Вчера закончило свою работу общее собрание Академии наук СССР. Оно пополнило состав этого высшего научного учреждения Советского Союза. В число академиков избрано 26 ученых, обогативших науку трудами первостепенного научного значения, и в число членов-корреспондентов Академии наук СССР — 55 выдающихся ученых по различным отраслям знаний. Таким образом, в Академию наук сейчас входят 167 академиков и 361 член-корреспондент.

Тайным голосованием общее собрание избрало следующих новых академиков (в скобках указана их специальность): С. П. Королев и Т. И. Петров (механика), А. Л. Минц (радиотехника), В. И. Глушко (теплотехника). Членами-корреспондентами Академии наук СССР утверждены следующие ученые, избранные на собраниях отделений: С. А. Лавочкин, В. В. Новожилов, В. В. Струминский и В. Н. Челомей (механика), Г. В. Кисунько, А. А. Расплетин и М. С. Рязанский (радиотехника), Н. А. Пилюгин (автоматика и телемеханика).

После сообщения в «Правде» на А. А. Расплетина обрушился шквал телефонных звонков, поздравлений от друзей и соратников по разработке и испытаниям систем ЗУРО.

Любопытно, что звание членкора заметно прибавило Расплетину общественной работы. На запрос АН СССР № 1-2-330 от 20 сентября 1961 года о выполняемых им работах А. А. Расплетин отвечает:

…являюсь ответственным руководителем и генеральным конструктором организации п/я 1323;

принимаю участие в работах комиссий и советов: председатель НТС предприятия п/я 1323, член НТС специальной комиссии Президиуме Совета Министров, член ученых советов НИИ-2 и в/ч 25714, член комиссии ВАК по специальным вопросам;

участвовал в эпизодических комиссиях ОТН АН СССР;

состою членом партийного комитета предприятия п/я 1323. Был делегатом XXII съезда КПСС.

Делегат съезда В. В. Городилова вспоминала:

От нашего Ленинградского района было избрано 17 делегатов, в числе них были друзья Расплетина известные конструкторы: Илюшин, Яковлев, Микоян, Кисунько, директор завода «Знамя труда» Воронин. Все они с большой симпатией относились к А. А. Мы пели революционные песни, и А. А. отплясывал летку-еньку вместе со всеми.

Во время съезда, в перерывах между заседаниями мы гуляли по залитым светом хрустальных люстр фойе. Обсуждали заслушанные доклады. Делились своими впечатлениями о выступлениях зарубежных гостей съезда. После выступления секретаря ЦК партии труда Швейцарии тов. Вога, который говорил по-русски, мои новые товарищи по съезду смеялись надо мной, и Расплетин написал записку «Ура, Городилова! Ваша Швейцария говорит по-русски».

Вынуждена пояснить, что я являюсь вице-президентом общества дружбы «СССР — Швейцария» с момента ее основания (1961) по настоящее время.

Вся наша делегация за период съезда очень подружилась.

А. А. Расплетин активно подключился к работам в АН, участвовал в обсуждении проекта устава АН СССР, представив письменные замечания. Он был включен в состав Радио-совета АН СССР

В начале 1964 года началась очередная кампания по выдвижению кандидатов в Академию наук СССР На заседании Государственного комитета СССР по радиоэлектронике от 29 апреля 1964 года было решено рекомендовать для рассмотрения на НТС организаций ГКРЭ кандидатуру генерального конструктора, ответственного руководителя КБ-1, члена-кор-респондента АН СССР А А. Расплетина для избрания его действительным членом АН СССР по специальности «Радиотехника и электроника» отделения общей и прикладной физики. Ученый совет НИИ-108 поддержал это выдвижение.

А. А. Расплетин был избран действительным членом АН СССР 26 июня 1964 года. Отмечалось это событие в огромном зале ресторана «Пекин». Приглашены были ученые, сотрудники предприятия, смежники, военные.

С некоторым опозданием прямо из Кремля, с традиционного ежегодного приема окончивших военные академии, появились генералы в парадных мундирах. Слово взял генерал-полковник П. Н. Кулешов. В то время он уже не был нашим заказчиком, работал в Генеральном штабе. Обращаясь к новому академику, он сказал:

До войны, во время Отечественной войны и после нее мне приходилось работать со многими видными специалистами, как военными, так и гражданскими. У каждого из них был свой характер, свой подход к делу. Со всеми мне удавалось устанавливать добрые отношения, дружно, продуктивно работать и достигать намеченной цели. Работа с вами, Александр Андреевич, была особым, счастливейшим периодом моей жизни. Ваши открытость и доброжелательность, умение четко поставить задачу не только перед своими сотрудниками, но и перед нами, военными; внимательное выслушивание любых замечаний, порой неправильных, стремление понять, чем вызваны эти замечания, и устранить их причину; ваши принципиальность и скромность, неизменный оптимизм обеспечивали решение самых трудных задач, снискали любовь и уважение к вам всех, кто работал вместе с вами. Оставайтесь всегда таким, Александр Андреевич!

Сказанное Кулешовым развивалось во многих выступлениях. Многократно звучала еще одна тема: школа Расплетина. Школа академика Расплетина… Из нее вышли многие видные ученые и инженеры. Прошедшие школу благодарили Расплетина за учебу, за то удовлетворение, которое давала работа под его руководством, выражали уверенность в дальнейшей плодотворной совместной деятельности. О Расплетине, его основополагающем вкладе в создание отечественных систем зенитного управляемого ракетного оружия и прекрасных человеческих качествах говорили многие и много.

Диссонансом прозвучала реплика академика С. А. Лебедева: «Веселье по залу распределено неравномерно». Она явно относилась к Г. В. Кисунько, просидевшему весь вечер без улыбки. Талантливый, высокообразованный, трудоголик, ставший членом-корреспондентом Академии наук, генеральным конструктором системы ПРО, удостоенный высших государственных наград, Григорий Васильевич относился к авторитету и результативности работы Расплетина с плохо скрываемой завистью.

Пройдут три десятилетия, и в конце жизни он наполнит свою «Исповедь генерального конструктора» передержками и вымыслами, восхваляющими автора и очерняющими к тому времени уже ушедших ведущих ученых и организаторов науки и техники, прежде всего Расплетина. Объяснить такое поведение Кисунько без обращения к медицине едва ли возможно…» (См.: Альперович К. С. Так рождалось новое оружие. М.: Унисерв, 2014.).

Расплетина по прибытии в Москву после успешных пусков по самолетам-мишеням ждал приятный сюрприз: он увидел стенд аппаратуры одноканального локатора, собранный Б. В. Бункиным, как они и договаривались на контрольных испытаниях ЦРН в в/ч 29139. Бункину удалось наладить связи с отраслевиками, конструкторами и технологами, и они дружно собрали этот стенд — радиокабина нового комплекса С-75 с полной аппаратурной начинкой, на которой от имитаторов цели и ракеты можно было наблюдать процесс наведения на цель. Кроме того, в ОКБ-31 прошли успешные конструкторские проработки по компоновке антенного поста РПН новой системы, совместно с Грушиным определился и облик ракеты.

Параллельно со стендовой отработкой узлов радиолокатора в опытном производстве КБ-1 была начата разработка макетного образца перевозимого комплекса, представлявшего собой модифицированный вариант многоканального стационарного С-25 в одноканальном перевозимом автомобильном варианте. В состав макетного образца входила состыкованная с размещенными на зенитно-артиллерийской тележке КЗУ 16 антеннами кабина радиотракта, а также кабины видеотракта «А» и счетно-решающих устройств.

Успешный ход этих работ убедил руководство КБ-1 выйти с предложением об официальном начале работ по созданию одноканальной передвижной системы ЗУРО. С этой целью Расплетин подготовил проект письма на имя Председателя Совета министров СССР Г. М. Маленкова и попросил министра среднего машиностроения В. А. Малышева провести совещание по обсуждению этого письма, в котором впервые был дан анализ применимости систем типа С-25 и было отмечено, что они могут быть использованы «для противовоздушной обороны г. Москвы и г. Ленинграда, могут быть созданы для ограниченного числа наиболее важных промышленных, политических и экономических центров страны. Объем строительных и монтажных работ, необходимых для сооружения таких систем, весьма значителен, стоимость систем велика и для строительства требуется большое время.