Ларри задумался, рассматривая картины.

– Я вас ни от чего не отговариваю, – продолжила Анна. – Но подумайте, вот у вас, например, спальня, ремонт в которой весь выполнен в пастельных тонах. И вы вешаете на стену картину, в которой пираты с мечами перепрыгивают с корабля на корабль. Это, знаете, как после сладкого сна просыпаться под тревожную музыку. Каждому своё, конечно, но, как мне кажется, всему должна быть своя уместность.

Ларри подумал о своей спальне, в которой не подошла бы картина с батальной сценой. А ещё он подумал, об этой девушке, лежащей на его кровати, в этих шортиках и в этом топике. А над кроватью висит одна из её картин, например, мирно качающийся на волнах парусник.

Он перестал рассматривать картины и повернулся к Анне:

– Вы правы, в моей спальне такая картина была бы моветоном, – Ларри ещё не знал, в какую комнату он будет вешать эту картину, но сейчас его мысли вращались вокруг его спальни. – Давайте подберём что-нибудь спокойное.

– Можно подобрать альтернативный вариант. Не обязательно же выбирать себе пасторальное изображение, – и, словно читая его мысли, Анна показала рукой на изображение фрегата, о котором он только что подумал. – Посмотрите на эту картину: она спокойная и, в то же самое время, на ней что-то происходит.

На вышитой картине был изображён трёхмачтовый корабль, плывущий на зрителя. Он носом разбивал водную гладь, от чего она пеной бурлила вокруг корабля. Погода на изображении была хорошей, редкие облака плыли по голубому небу, но никакого намёка на штиль. Вызывало удивление и восхищение внимание к деталям, с которым была исполнена вышивка, особенно корабль. Видны были все три мачты с тёмно-красными парусами. На средней мачте колыхался на ветру флаг с изображением глаза, обрамлённого треугольником. Палубы видно не было, только какой-то выступ на корме, команда корабля также была скрыта бортами, но зритель чувствовал её незримое присутствие. Из стволов, торчащих из орудийных портов, казалось, был виден дымок после выстрела. Так как корабль не смотрел носом прямо на зрителя, а плыл правее, открывая свой правый бок, была видна часть названия, заканчивающаяся на «cta».

Полотно картины было само по себе большим, но оформленное в белую с позолотой рамку с паспарту оно казалось огромным. Впрочем, маленьких изображений у девушки не было.

– Эта картина называется «Фрегат», – продолжила Анна, пока Ларри разглядывал картину. – Для вышивки я использовала нитки мулине двадцати четырёх цветов и оформила её в рамку. Размер картины: шестьдесят один на восемьдесят сантиметров. Количество потраченных дней неизвестно: примерно, тринадцать полных лун.

– Занятная статистика, – кивнул Ларри. Он подошёл к картине и присмотрелся к информационному листу. – И за какую же цифру я могу приобрести это произведение искусства?

– Вы будете удивлены, но стоимость картины не цифра, а вполне себе число. Вы можете приобрести изображение фрегата за двадцать семь тысяч четыреста тридцать пять рублей, – и добавила, увидев, как у Ларри округляются глаза, когда он повернулся и посмотрел на неё. – Вместе с рамкой, конечно. Цена, кстати, на информационной табличке указана.

– А, да? А я думал, что это артикул или ещё что-то в этом духе. Что ж, цена приемлемая, – ответил он, сглотнув. На самом деле Ларри так не считал, но давать заднюю уже не хотел. – За такую-то красоту. Оплата наличными, я правильно понимаю?

Девушка кивнула:

– Я не смогла договориться со Сбербанком об установке терминала, так что принимаю только наличные.

Ларри улыбнулся шутке и ответил:

– Это было ожидаемо. А скажите мне, зачем вот эта рамка вокруг картины?

Анна подошла ближе к картине и ткнула пальцем в стекло:

– Вот эта?

– Да.

– А вы точно ценитель искусства? – спросила девушка, прищурившись.

– А…, ну…., нет, – Ларри опустил голову и усмехнулся. – Вы меня поймали.

– Я вас не ловила. Вы сами спалились. Но это не страшно. Начинать чем-то увлекаться не стыдно, – девушка улыбалась. – Это не рамка, это паспарту. Дело в том, что стандартные размеры картинных рам не всегда соответствуют размерам картин, таким образом, паспарту подгоняет картину под нужные размеры.

– И вот за это синее пространство, которое вы называете паспарту, тоже надо платить?

– Красота требует жертв и финансовых вложений, – Анна достала из кармана шортиков маленький носовой платочек. – Вы всегда можете купить носовой платок с узором ручной работы. Всего за двести рублей.

– Нет, что вы, – Ларри старался не показать уязвлённой гордости. – Я покупаю этот фрегат, вместе с рамкой и паспарту за обозначенную вами сумму. Я имею право на ворчание, ведь, в конце концов, покупать или не покупать это личное дело покупателя. И меня интересуют условия сделки. И вы мне всё так хорошо рассказали. Но прежде чем купить у вас картину, я бы хотел предложить вам одно условие.

– Слушайте, я с удовольствием выслушаю ваши условия покупки, только после того, как вы посторожите, пожалуйста, мои картины. Я очень хочу в туалет, а администратора зала всё нет и нет. Тут слишком много бесплатного сока.

– Конечно, идите.

– Спасибо вам.

Ларри остался один, если не считать людей, которые рассматривали картины в зале. Он ещё раз рассмотрел изображение корабля, которое собирался купить. Фрегат величественно покачивался на волнах. Монументальности ему придавало ещё то, что зритель смотрел на судно снизу, то есть, как будто вынырнул из вышитой воды и увидел эту махину, плывущую на него.

Ларри читал в интернете про картины, которые казались живыми. «Мона Лиза» Леонардо да Винчи, преследовала глазами зрителей, когда они перемещались, как будто её не нарисовали, а сфотографировали в тот момент, когда она смотрела на объектив камеры. Слышал он и про менее известное произведение, названное художником «Руки противятся ему». Очевидцы утверждали, что дети, нарисованные на картине, перемещаются.

Фрегат производил схожее впечатление. Он казался объёмным, выполненным в трёх плоскостях, а не в двух. И волны перекатывались под кораблём, и если долго смотреть на картину, то можно и морскую болезнь заработать.

Ларри моргнул, и наваждение прошло. В ожидании Ани, он достал портмоне и пересчитал деньги, убедившись в том, что ему хватает на покупку картины. Оглянувшись вокруг себя, он решил, что смотреть на картины и людей он больше не хочет, а поскольку занять себя ему было не чем, он снял «Фрегат» со стены и начал упаковывать его в вощеную бумагу.

Посетители выставки подходили и отходили, рассматривали картины и восхищались. Одна женщина решила, что Ларри выставляет эти картины и задала ему вопрос, на который он ответил, что ей нужно дождаться вышивальщицу. Девушка, толкнувшая Ларри в коридоре, вошла в зал вместе с подругами, и уровень шума повысился.

Он закончил обматывать картину в бумагу. Получилось небрежно, но получилось. Отрезав канцелярским ножом метра четыре шпагата, он перевязал её крест-накрест.

В зал вернулась Анна, когда Ларри упаковал картину:

– О, вы так торопитесь уйти? – поинтересовалась она.

– Нет, – Ларри разогнулся. – Просто захотел вам помочь.

Он достал портмоне и отсчитал нужное количество купюр. Анне кошелёк девать было бы не куда, но на её поясе висела сумка под деньги.

– У вас было ко мне какое-то условие, – напомнила она ему.

Он достал из портмоне визитку.

– Я бы хотел пригласить вас на ужин. Сегодня вы, конечно, заняты выставкой, но как насчёт следующей недели?

Выйдя из здания Выставочной галереи с упакованной картиной подмышкой, Ларри оглянулся. По широкой набережной гуляло огромное количество людей, которые приехали в город на отдых. Все в шлёпках, плавках, купальных костюмах, пляжных туниках, открывающих на всеобщее обозрение далеко не всегда красивые части тела. Во всём многообразии пляжной одежды Ларри выглядел как белая ворона в своём лёгком светлом костюме.