- Как ты себя чувствуешь? - с тревогой в голосе спросил я. - Вытянуть кого-то с того света, наверное, дорого стоит.

Вопрос, наверное, не слишком подходящий, но я больше ничего не придумал.

- Одна я бы не справилась, остальные поделились со мной своими силами, - вздохнула она, - осторожнее, Рон, мы сейчас как подушечки для иголок, за себя постоять не сможем, гляди в оба.

Пьяные кальдерцы? Если, что разберусь! Постараюсь по крайней мере. НЕТ, В ГЛОТКУ ВГРЫЗУСЬ, НО ГЕЛЛОВ В ОБИДУ НЕ ДАМ!!!

- Скоро сможете дойти до комнаты?

- Через минут десять, опираясь друг на друга, думаю сможем, - ответил Келл, рассеянно смотря на Айлен.

Она кивнула:

- Надо! Дойдем.

В зале были видны только кальдерцы, мы и еще несколько растерянных личностей, включая в себя того большого сторожа заведения. Где только лазил, когда все произошло? Мог ведь помочь!

Я развернулся к Лив и островитянину, та говорила ему что-то про откат и не сможем.

- Пойду к ним на разведку, - сказал я, делая шаг.

- Постой. - прошептали губы Айлинель. - Раскрой ладонь.

Я развернулся, она протянула мне свою дрожащую сжатую ладонь.

Я раскрыл, в ней оказался небольшой шарик, размером с жемчужину, это и был собственно жемчуг, драконий жемчуг, местная драгоценность.

Я посмотрел в ее бездонные глаза, в них я увидел что-то вроде жалости.

- Хо, - прошипел Келл.

- Отдай это Рыжему дубу! - усталым голосом произнесла Айлен.

- Хорошо! - сказал я.

Шарик скатился мне в ладонь и засеял серебристым оттенком.

- Справедливо, - несколько запоздало заметил Келл.

Сначала отдам прелесть трактирщику, потом разберусь со всем остальным, - решил я.

Прошагав к барной стойке, я увидел их, дрожащую рыжую девушку и жалеющего ее отца. Похоже, я не вовремя, деньги сейчас их не спасут. Пока меня не заметили, я ретировался и приблизился к двум геллам и двум кальдерцам.

- Что тут у вас? - спросил я, на всякий случай держа кинжал за спиной. Только предосторожность, ничего лишнего.

Широкоплечий коротко подстриженный островитян с острыми серыми глазами посмотрел на меня и, проигнорировав мой вопрос, спросил обращаясь к Лив:

- Почему? Пантея Честная! Мать жизни! Почему? - он коротко взглянул на меня и продолжил. - Он что, не гелл, не сможет воскресить моего товарища, тоже сил нет, ему тоже начхать на жизни других не принадлежащих их расе?

- Не гелл, не бог и не дракон! - произнесла она, сжимая рукоять одного из клинков. - Сейчас у нас не получиться, в сотый раз повторяю тебе!

Влипли! Чудо всем нужно, и мы не можем разбрасываться им на лево и направо.

- Тогда как, как вы вернете его нам, мы рисковали, помогли вам, а вы...

- Тебе ясно сказали, что не получиться! - произнес, упирающийся на свой топор Больдар.

Кальдерец повесил голову, плечи его поникли, затем схватил своего приятеля за плечо и кивнул на дверь, потом они взяли падшего товарища и поволокли его на выход.

- Сожалеем, - только и проговорила валькирия.

- Если еще раз увидимся, мы будем не на вашей стороне. Ксаркшин мне свидетель! Не на вашей! - пообещал островитянин, подойдя к двери.

Они проделали ряд манипуляций с дверной ручкой и телом товарища, и ушли. Геллы вздохнули с облегчением.

- Не очень хорошо все вышло, но могло быть и намного хуже, - проговорил я, пряча кинжал в ножны.

- Повезло нам, а то было бы трудно, еле стоя на ногах, еще и с ними бороться, - заметил Больдар.

Все-таки, достаточно адекватные кальдерцы нам попались и впрямь повезло!

- Да! - согласилась Лив.

Прошло какое-то время, геллы ушли в свои номера, я сидел у камина и гипнотизировал огонь. Ко мне подошел рыжий, я и еще какой-то парень помогли ему отволочить тела наемников во двор. Затем парень стал вытирать пятна крови с полов, к нему присоединились я и тот верзила, что охранял дверь. Где он находился, когда все произошло? Упал в колодец, пошел справить нужду, прятался, ухаживал за дочерью дуба? Впрочем, не важно! Но ведь можно было нанять более компетентного сторожа, а не это пугало с горой мышц, которое тут же исчезает, завидев опасность, а ведь топором пугал так реалистично.

Выжившего наемника мы отвели в свою комнату и хорошо связали, точнее я хорошо его связал, заодно обнаружил у него в сапоге метальный нож, Больдар мне посоветовал проверить его обувь, голова моя после всего случившегося варила не тот компот, глаза норовили закрыться и увести меня в край сна. Геллы для пущей безопасности сейчас находились в одной комнате, мало ли что может произойти, а я не очень близко, и вряд ли смогу прийти мгновенно им на помощь. Кто знает, какие люди находятся в других комнатах и что они захотят сделать, узнав о том, что произошло.

Я подошел к стойке, за которой, застыв словно дерево, стоял Дуб. Он посмотрел на меня. Я положил ему на стол жемчужину и произнес:

- Хоть какая-то компенсация за то, что здесь произошло.

- Спасибо, огромное! - воскликнул рыжий, глядя на жемчужину. - В трудные времена - просто спасение, но лучше б ничего страшного не происходило, и мы жили бедно, не надо нам того, что сегодня произошло.

- Понимаю, - сказал я, посмотрев на сидевшую позади него, поджавшую ноги дочь трактирщика.

- Несмотря на то, что произошло, мы намерены еще сутки пробыть у вас, дабы привести силы и нервы в порядок.

- Хорошо, главное только, чтобы больше мы не переживали подобные случаи, как сегодня.

- Надеюсь! - сказал я, серьезно надеясь на то, что за наше оставшееся время здесь ничего не произойдет.

- Пойдите, поспите хоть немного, мы уж как-нибудь сами управимся, - с нотками настойчивости промолвил трактирщик.

- Да! - устало ответил я.

Он с странным выражением лица пожелал мне спокойной ночи, и я отправился в комнаты.

На утро Больдар, Лив и Айлен были по-прежнему усталыми, а вот Келлери живой живехонький, он просто рвался действовать, идти, нести, танцевать, петь, да и вообще все что угодно, лишь бы не сидеть в одной переполненной комнатушке, мы даже нашли лестницу на чердак и ненадолго слазали на крышу, на которой Эйдан приветствовал нас выпущенным вверх пламенным гейзером. Я где-то с пол часа пытался затащить гелла обратно, а он все упирался и находил все новые отмазки вроде: там что-то было в тени, или в далеке летает, в лесу прохладно и приятно, хоть посмотрю на него. На него что-то явно сегодня нашло, живость после посмертия - это явно новые ощущения, и они бурлили у Келла ключом, водопадом, водоворотом страстей.

Наконец я, сославшись, на то, что наших товарищей там без нас прирежут к чертовой бабушке, двинулся к выходу на чердак. Гелл - слава Гриндису! В результате всего прозрел, выплыл из своих бурлений и двинулся за мной.

Завтрак, обед и ужин нам приносила Грейс, так оказалось зовут дочь трактирщика. После ее ухода, мне с Больдаром приходилось буквально держать парня, он рвался к ней со словами: "Хотя бы поговорить чуток!". В эти моменты я тратил все силы и даже больше, чтобы удержать нашего Ромео от его затейливого буйства привязанности к девушке. Проходила минута и бычья сила ослабевала, потом Келл постепенно успокаивался, и мы его отпускали. Лив сказала мне, что это скоро пройдет. Что это последствия переполнения чаши его жизненной силы, что всем им пришлось перелить свою энергию Айлен, а та, заполняя Келла до краев и даже расплескивая силу вокруг, исцелила смертельную рану и тем самым воскресила, вернула гелла из забытия.

Вообще, очень интересный процесс называемый - ресиньем. Откуда у них столько сил и как они их переливают? И вообще, как можно направить свои сильные эмоциональные и духовные переживания на созидание, переливание своей жизненной силы другому. Гелл или любое другое существо не просто чаша, которую можно наполнить или вылить содержимое на землю, это очень трудный механизм, все нужно делать правильно, чтобы не разбить сосуд жизни и у геллов это прекрасно получается. Аккумулировать жизненную силу, а потом использовать таким образом, это можно сказать искусство, искусство возвращающие других к жизни и залечивающая раны хореография жития. Загадка, загадка... Потом еще долго восстанавливать силы, а тот просто зверь, чуть ли не взлетает от переполнявшей его энергии. Вчера еле стоял на ногах, а сегодня такое. Да, сила геллов меня очень впечатлила. Интересно, они смогут и меня вернуть к жизни, если так, то это может мне очень пригодится, проверять теорию я не стал, нырять во тьму смерти мне совсем не хотелось.