Да, вот он - на половину зеленоватый, на половину серебряный клинок. На зеленой стороне замерли очертания оливкового Саури, на серебристой - блестяще-белого гелла. С первой стороны крыло является драконовым, со второй геллфийским, в навершие царит огромный рубиновый осколок Сердца. Алое лезвие, выходящие из голов обоих существ, покрытое пьющими силу драконов и геллов огненными лепестками, что как бы воспарили в языках пламени.

Я не был в силах представить более красивое, смертоносное в своем изяществе оружие и тем более спрятанную в зелени и серебре огненно-красную скользящую по его граням бурю. "Моя прелесть, дайте три!" - изрек я, схватившись обеими руками за рукоять вонзенного в Сердце Мира - Лейглавирна.

Что-то этой ночью потревожило ее. Похоже, это чувство того, что дремлющий веками наконец близок к своему пробуждению, а она - Обещанная Синеве всегда готова это проверить, какой бы ни был час, за окном владычествует ночь или царит день, мир дышит холодом или зной сушит его тело. Она всегда готова, ведь она жрица Синего Сердца, Обещанная Синеве, Наложница Вордарога, Ступающая к Синему Сердцу, Страж Сферы Дракона и Мать Лазурхарда. Это ее святая обязанность, и она никогда не подведет ее, и не ступит ее нога на ложный, оскверненный Гриндисом путь неповиновения.

Раскрыв зеницы, она резко встала с постели, накрыла ее одеялом и, обув сандалии, ринулась к весящей на стуле мантии жрицы. Облачившись в индиг и распахнув крылья двери, она направилась на лево по тисовому коридору, туда где воспарила брошенная драконом печать. К сфере последней надежды Вордарога и скрываемому от очей Гриндиса разлому плоти земли.

- Первая! - с благоговением изрек, наклоняя голову, проходящий мимо нее сын синевы.

- Девятый! - прозвучал ее собственный усиленный акустикой голос, отраженный от плиток пола и стен, он показался ей каким-то чужим, ненастоящим, поддельным, будто запутанным в плетении лжи.

Кажется, номерок, как всегда, ничего не заметил, какие же они здесь все ничтожества по сравнению с ней - Ступающей к Синему Сердцу. А ведь такие странные мысли граничат с помешательством. Странные минутки, озарившие своими лучиками ее путь, их тихий милозвучный шепоток грел душу Первой и заставлял вести себя как обычно и не выставлять эти чувства в рамки местной картины.

Поворот, еще один, в лево, в право и вниз, теперь по лестнице, вертимся в спирали, чешим ступеньки и идем на ежедневный, а вернее еженочный обход. Почему-то долг заставлял ее усомниться только в минуты ясности сознания, а дальше углубляясь в синеву, шедшие на перекор всему мысли просто тонули в ее глубине. Страж Сферы поздоровалась еще с семеркой и пятеркой, затем, дабы занять чем-то свои балованные руки, она завила их за спину и в своей обычной манере погладила спрятанные в прекрасном узоре, ее чудные белые крылышки. Проводя по линиям разграничения воздуха и земли, она, мечтательно зажмуривавшись, представляла, что однажды избавиться от своей роли и улетит куда глаза глядят!

В высь, в настоящую, подлинную синеву, небесную гладь, к пушистым облачкам и их нежным подушечкам! Сейчас, когда ясность плескалась в жилище ее разума, она чувствовала себя просто великолепно и невероятно счастливо. Странные перепутья между светом и синью встречались ей так внезапно, так неожиданно и это ей особенно в них нравилось.

Наконец спустившись в Обитель Вордарога, она, как всегда, огляделась, посмотрела по сторонам и на потолок. Синий зал Утопии зачаровывал, заставлял позабыть о ярком свете Раэлов и ласковых минутках их светлячков. Почему все всегда так, зачем этот фарс с сознанием, игра в кошки-мышки и тяга к повиновению? Следующей ее мыслью была, - идти прямо, надзирать над всем и проверить яйцо. Так я и поступлю, - подумала она.

Зори светильников, огни факелов и хоровой перезвон вонзившейся в стены здания амуниции, как всегда, с распростертыми объятиями встретили Наложницу Вордарога. Ее обуяли настойчивые взгляды хранителей, казалось проникающие ей душу взоры Вазирисов, самых сильных и смертоносных копей ордена, великих драконов Вордарога. Смелая и решительная особа, кем без сомнений являлась Ступающая к Синему Сердцу, подошла к одному из них, кажется, к Раваэлю, и очень нежно провела у него по губе.

- Ну что ты, малыш, не соскучился? - поинтересовалась она у громадной оглобли дракона.

Ответ в виде кольца дыма и огненной вспышки где-то на периферии сознания прозвучал в тишине.

- Пламя души! - резюмировала она. - Почему только я вижу его лик?

- Ты избрана! - только этот шелест воображаемого огня донесся до ее ушей.

Жрица ничуть не сомневалась в его заверениях, странно, но почему-то благоговение в странном коктейле чувств, из недоверия и абсолютной преданности, говорило ей - все так и есть.

Вера, оплот современности - да распространится она до края земли! - Приняла она подходящую мысль. Ступая дальше к окруженному ожерельем синих рогов яйцу, она размышляла о том, что сейчас, в особенности сейчас, просто не может вонзить в предел чуждые ордену слова или мысли. Не могла, совсем!

В итоге приблизившись к цели и опустив хрупкую ладонь на скорлупу Вордарога, она почувствовала это! - Бешенное, просто невероятно сильное биение чьего-то сердца, мысли, строящие планы о разрушении Гриндиса и вздохи огромных драконьих легких. Неожиданно для нее раздался неповторимый, звонкий, как-бы значительно усиленный фарфоровый треск, да и еще такой гармоничный! - Хотя это совсем не вязалось с шелестом трескающей посуды, - решила она, отскочив назад.

Синяя молния, прорезавшая яйцо напополам, расплескала во все стороны жгуты синего тумана. Одно из них врезалось в четвертого и тот растаял горячей синей кляксой костей. Первая отошла, еще и еще, хотя знала, что он ее не тронет, но ведь чувство страха присуще нам всем - правда? Подбежавшие слева от нее седьмой и пятый резко склонились на ноги и, уткнувшись головами в пол, восхвалили:

- Грядет Вордарог!

Такого еще никогда не случалось, ранее замеченные трещинки были просто ничтожны, но эта - гигантская! По всей видимости, он взаправду скоро явится в этот мир, что тогда ждет нас - смертных? - думала она.

Вокруг стали собираться: приоры, адепты, неофиты сини, чешуйчатые изири, эбонитовые рыцари и другие служители ордена - лазурные драконы приблизились ближе к яйцу, Вазирисы развернули короны своих голов, все преклонились пред знаменем перемен, все склонились перед зарождавшейся стихией и разрезанной под ней мерзкой плотью Гриндиса.

Все находящиеся рядом, не считая ее и, похоже, двух Вазирисов, не знали, что еще есть время, еще не настал час Вордарога, что его пламя еще не затрепещет в глубокой впадине раны мира. Если все еще кто-то старается предотвратить неизбежное - "Поторопись!" - послала она мысленный сигнал в пустоту.

Первая жрица преклонила колена, не так низко, как номерки и остальные, наклонила головку и громко и четко произнесла:

- "ГРЯДЕТ!" -