулась и пошла прочь, скрипя с ног до головы под тяжестью семи людей.

- Ты должен показать дорогу, - сказала Марсия Скрипке.

Кивнув, Скрипка показал взять левее. Хижина снова повернула и с треском и шелестом двинулась по склону горы. Прежде чем деревья сомкнулись позади нее, Гэлли и Трой, встревоженно выглядывавшие из-за угла балкона, успели увидеть, как такси въезжает на поляну рядом с ярко горящим факелом и с ревом проезжает мимо, как если бы водитель не понял, что здесь кто-то был.

- О, хорошо! – произнесла Гэлли.

- Он догонит в конце концов, - сказал ей Флейта. – Когда это случится, будь готова со своей звездой. Я скажу тебе, что делать.

Хижина шагала вперед. Скрипка продолжал показывать дорогу, и хижина шла туда, куда указывал его палец. Гэлли посмотрела вниз на пальцы ее больших птичьих ног, а потом подняла взгляд, чтобы посмотреть, как Скрипка ведет их сквозь мифосферу. Громадные негнущиеся ноги прошагали от сосновых иголок к каменистой почве, потом в пустыню, потом на оживленную автостраду, где они чудесным образом не столкнулись ни с одной машиной, и оттуда – на зыбкую розовую нить. Здесь одна из громадных ног чуть не провалилась сквозь зыбучесть, но хижина спаслась, крутанувшись и рванувшись, и шагнула на более твердую голубую нить. Наконец, она ступила на территорию некоего промышленного владения, заполненную машинами, припаркованными рядом с низкими белыми зданиями. Хижина протопала напрямую, ногами раскидывая в стороны машины и с хрустом задевая углы зданий, пока не добралась до низкого белого блока, на котором большими красными буквами было написано: «OOO БРАТЬЯ СТОУН». Гэлли почему-то ожидала, что хижина здесь остановится, но она просто продолжила двигаться вперед, наступив на здание. Половина стены обрушилась, и хижина остановилась, маршируя на месте, скрипя и стеная с ног до головы. Звенело стекло, тут и там падали глыбы бетона и плоские куски стены. Проделав в здании большую дыру, хижина перестала топтать и спустила лестницу.

- Пойдемте. Быстро, - Флейта подсадил Меропу и Гэлли на лестницу и последовал за ними вниз, сказав через плечо: – Остальные, лучше оставайтесь здесь.

Гэлли взяла мать за руку, и они вместе нырнули в неровную обваливающуюся дыру. Внутри горели люминесцентные лампы, и все продолжали работать за своими столами так, будто ничего не произошло – за исключением того, что ближайшие к ним люди устало прихлопнули ладонями стопки бумаг, когда ветер из разрушенной стены грозил их унести, а люди подальше от повреждения раздраженно сдували и смахивали пыль от разлома. Гэлли нашла взглядом отца за столом в дальнем углу, работающего усерднее, чем все остальные, и потащила мать к нему. Но на полпути Меропа тоже увидела его, отпустила руку Гэлли и помчалась между столами. Она сшибла несколько подносов с бумагами, однако люди только вздыхали и наклонялись, чтобы подобрать их, кажется, больше ничего не замечая.

- Сайр! – закричала Меропа. – Мой Сизиф!

Ее крик прозвенел по помещению, и несколько человек подняли взгляд по-настоящему. И среди них отец Гэлли. Увидев несущуюся к нему Меропу с развевающимися грязными волосами и разлетающимися лохмотьями, он перестал работать, откинулся на спинку стула и улыбнулся. И улыбнулся. Меропа положила липкие ладони на его поднос «ВХОДЯЩИЕ» и улыбнулась в ответ. Они улыбались и смотрели друг на друга, будто были одни в целом мире.

- О, пойдемте! Пойдемте! – поторопила их Гэлли, переминаясь с ноги на ногу.

Она видела, как женщина, которая боялась порвать колготки, идет к ним с другого конца комнаты. Женщина несла тяжелую стопку папок, но сердито свалила их на ближайший стол и быстро зашагала по проходу к угловому столу.

- Нам надо идти! – сказала Гэлли.

Но ее родители не обратили ни малейшего внимания, пока женщина не подошла прямо к ним, оттолкнув Гэлли в сторону.

- Немедленно уходи отсюда, - велела она Меропе. – Ты мешаешь заключенному работать.

Меропа медленно и пораженно повернулась посмотреть на нее.

- Я – что? – спросила она.

- Отвлекаешь заключенного. Совершаешь преступление, - ответила женщина. – Тебе здесь нечего делать. Ты, должно быть, сбежала с другой нити.

- Верно, - согласилась Меропа. – И я пришла забрать моего мужа с этой.

- Ты не можешь этого сделать, - сказала женщина.

Меропа выпрямилась во весь рост – на несколько дюймов выше аккуратной женщины. Несмотря на разорванное грязное платье, она вдруг стала величественной. Ее волосы, слипшиеся от крови и запятнанные вином, взметнулись водоворотом и стали ярко-золотыми – даже ярче золотых яблок. Гэлли в благоговении и восхищении уставилась на нее. «Моя мать действительно в некотором роде богиня!» - подумала она.

- Как ты смеешь! – произнесла Меропа. – Как ты смеешь так разговаривать с дочерью Атланта! Никто здесь не является заключенным. Они все – в незаконном плену, - ее голос набрал силу, точно у певицы, когда она крикнула: – Вы свободны. Вставайте и уходите, вы все.

Люди за столами подняли головы – вначале изумленно и недоверчиво. Но когда Меропа протянула руку отцу Гэлли, и он, по-прежнему улыбаясь, встал и подошел к ней, остальные тоже начали нерешительно вставать по одному и по двое. Когда Меропа протянула другую руку Гэлли и потащила их двоих через комнату, все, похоже, поняли, что она говорила всерьез. Они повскакивали и бросились к дверям.