– Да клал я с прибором на потроха! Объясни мне принцип…

Алекса прервал гомон голосов. Через секунду в ангар вошли Мейсон и Глория, Фрэнк тащил медицинский кейс наподобие тех, что возят с собой парамедики.

– Что это? – спросил Алекс.

– Подарок, – Латтимер загадочно улыбнулся, – один укольчик, и наш профессор запоёт, что твой соловей!

– Ого! Блеквуд, ты расстарался?

– Да, Учитель! – скромно потупился Мейсон.

Все занялись изучением содержимого медицинского чемоданчика, а потому никто не заметил, как Глория не торопясь подошла к связанному доктору и, взяв его за волосы, откинула голову назад.

– Эй, женщина! – испуганно заверещал пленник, – ради Бога, ты что творишь!?

Взгляды мужчин немедленно устремились на странную пару – привязанный к стулу седовласый доктор и стройная брюнетка в строгом сером плаще, схватившая старика за шевелюру и оголившая ему горло. В руке у Глории появился тонкий клинок.

– Ё-моё! Глория, детка, ты чего это удумала? – удивленно воскликнул Фрэнк. – Пусти дядю, он нам и так всё расскажет!

– Вот это вряд ли! – негромко ответила девушка и уверенным движением воткнула шестидюймовое лезвие в нервно бегающий кадык старика. Затем рванула нож на себя, превращая трахею в одну большую рваную рану. – Никому он ничего не расскажет!

– Что… – Алекс не находил слов. Он мог представить себе любую подлянку от торговца душами, козни Люцифера, гнев ангелов, даже молнию с небес на свою грешную голову, но не удар в спину от одного из самых верных соратников. – Что ты наделала…

Остро запахло скотобойней. Горячая свежая кровь моментально пропитала одежду Сармиса и теперь весело капала на замусоренный цементный пол, формируя лужу.

Мейсон достал револьвер и направил его на Глорию.

– Брось нож!

– Конечно, – она бросила окровавленный клинок и, обтерев руку о лацкан пиджака покойного, распахнула плащ, – а ты положи пушку на пол и толкни её мне.

Под плащом у Глории обнаружились серые продолговатые брикеты, туго примотанные к талии металлизированным скотчем, и путаница разноцветных проводов.

– Ого! – потрясённо выдавил Блеквуд и, уронив ствол, толкнул его в сторону девушки.

– Умница! – она подняла пистолет. – За мной не ходить! Ничего личного, мальчики, просто такой вот странный поворот…

Она спиной попятилась к выходу и скрылась за дверями. Послышались выстрелы.

– Кадиллак, – мрачно констатировал Фрэнк.

– А смысл? – вслух начал рассуждать Мейсон. – На ней С-4 килограмма полтора, преследовать себе дороже…

– Нужно догнать! – воскликнул Алекс. – Ещё не поздно!

– Что!?

– Давай! – он достал из-за пояса трофейный пистолет доктора и протянул Фрэнку. – Я успею догнать его, ну же!

Тот взял из рук Алекса оружие:

– Рубашку сними, заляпаешь!

Выстрел гулким эхом ударил по гофрированному металлу, много раз отразился от ржавых ферм конструкций и наконец затих, оставив после себя резкий запах пороха.

Боли Алекс не почувствовал. Пуля выбила его из тела увесистым пинком, оставив в груди аккуратное отверстие, исходящее сизоватым дымком. Проморгавшись и привыкнув к смене состояния, бывший чернокнижник разогнал вокруг себя назойливый золотистый туман, рванул догонять свою единственную надежду на избавление.

На каменистом плато сегодня вновь было не протолкнуться. Тысячи новопреставившихся комков протоплазмы были похожи на живую мерцающую реку.

"Опять война, а я не в курсе!?" – походя удивился Алекс.

Его всегда удивляла эта скученность и неразбериха, как будто на земле человеков выкашивали легионы профессиональных убийц без перекуров и выходных, а пункт приёма потерпевших обслуживала старая одноногая медсестра с прогрессирующим артритом.

Гигантская светоинсталляция Петра важно зачитывала имена и свершения душ, украдкой зевая. Алекс махнул рукой старцу и показал знаками, что ему вниз. Пётр понимающе кивнул и стукнул голографической ногой в закопчённую калитку Ада. Скрипнула на несмазанных петлях дверь и взъерошенный чёрт, в мятом кителе с сержантскими лычками, высунул голову. Стоявшие на обрыве благочестивые души заохали и попятились. Из темного провала преисподней пахнуло удушливым жаром и марихуаной.

– Чё барабанишь, старый!? – сипло проворчал привратник. – Обед у меня, кому там, вашу мать, невтерпёж на сковородку!?

Пётр сделал мину – "я не при делах" и перевёл стрелки на Алекса.

– Здорова, служивый! – улыбнулся Александоррус чёрту. – Чё, как сам?

– Что надо, протоплазмы кусок!? – грубо поинтересовался сторож.

– К тебе тут мужичок не заходил намедни? – Алекс показал рост Сармиса и надул щеки. – Мелкий такой, на пивной бочонок похож?

– Ну, положим, заходил…

– Слушай, служба, пусти меня, а? Мне, вот страсть как надо, с этим чудиком перетереть!

Чёрт-сержант аж поперхнулся от удивления:

– Так иди, конечно! Это в рай только за особые заслуги, да по протекции, а к нам-то завсегда милости просим!

– Вот, спасибо тебе, рогатый! – маг спрыгнул с утёса и вошел в преддверие Ада. – Жарковато тут у вас!

– Ничего, привыкнешь! Топай, давай!

И Алекс потопал. Прямо, по расширяющейся кишке каменистого коридора, постепенно уходящего вниз. Казалось, нет конца этому чёрному туннелю, лишь где-то вдали он различал слабые отблески света.

Наконец маг преодолел этот отрезок пути и вышел на каменистое плато. Хотя откуда взяться равнине в подземном мире? Скорей это была огромная пещера. Потолок её терялся где-то во тьме, скрытый серным смогом, словно облаками. Отблески света, что вели его по туннелю, оказались водой. Алекс не мог поверить глазам – путь ему преграждала всамделишная река, несущая свои чёрные воды прямо по дну пещеры.

Он подошел к берегу и, присев, кинул камешек. Вода тут же забурлила, и мощные спины, покрытые острыми бронепластинами, которые показались на мгновенье из пучины, как-то сразу отбили охоту искать брод.

– Ну, а дальше-то как? – спросил он пустоту, непонимающе озираясь.

Будто в ответ, водная гладь заволновалась, и маг узрел лодку, быстро пересекающую опасную реку. На корме стоял человек, закутанный в латаный балахон, в руках его длинная жердь, и ею он правил суденышком, упираясь в дно.

– Эй, уважаемый! – Александоррус помахал рукой. – Мне бы на тот берег!

Лодка гулко ударилась о камни, и кормчий произнес негромко:

– Двести баксов.

– Да ты что, отец родной! Откуда ж такие деньжищи!? Я же мёртвый и в землю сыру зарытый, ты посмотри на меня, босяка трущобного! – Алекс демонстративно вывернул свои и без того прозрачные карманы.

– Что, вообще ничего нет? – разочарованно спросил лодочник. – Может пиастры там… или золото? Точно! Коронки или пирсинг, ты поищи получше!

– Да нет у меня ничего! Беден я, аки мышь церковная, всю жизнь честь по чести жил, ни цента не уворовал! А вона, как бывает, оклеветали злыдни лютые, в геенну огненную праведника кинули! – маг всхлипнул и высморкался в рукав.

– Да мне до фени твои беды! – раздражался кормчий. – Что вы за умертвия такие, а!? Помню, Аменхотеп две телеги золота привёз, пять наложниц и горшок с благовониями! Вот, покойники были!

– Так то Аменхотеп, он фараон…

– А ты кто – фуфлогон?

– А я спеть могу! Да-да, я очень красиво пою, заслушаешься! – отчаянно врал Алекс, хватаясь за соломину.

Закутанный пожевал сухими губами, прикинул что-то, потом обреченно мотнул головой:

– Ладно, Элвис, Темный Владыка с тобой, залезай! Но будешь должен, уговор?

– Забились, шеф! – маг запрыгнул в лодочку, и та, качнувшись, отчалила, ведомая угрюмым кормчим.

– Ну, как тут у вас вообще обстановка… погода, смотрю, чудная, – попытался завести разговор пассажир.

– Пой, давай, синоптик! – окстил его хозяин судна.

Алекс поправил несуществующий галстук-бабочку, прокашлялся и взял на пробу ноту:

– Ми-и-и! Кхе-кхе! Ми-ми-и!