Что за ерундень? Я вроде не заказывал эвакуатор... Какой настойчивый гад! Я завернул свои руки за угол спины и обнаружил какие-то мертвым грузом свисающие с моей спины перистые отростки. Дубина осознания ударила в голову, вспомнились последние воспоминания. НОООУУУ!!! Какого Вазира здесь происходит?! Я не просил гелла стать мои донором, на кой мне мертвые крылья? Я вам не костяной дракон! Я же теперь как курица, не взлететь, не выщипать самому себе свои перышки. Почему?

Немного успокоившись, я направился в сторону пожитков Бернла. Блин, я на Гриндисе совсем не долго, а уже весь усыпан всяческими побрякушками, если не сказать больше - регалиями. Айрэлис, Нантис, полуброня, геллфийский рюкзак и теперь еще и это - "Мертвые крылья!" А такие уж они мертвые? - думал я, роясь в вещах гелла. Помнется, что в том рушащимся пути-переходе, где на меня с геллами нападали сотни остроклювых птиц, крылья моих спутников совсем окочурились и не хотели нести их в высь. Возможно, если я покину область облитых застывшим красным воском камней, может тогда позаимствованные органы оживут и понесут меня в небеса?

А это перспектива, причем заоблачная, в прямом и переносном смысле этого слова. Надо же, неужели, что слова Айлен, о том, что я научусь летать, окажутся пророческими. Ай! Я встряхнулся и, ссутулившись вперед, жуя местный деликатес, пошел за валявшимся неподалеку мечом гелла. Мешают, заразы, и про меч я совсем забыл. Оглядев, как всегда, изящное и смертоносное оружие геллов, я решил воткнуть его в последний приют Бернла. Так я и сделал. Не найдя больше ничего интересного и более-менее подходящее к моему походу, я направился в сторону дальнейшей моей лазейки.

Раз я решил, что местная ария звездного света происходит здесь каждую ночь, и пурпурное небо навряд ли меня прикроет, разумным будет скрыться в глубине лабиринта. Подходя ко входу четырех путей, я зацепил крылом левую стену и, на мгновение потеряв равновесие, чуть не навернулся вперед головой. Да, эта заминка мне явно не понравилась, но ели б не она, я бы навряд ли заметил начертанную стрелку, указывающую на лево. Бернл? Напутствие или ловушка?

Я ухнул в воздух, эхо вторило мне, а вдобавок к нему замершие во тьме очи казалось прищурились и чуть приблизились ко мне. Ай, выбора все равно нет, везде страшно, так что пойдем, как говориться, на лево!

Так, я внутри, стен уже не ощущаю, лишь кажущиеся тени напоминают о их присутствии. Шагаю вдоль незримого, съеживаюсь от прожекторов глаз, преодолеваю пространство. Сворачиваю в на миг прояснившиеся повороты.

Я на них, они на меня, я на них, они на меня, смотрели мы друг другу в глаза. Некоторые сопровождающие мою поступь глаза отражали в своей глубине меня. Глазатрон, какой-то, не как не иначе. Да и еще пристальные какие, глядишь дыру просверлят. Изменив нескольким поворотам, я немного сменил действующую вокруг обстановку. Сделал яснее, краснее, свою видимость. Может мой осколок послужит мне лучше, чем Бернловский ему. Сейчас мою надежду представляет еле заметный во мраке лучик Пути Гриндиса.

Коридоры, ведущие в никуда, многостенье, запутанность дорог, ощущение нереальности происходящего, нить Ариадны и напирающая со всех сторон темнота. На помощь приходят прожекторы левитирующих во мраке глазниц. Стало чуточку светлее, затесавшаяся где-то в голове паника, куда-то запропастилась, стали появляется некоторые изменения.

Замечены перемены рельефа, ортопедии пола, проступила некая ребристость ощущаемой стопами поверхности. Изменения радовали, до поры до времени, но в этом месте, похоже, доступны лишь шепотки приятного.

Затем многостенью вокруг пришел конец, на смену ему пришел стенопад. Дорога перекрылась взлетевшей перед самым носом стеной. Рубиновые камни заходили ходуном, застонали невидимые опоры верхнего предела, пол затрясся, безумие заволокло амплитуду моих шагов.

Поддерживаемые каким-то диким механизмом стены вздымались и опадали, снова вздымались и снова опадали, путеводный лучик угас, а позади проснулась движущаяся на меня плита. Заставляют, твари! Придется на время забыть о необдуманных поступках. Все же лучше, чем схлопотать от надвигающейся на меня кары поднебесной.

Прыгаю в приглашающе раскрытую пасть, позабыв о крыльях, кувыркаюсь, затем повторяю упражнение. Начинаю заучивать стих скачущих стен, сбиваюсь с ритма и, ощутив себя камикадзе, влетаю и вылетаю сквозь мотающиеся ряды рубинового воинства. Язык тела, совсем свыкшись с новой методикой, словно превратившись в снаряд, преодолевал все новые вздымающиеся по пути преграды из антрацитовых зубов.

Воспарили красные частицы, в воздухе зашелестели мириады острых кровавых снежинок. О последствиях можете не говорить, я о них и так знал. Поэтому закрыл усталые очи и, напрягая вновь возникшую нить Нантиса, пошел на инстинкте, звуковых рецепторах и появляющейся и тут-же исчезающей ленте пути.

Не знаю, какой леший тогда меня вел, но мой поводырь сумел вывести меня из опасной зоны и привести в окованный изумрудными железами кристаллов зал. Странно, но змейка пути впервые на моей памяти обрывалась, исчезала в недрах начертанной на полу рельефной спиралевидной пентаграммы.

И что сие означает? Путь закрыт? Не верю! Мой браслетик завел меня так далеко и дальше сумеет. Нантис, я в тебя верю!

Какой-то время поразмыслив, я, кажется, понял, почему Берн не сумел пройти дальше и застрял здесь. По-видимому, сердечный осколок гелла завел его в тупик, оказался слишком мал или что-то вроде того. Скорее всего, он не смог провести его дальше. Может дело в тех корнях или в чем-то другом, но власть столь малой частицы сердца, не сумела сделать следующий шаг.

Тогда я будто увидел все своими глазами: отчаявшегося гелла, медленно растущий в близи его сердца осколок, сжимающиеся над ним тески времени и пришедшая по его душу смерть.

- "Я пройду твой путь до конца, Бернл!" - промолвил я вслух, вставляя Нантис в центр пентакля, в середину вечно закручивающейся спирали.

Ставни пола распахнулись, ветер притяжения сделал свое дело и притянул меня в путаницу движущихся плит. Бездонный колодец и мешанина плавающих в его нутре испещренных символами надгробий.

Немного понаблюдав и не найдя никакой закономерности, я стал прыгать с одной дверцы пути на другую. Сначала казалось, что я спускался, потом задействованные силы и хаотичность заиграли новой чередой изменений. Вверх, потом в низ, в право, в лево, наискосок, под наклоном, всеми силами вцепившись в поверхность плиты.

М-да, затерявшийся в изменениях человек. Человек ли теперь? Может гелл? Лопасти то свисают, центр тяжести смещен, спина ноет, двигаюсь как-то по животному. Заячий цирк, прыжки, бешенная нагрузка на ноги, убегающая из-под них поверхность и успокаивающая гладь новой плиты.

Вскоре я обнаружил, что расстояние между символами пути стало расти, кульбиты уже с трудом доставали до новой плиты. Крыльца по-прежнему только мешали. Эх, жаль, что нельзя просто взлететь. Тут неожиданно из моей опоры выдвинулось копье, тут-же вонзившееся в бочину соседней ступени. Принимаю приглашение, иного выбора все равно нет. Только для начала нужно поиграть в прятки с равновесием и отыскать этот инстинкт в гранях своего нутра.

Шаг, еще один, ногу за ногу, руки расставлены, теряю контроль, отпрыгиваю назад, приземляюсь на зад. Нет, так дело не пойдет, придется ползком, сидя, держа руки перед собой, цепляясь и перенося себя вперед. Проделав выше перечисленные манипуляции, я достал край плиты и вступил на его поверхность. Подобным образом перехожу еще несколько раз, затем натыкаюсь на воткнувшиеся в нижнюю плиту под странным углом кости. Танцую переход по костям, глажу подошвами чьи-то утерянные ребра.

После встречаю спустившуюся к нижней доминошке трубу, скольжу по ней, нахожу ногами опору. Перехожу еще несколько мостов, затем спускаюсь вниз, все ниже и ниже, в непрестанно меняющийся воспроизводимый браслетом рисунок пути. На соседних островках замечаю силуэты теней, в редких проблесках света различаю неясные очертания алых хрустальных стражей. Подросли зубастики! Движусь минуя их, отвожу от хрусталя мертвые крылья.