После соответствующей доработки потенциалоскопов все нелинейности в ошибках сопровождения исчезли и ошибки стали носить стационарный характер. Оставался один нерешенный вопрос: Почему ошибки в режиме СДЦ были меньше ошибки в штатном режиме. А между тем облеты продолжались. Причина выяснилась при автономной проверке точности системы записи. Эта работа была разрешена Расплетиным, поскольку она никак не влияла на ход испытаний. При определении переходных процессов в системе записи было установлено, что параметры радиолокатора, определяющие точность сопровождения цели, записывались через фильтр с постоянной времени около 10 секунд — именно поэтому ошибки сопровождения цели в условиях пассивных помех были незначительными. Следом разразился скандал, который, к счастью для всех, завершился благополучно (см.: 60 лет НПО «Алмаз»: победы и перспективы. М.: ИД «Унисерв», 2007.)

Как оказалось впоследствии, это было давнее увлечение К. С. Альперовича — внедрение в аппаратуру станции неких «непринципиальных» улучшений, позволявших командиру расчета оценивать свою работу. Еще в 1952 году при ознакомлении Л. П. Берии с опытным образцом радиолокатора системы «Беркут» К. С. Альперович имел неосторожность обратить его внимание на наличие ошибок наведения ракеты на цель, которые можно оценить по экрану индикатора ручного сопровождения цели (см. воспоминания К. С. Альперовича «Пять эпизодов из первых лет работы в КБ-1», эпизод 3, с. 401–407 в книге «60 лет НПО “Алмаз”: победы и перспективы». М.: ИД «Унисерв», 2007; «Так рождалось новое оружие». М.: Унисерв, 2014).

Выслушав доклад о «найденном» в аппаратуре станции фильтре, Расплетин поручил срочно подготовить протокол «изъятия» злополучного фильтра и предложения о том, как распорядиться огромным материалом, полученным в ходе многомесячных облетов в режиме СДЦ. Выход был очень красивый, который следовал из нашего доказательства эргодичности случайного процесса сопровождения цели и введения поправочного коэффициента, определяемого величиной измеренного значения ошибки, умноженной на квадрат амплитудно-частотной характеристики RC-фильтра. Здесь хотелось бы отметить одну черту А. А. Расплетина — его доверительное отношение к военным испытателям: он всегда помогал им в освоении новой сложной техники, не скрывая особенностей работы аппаратуры.

Мы, его подчиненные, тоже стремились установить деловые контакты с новыми военными коллегами, обсуждая все тонкости обработки и интерпретации полученных результатов. Все наши предложения по корректировке ошибок в режиме СДЦ были приняты военными, доложены на комиссии по совместным испытаниям и зачтены как успешные, а результаты наших теоретических и практических изысканий были изложены в одном из отчетов.

Впечатленный нашими статистическими «достижениями», А. А. Расплетин доложил А. Н. Щукину, который одобрил наши предложения и неожиданно попросил прорецензировать рукопись своей книги «Теория вероятностей и экспериментальное определение характеристик сложных объектов», попросив оценить ее полезность при обработке результатов испытаний. К сожалению, выход книги в свет сильно задержался, и наша «научная» встреча не состоялась.

Здесь хотелось бы отметить еще одну черту в поведении Расплетина как технического руководителя — стремление поощрить подчиненных за их самоотверженный творческий труд. О разных формах его поощрений пишут в своих воспоминаниях В. И. Плешивцев, К. К. Берендс и многие другие. Что касается одного из авторов этой книги, то его поощрением явилась недельная поездка в Москву на Всемирный фестиваль молодежи и студентов 27 июля — 11 августа 1957 года. Отпустить сотрудника на неделю в разгар совместных испытаний мог только А. А. Расплетин!

Успешными оказались и испытания станций в условиях имитации активных прицельных помех (облеты по Ил-28 5 февраля и 19 марта 1958 года) за счет скачкообразной перестройки частоты магнетрона. Было отмечено, что процесс переключения рабочей частоты не сказывается на величине флуктуационных ошибок измерения угловых и дальностных координат цели.

22 мая 1959 года система С-75 была принята на вооружение.

Работы по совершенствованию С-75 шли непрерывно. В 1959 году в состав комплекса была введена ракета В-750В (11Д), предназначавшаяся для поставок армиям иностранных государств. Вслед за Постановлением Совета министров СССР № 561–290 от 22 мая 1959 года и приказом министра обороны СССР № 0056 был принят на вооружение комплекс С-75 с ракетой В-750ВН (13Д).

Выполнение работ по дальнейшей модернизации комплекса С-75 было задано Постановлением ЦК КПСС и Совета министров СССР № 608–293 от 4 июня 1958 года и Постановлением Совета министров СССР № 1048-499 от 16 сентября 1959 года. Этими документами предусматривалось расширение зоны поражения комплекса, его помехозащищенности и точности наведения, использование двух типов новых ракет.

В следующем году за создание ЗРК Б. В. Бункину и П. Д. Грушину было присвоено звание Героя Социалистического Труда. Ленинской премии были удостоены разработчики наземных средств системы А. А. Расплетин, К. С. Альперович, Ю. Н. Афанасьев, Г. Ф. Добровольский, Е. Г. Зелкин, Б. С. Коробов, В. Н. Кузьмин, Ф. В. Лукин, А. В. Пивоваров, Н. В. Семаков, В. Е. Черномордик, и разработчики ракеты: Е Е. Болотов, Р. С. Буданов, Е. С. Иофинов, А. М. Исаев, П. М. Кириллов, Ю. Ф. Красантович, Ф. С. Кулешов, А. Н. Садеков, Н. И. Степанов, Б. А. Челышев.

В 1959 году для обучения войск стрельбе по планам завершающего этапа боевой подготовки в 150 километрах от Астрахани началось строительство полигона Ашулук. 3 июня 1959 года здесь была сбита первая мишень, а официальное открытие нового полигона (воинской части 01644) состоялось 1 июня 1960 года.

В 1960-е годы производство 10-сантиметрового варианта С-75 поставлено в Китай. В 1992 году на Международном авиасалоне Ля Бурже (Франция) Китай представил результаты своей модернизации С-75 — S.J-202.

Первое боевое крещение система получила 7 октября 1959 года, когда ЗРК С-75, поставленный Китаю, сбил над Пекином разведывательный самолет RB-57D на высоте 22 тысячи метров. 16 ноября того же года под Волгоградом был сбит разведывательный аэростат на высоте 22 тысячи метров. После этого разведывательные полеты над территорией Советского Союза прекратились. Однако в 1960 году американское разведывательное управление решило возобновить разведывательные полеты над территорией Советского Союза. С этой целью рано утром 1 мая 1960 года с пакистанского аэродрома в районе города Пешавар взлетел новейший самолет-разведчик U-2, специально разработанный в США для ведения разведки из стратосферы. Установленный на U-2 двигатель позволял продолжительное время лететь на высоте 20–24 километра со скоростью 600–750 километров в час. Самолет имел низкую отражательную поверхность, что затрудняло его наблюдение на индикаторах РЛС. Кроме того, для повышения живучести он был оснащен автоматической аппаратурой постановки активных помех в Х-диапазоне. Однако из-за ошибки американской разведки аппаратура «Рейнджер» имела отличный от ЗРК С-75 диапазон частот и поэтому не могла повлиять на работу ЗРК С-75. Техническое превосходство высотного разведчика над всеми другими самолетами позволило США в течение нескольких лет безнаказанно совершать разведывательные полеты. Самолет пилотировал старший лейтенант Пауэрс.

В 5 часов 36 минут он пересек советскую границу в районе Кировабада. Маршрут проходил над советскими военными и оборонными объектами, расположенными от Памира до Кольского полуострова. Высота полета — более 20 тысяч метров — недостижимая в то время для наших истребителей. Цель полета U-2 — вскрыть группировку ПВО, сделать снимки объектов атомной промышленности, расположенных в районе Челябинска. В последние годы появилось несколько публикаций, в которых анализируется последовательность операций, в результате которых воздушный разведчик был сбит. Заметим, что все материалы о событиях, происходивших 1 мая 1960 года на Урале, находятся в Центральном архиве Минобороны России: фонд № 72, опись 974693, дело 36, коробка 24066.