Полотенце и правда замечательное. Мне не стоит к такому привыкать, но прямо сейчас я буду наслаждаться им. Надевать свою пижаму не так же заманчиво, как обычно. Так что я села на кровать всё ещё в полотенце и разрешила себе ещё несколько минут удовольствия, потому что как только я сниму полотенце, я постираю его и больше никогда не воспользуюсь им. Это не моя жизнь. Я та девушка, которая пользуется дешёвым тонким полотенцем. Полотенца нужны только, чтобы высушить тело, ничего больше. Хотеть и мечтать о том, чтобы баловать себя таким образом — потеря времени. Но всего на несколько секунд я притворюсь, будто это нормально.

Минуты шли, и я наконец встала и сняла с себя полотенце. Я подошла к чемодану, хранящему все мои вещи, у ножки кровати, и вытащила чистые трусики и выцветшую розовую пижаму, которую ношу, с тех пор как мне исполнилось шестнадцать и мама подарила мне её на Рождество. У Хейди такая же. У меня есть фотография нас в этих пижамах на фоне ёлки. Хейди обожала, когда мама дарила нам одинаковые пижамы на Рождество. Она поступала так раз в несколько лет, когда могла позволить себе это. Я берегу эту пижаму, потому что данный комплект последний, который мы получили. Спя в ней, я чувствую себя ближе к маме.

Я убрала все продукты для ванны обратно в корзинку и положила полотенце в стиральную машину. Потом села на кровать и перевязала ноги. Мазь их увлажнила, и ванна очень помогла.

После того как я обо всём позаботилась, я посмотрела на ступеньки и подумала, может, мне подняться, проверить всё наверху. Я посмотрела на свои ноги и натянула носки. Джаспер попросил меня не ходить в них. Я этого и не делаю.

Звук шагов на лестнице удивил меня, и я опять села после того, как только что прилегла.

— Ты одета? — спросил Джаспер.

Я не ожидала, что он снова придёт.

— Да, — ответила я, отказываясь смущаться из-за своей пижамы. Я люблю её. Меня не волнует, что она выцвела и растянулась. Меня не волнует, что подумает Джаспер. По крайней мере, я не хочу, чтобы меня это волновало. Это кое-что значит.

Он вышел из-за угла с чашкой чая и тарелкой еды в руках.

— Я подумал, что ты можешь быть голодна.

— Спасибо, но у тебя гости. Много гостей. Ты не обязан оставлять их, чтобы проверить меня.

— Все ушли. Я закончил вечеринку пораньше и очистил дом. У нас осталось много еды, так что тебе не придётся готовить следующие пару дней. Работницы на кухне оставили инструкции, как всё подогревать.

Теперь мне ещё хуже.

— Мне так жаль, Джаспер. Мне нужно было купить обувь раньше. Я разрушила твою вечеринку.

Он поставил тарелку на столик около моей кровати.

— Я не хотел устраивать вечеринку. Это бессмысленно и раздражающе. Я заставил себя устроить её. Хотел убедить себя, что это то, чего я хочу. Раньше это было тем, чего я хотел. Но всё изменилось.

Он не выглядит радостным из-за перемен.

— Работа? Это больше, чем ты хотел? — спросила я.

Уголок его губ немного приподнялся, когда он посмотрел на меня.

— Ага. Точно.

Я понимающе кивнула.

— Что тогда сделает тебя счастливым, если не вечеринки? — Хочу, чтобы он был счастлив. Странно, каким важным это стало для меня. Я просто не знаю, что сделать, чтобы он был счастлив.

— Что-то, что я не заслуживаю.

Не совсем понятный ответ. Я думала, он скажет что-то ещё, но он не стал.

— Съешь это. Наешься. Отдохни и не вставай слишком рано. Отоспись. У тебя будут новые теннисные туфли, когда проснёшься. Я пошлю за ними утром. И за несколькими парами носков. Хороших плотных носков. Такими, которые ощущаются так хорошо, что не хочешь их снимать.

Я рассмеялась.

— Хорошо. Но у меня есть носки. Ты не обязан покупать их.

— У тебя нет таких носков. Они тебе нужны. — Я начала что-то говорить о том, что мне не нужны носки, но он перебил меня: — Бьюла, если ты собираешься со мной спорить, даже не заморачивайся. Позволь купить тебе носки. Возможно, мне понадобится скупить целый чёртов магазин. Мне нужно что-то, что заставит боль в моей груди от вида твоих ног уйти.

Моё сердце сжалось, а потом затрепетало. Он делает только хуже. Мои чувства к нему растут. Хочу сказать, что ему нужно прекратить это. Перестать быть таким добрым. Но не могу.

— Хорошо. Спасибо.

Он облегчённо улыбнулся мне.

— Спокойной ночи, Бьюла.

— Спокойной ночи, — ответила я.

Потом я смотрела, как он уходит. Спустя продолжительное время с того момента, как он ушёл, а с едой было покончено, я откинулась на постель с улыбкой. Потому что быть влюблённой не так уж и плохо. Иногда это ощущается как тёплый солнечный свет.

— Ты совершаешь ошибку.

Скорее всего, Стоун прав. Но мне насрать. Я боролся с этими чувствами изо всех сил. Прошлой ночью, услышав, что бармен пригласил её на свидание, я тут же заревновал. Потом я увидел её ноги, и это было больно. Вид её ран причиняет физическую боль.

— Я купил ей туфли. Они нужны ей, — сказал я ему, доставая из холодильника немного сыра со вчерашнего вечера.

— Она спит. Потому что ты сказал ей отоспаться. Она твой работник, а ты не относишься к ней должным образом. Ты размываешь границы. Это приведёт к грёбаному кошмару.

Я не сделаю ничего, что ранит её.

— Я помогаю ей. Ей больно, и я проявляю сострадание. Тебе тоже нужно. Хорошо повлияет на твоё холодное сердце.

— Речь идёт не о чёртовом сострадании. А о том, что она тебя привлекает. Я понимаю это. Она потрясающе красива и у неё есть эта сладкая история девицы в беде. Тебе нравится спасать людей. Это всё твоё слишком большое сердце. Но на этот раз ты подобрался слишком близко к огню, тебе нужно отступить за черту.

Я уже прошёл черту «слишком близко к огню». Огонь поглотил меня. Прошлой ночью он накрыл меня с головой. Хотя Стоуну не обязательно об этом знать. Это только разозлит его ещё больше.

— Ты голоден? У нас здесь есть что-то вкусное, — сказал я, меняя тему.

— Да похрен, — сказал он разочарованно. — Я не могу спасти тебя от самого себя. У меня нет на это времени. Мне нужно разобраться с некоторым дерьмом, а потом мне нужно пространство. Ты можешь бросаться с обрыва, если хочешь, но пока ты совершаешь ошибки, постарайся не разрушить её. Она не такая, как все, и поэтому она так чертовски сильно привлекает тебя.

Я закончил доставать еду из холодильника и не ответил. Когда он развернулся, чтобы уйти, я заговорил:

— Я не наврежу ей.

Он остановился, но не оглянулся.

— Ты сделаешь это не нарочно.

И тогда он ушёл.

Я смотрел на дверь, ведущую к её комнате. Пошлой ночью я проверил жёлтую гостевую спальню и подумал о том, чтобы переселить её наверх. Ближе ко мне. В настоящую комнату с настоящей ванной. Прежде чем я наконец уснул, я решил, что это хорошая идея.

При свете дня я не так уверен. Если я собираюсь размывать границы, лучше просто стереть их. Но могу ли я это сделать? Она нуждается в спасении. Она нуждается в ком-то, на кого можно положиться.

Я хочу быть этим кем-то. Уже давно. Мейзи является каждым кошмаром… который только может быть в отношениях. Она точная копия моей матери. Эгоистичная, тщеславная, требовательная и изменщица. Ей необходимо, чтобы мужчины хотели её. Она абсолютно ебанутая на всю голову. Когда она порвала со мной, она хотела, чтобы я умолял её не делать этого. Она хотела, чтобы я унижался.

А у меня в душе была долбанная вечеринка. Освобождение от неё и жизни с ней, которой я не хотел, стало лучшим, что случалось со мной в течение некоторого времени. Возвращение сюда не было таким уж плохим, пока я не увидел свою мать.

— Я не завела будильник и проспала больше, чем думала. — Голос Бьюлы был тихим и слегка хриплым ото сна. Я так погрузился в свои мысли, что не услышал, как она поднялась по ступенькам.

— Тебе нужно было отдохнуть. — Я опустил глаза и увидел, что на ней всё ещё носки, купленные мною прошлой ночью. — Я достал тебе новые туфли и носки, как и обещал. Но пока можешь ходить здесь просто в носках. Они хорошо смотрятся на тебе.