Промучившись больше часа и не найдя спасительного умиротворения во сне, Джек решил немного пройтись. Керол давно уснула, свернувшись калачиком на диване в гостиной: на полу книга и полная пепельница окурков. Он на цыпочках прошел мимо и открыл дверь. Ноги сами привели к кратеру. Наслаждаясь ночной прохладой, вслушиваясь в «голос» «Красного Озера», его мерное дыхание далеко внизу, не слыша других звуков, он закрыл глаза, вздохнув полной грудью.

Завораживающее перемещение по спирали к центру плазмы сопровождалось тихим шипением, легким всплеском и свистом. Ветер стих, и темные силуэты деревьев замерли, словно застывшие на посту великаны. Луна ярко освещала аллею. Взглянув на небо, он увидел миллиарды ярких звезд, блестящих крохотными искорками в неизмеримой черноте бесконечности. Он опустил взгляд, и озеро вновь приковало внимание – растворяя в огромном огненном глазу, словно змея, гипнотизируя жертву, парализуя волю, прежде чем…

Поддавшись импульсу, Джек перелез через ограждение. Несколько камней с шипением сорвались в пропасть. Ноги скользили по обугленной земле, пришлось крепко схватиться за поручни, чтобы не сорваться вниз. Его привлекло движение на горящем склоне далеко внизу: тень молниеносно поднималась вверх, прямо к нему. Рискуя свалиться, он склонился еще ниже, стараясь разглядеть размытое очертания, тут же ощутив горячее зловоние, исходящее от плазмы, задохнувшись на миг от разъедающего легкие смрада.

Грубый и резкий толчок в спину, лишил опоры. Пытаясь сохранить равновесия, Джек взмахнул руками, стараясь ухватиться за спасительную перекладину ограждения. Но пальцы прошли в дюйме от железной стойки. С ужасом осознал, что начинает заваливаться назад, теряя ногами опору.

Страх парализовал, сдавил горло мертвой хваткой, и готовый сорваться крик превратился в тихий хрип. Жар обжог. Гарь мешала сделать даже вздох. Протестующие легкие пронзило острой болью. Он молниеносно падал в пропасть, беспомощно размахивая руками, как выпавший из гнезда птенец, цепляясь за острые выступы и камни, мелькавшие перед глазами, и каждый раз мокрые от крови изрезанные ладони соскальзывали. Джек камнем летел вниз, как подбитая индейской стрелой птица…

В последнем рывке удалось зацепиться за большой выступ из пемзы, и он повис в нескольких ярдах от горящей бездны. Мелкие камешки сыпались из-под ног, которыми он пытался найти опору, и «Озеро» с шипением и жадностью поглощало их, как обезумевший от голода зверь добычу, нежданно свалившуюся с неба. Не насытившись, оно снова распахнуло кровавую пасть в ожидании очередного куска плоти.

Не дождешься! Из последних сил Джек подтянулся на руках, ухватившись за выступ выше. Кровь сочилась из многочисленных порезов, делая ладони скользкими. От боли он не чувствовал их, будто они перекрученные в мясорубке культи. Раз за разом, очень медленно, он поднимался выше, задыхаясь от исходящего снизу смрада. Камни выскальзывали из-под рук, падая на лицо. Глаза резало от земляной пыли и пепла. Он почти ничего не видел.

Зато слышал: радостный вздох «Озера», проглатывающую очередную порцию еды и тут же маниакально требующую еще. Ему чудилось, что магма ускорила движение, и теперь спираль плазмы превращается в воронку, в водоворот, засасывающий все, что находится поблизости. Гул усилился, сливаясь в сплошную какофонию. От этого звука кровь стыла в жилах.

Джек попытался закричать, позвать на помощь. Но из горла вырвался тихий стон. Грудь сжало раскаленным воздухом, и он испугался, что от нехватки кислорода потеряет сознание. Раздирая кожу на пальцах, он ухватился за очередной валун и подтянулся.

Но неожиданно ослеп, будто на глаза накинули черную вуаль. Призрачная тень, быстро поднимающаяся по склону, настигла, накрыв, словно гигантское цунами. Окутало нестерпимым холодом, и после жара «Озера», контрастность оказалась настолько велика, тут же превратив тело в бесчувственный камень. Он будто заглянул в глаза Горгоне и застыл, лишившись всех органов чувств.

Джек силился распахнуть глаза, словно это бы помогло. Но пришло еще одно ощущение… непроницаемая тишина: даже звук собственного сердца растворился в тягучей массе. Будто ты оказался в вакууме: исчез шум кратера, звук свистящего судорожного дыхания, ты стал бестелесным существом, парившем где-то в глубинах космоса, куда не мог проникнуть ни шорох, ни луч света, ни шепот. Джек замер, не ощущая опоры, своего тела, не чувствуя рук. Может, такое и испытывает человек, когда умирает. Может, я уже мертв? И только сознание не хочет признавать очевидное?

Руки безнадежно соскальзывали, и если он сейчас не поднимется выше, то неминуемо упадет. Но Джек не видел, за что цепляться. Он вообще ничего не видел. Он даже не понимал, что все еще продолжает судорожно хвататься за острые края, балансируя над горящей пастью.

Казалось, все вокруг мертво. От жуткого холода свело тело, и судорога пробежала по мышцам раскаленной рекой. Чувство нереальности неправдоподобности происходящего захлестнуло с новой силой: ты должен встряхнуться, прийти в себя! Ты не должен безропотно сдаваться!

Черную завесу разорвали две крохотные горящие точки – огоньки, которые медленно приближались. Они набухали, росли, пока не слились в одно яркое золотое пятно, ослепившее, полоснувшее по глазам адской болью. Казалось, глазные яблоки сейчас взорвутся. Джек застонал, закрывая веки, но даже сквозь них ощущал яркий, приносящий мучения свет.

Тень исчезла, так же молниеносно, как и появилась, а вместе с ней холодный свет и давящая тишина. Джек вздрогнул от нахлынувшего жара «Озера». Валун под руками опасно накренился, медленно проседая и соскальзывая в пропасть. Перед глазами до сих пор плясало яркое пятно, дезориентируя, не позволяя понять, что делать дальше. Он потряс головой, судорожно дотягиваясь до следующего камня, который вслед за первым также оседал под тяжестью его тела. До края обрыва оставалось совсем чуть-чуть. Он уже видел спасательную перекладину: выше, еще выше. Он протянул к ней руку, но не удержался. Израненные ладони соскользнули, и Джек камнем сорвался вниз.

В предвкушении добычи «Озеро» злорадно зашипело, выбросив мощную струю огня, обжигая ноги. В последней попытке спастись, он отчаянно хватался за пролетающие мимо выступы, разрезая кожу, ломая кости. Тщетно: камни, обагренные кровью, тут же срывались под весом тела. Он слышал, как они с хлюпающим тошнотворным звуком погружаются в плазму.

Бездна приближается. Джек чувствует, как одежда и волосы вспыхивают, а огонь начинает пожирать плоть. Адская боль лишает рассудка, последней здравой мысли, лишь инстинкт самосохранения заставляет с животным остервенением бороться за уже проигранную жизнь. Огромная жадная пасть огня раскрыта и готова принять его. Последнее, что он слышит – детский счастливый смех откуда-то сверху. С каждой минутой смех удалялся все дальше и дальше…

***

Джек закричал, тут же просыпаясь. Господи! Сердце колотилось с такой силой, что казалось еще немного и грудь взорвется, не выдержав колоссального давления. Он вытер вспотевшее лицо, взъерошил прилипшую ко лбу челку и глянул на часы. Прошло всего пятнадцать минут с тех пор, как он уснул, казалось же, что минуло, как минимум, часов пять.

Джек прошел в ванную. Из зеркала на него глядело белое лицо незнакомца, с темными кругами под глазами и испуганным бегающим взглядом. Из уха опять пошла кровь. Он вытер ее вафельным полотенцем и зашвырнул в корзину для грязного белья. Спать больше не хотелось, и оставаться в душной комнате он не мог.

Надев джинсы и гавайскую рубашку, он осторожно, чтобы не разбудить мать, спустился со второго этажа. Джек судорожно сглотнул: Керол спала не в своей комнате, а на диване в гостиной. Возле нее на полу неизменная книга и полная пепельница окурком.

– Дежа-вю, твою мать, – прошептал он, открывая парадную дверь.

Спасительная прохлада немного охладила жар, принеся облегчение. Он побрел по пустынному ночному городу в сторону аллеи к «Озеру». Набежавшие тучи скрыли луну, и тусклый свет уличных фонарей едва освещал узкий тротуар.