Полтора часа назад Федоров отправил шустрого пацаненка в город, за «Мальборо». Блок сигарет был куплен в первом же киоске и предусмотрительно спрятан за пазухой. Но время еще оставалось, и потому Саша решил употребить его на пользу уже для себя.

Сперва, встав рядом с универсамом «Московский», многолюдным перед закрытием, зашмыгал носом и, утирая сухие глаза кулачками, загундосил:

— Люди добрые, подайте, кто сколько может, мамка умерла, похоронить не на что!

Люди добрые косились неодобрительно, недоверчиво, но тем не менее подавали. Добыча впечатляла — за сорок минут Сашка насобирал почти тридцать рублей. Но бизнес, так удачно начавшийся, столь же внезапно и застопорился: неожиданно в винно-водочном отделе, как раз сразу за входом, закипела жаркая русская драка, приехала ментовская машина, и пацаненку пришлось ретироваться: знакомство с местным спецраспределителем не входило в его ближайшие планы.

Проехав несколько остановок на автобусе, Саша встал у железнодорожного вокзала.

— Тетенька, на билет всего четыре рубля не хватает! — разносился по привокзальной площади дребезжащий детский дискант. — Дяденька, помогите чем можете, к мамке с папкой уехать не могу! Дайте, пожалуйста, вовек вашей доброты не забуду!

На вокзале тоже давали, но хуже. Получасовая добыча выглядела смехотворной: семь рублей металлической мелочью. Саша уже было подумывал переместиться к билетным кассам, где можно было рассчитывать на большее, но в этот момент услышал над самым ухом:

— Что ты тут делаешь?

Обернувшись, пацан увидел ментовского сержанта. Стоит, падла такая, возвышается над толпой, как каменный истукан с острова Пасхи. Глаза маленькие. Шея потная. Щеки обрюзгшие. Нос красный. Ноги раскорякой. И перегаром разит.

— Что тут делаешь, а? — с явной угрозой повторил мусор.

— Да я… Мамку встречаю, — попытался было выкрутиться Саша.

— Какую, етить твою мать, мамку? — возмутился милиционер. — Я за тобой уже десять минут наблюдаю! К прохожим пристаешь, деньги вымогаешь… А ну, за мною давай, мы тебя щас по полной программе оформим… — ласково пообещал страж порядка и протянул пальцы, чтобы схватить юного правонарушителя за рукав.

Однако задержать пацаненка не удалось — нырнув под локоть милиционера, Сашка бросился в уже закрывавшиеся двери автобуса. И лишь проехав несколько остановок, понял, как крупно ему повезло.

Доехав до остановки «Спиртзавод», мальчонка вышел, взглянул на электрические часы, светящиеся над бетонным козырьком гостиницы «Турист». Часы показывали половину восьмого, а это означало, что в его распоряжении еще как минимум полчаса. Конечно, в случае опоздания Яша будет ругаться, может, даже побьет… Но собственные деньги, на которые можно купить сигарет, того стоят. Да и цыгану можно лапши на уши навешать: «Мальборо» долго искал, нигде не было, потом в мусорню на вокзале залетел… Иди, дядя Яша, проверяй!

Встав у рынка, Саша вновь загундосил:

— Подайте, Христа ради, папка-пьяница из дому выгнал, мамка в больнице, братик голодный, сам второй день ничего не ел!

Спиртзаводской базарчик уже опустел. Ни посетителей, ни продавцов не наблюдалось — только случайные прохожие. Подавали мало — за десять минут лишь какая-то сердобольная старушка сунула мальчику металлический рубль да пьяная торговка дала остывший резиновый пирожок.

Вот тут-то и вспомнилось старое правило профессионалов: никогда не просить по вечерам…

Дожевав пирожок, Саша безнадежно махнул рукой и двинулся к автобусной остановке. Почему-то подумалось: бывают же в жизни и счастливые минуты! Вон когда-то в Бологом удалось скоммуниздить из открытой машины перочинный ножик, настоящий «швейцарский офицерский». Два месяца назад какой-то подвыпивший «новый русский», выходя из кабака при гостинице «Метрополь», сунул ему десять баксов. Наверное, меньше хотел дать, да в темноте не рассмотрел. А то вот еще дядя Дима рассказывал, как в бытность его в Москве некий бандюга на иномарке стодолларовую бумажку подарил… Закурив, пацаненок принялся размышлять: как распорядился бы он соткой баксов, если бы у него оказались такие деньги. Но, не надумав ничего путного, снова пересчитал собранное подаяние. Тридцать восемь рублей, конечно же, не сто долларов… Но, если разобраться, и это неплохо.

Вдалеке показался автобус на Новоселовку, и Сашка, аккуратно затушив окурок, сунул его в карман. Обернувшись, он вдруг засек неподалеку двоих, стоявших под уличным фонарем: высокий светловолосый мужчина в короткой плащевой куртке бережно держал под руку девушку с большими печальными глазами — на вид ей было не больше восемнадцати. Вязаный шарфик выбился из-под воротника дешевой искусственной шубки, и зоркий глаз Саши различил на ее груди маленький православный крестик.

Неожиданно на поясе светловолосого запищал пейджер, и это решило все.

Саша знал твердо: пейджер — это что-то вроде сотового телефона. Пейджеры бывают или у бандитов, или у «новых русских», что, в общем, одно и то же. Короче, что-то крутое-прекрутое. Дорогая вещь, не каждому по карману. И уж если у этого мужика есть пейджер, то наверняка и деньги водятся.

Так почему бы не рискнуть?

Твердо решив уехать следующим автобусом, Саша, наслюнявив глаза, поплелся к обладателю дивного средства связи, лелея надежду получить хотя бы пять рублей.

А светловолосый, сняв пейджер с пояса, прочитал сообщение и негромко бросил спутнице:

— Опять эти сволочи Прокопа вызывают. Седьмой раз за сегодня. Что-то срочное. Наверное, случилось у них нечто…

— Илюша, а если они вдруг к твоим родителям отправятся? — В голосе девушки послышалось искреннее беспокойство.

— Ничего, Ксюха, я своих стариков подробно проинструктировал, что и как говорить. Правдоподобно. Поверят.

Подойдя к паре, Саша растер по щекам слюни, долженствующие изображать слезы, и, набрав в легкие побольше воздуха, выдохнул:

— Люди добрые, подайте, Христа ради, сколько не жалко! Папку в тюрьму посадили, мамка все из дому вынесла да пропила, а мне младшего братика кормить нечем! Подайте, вовек вашей доброты не забуду!

И вытянул руку.

Светловолосый прищурился, взглянув на мальчонку вопросительно. В этот момент Саше почему-то показалось, что владелец пейджера подаст ему не пять рублей, а куда больше. Но мужик, неожиданно для пацана опустившись на корточки, лишь спросил ласково:

— А папку твоего за что посадили?..

Приблизительно в то самое время, когда у гостиницы «Метрополь» разгорелась жаркая перестрелка, когда Саша чудом удрал от вокзального милиционера, Илья и Оксана вышли на прогулку.

Предстоящая ночь решала многое. Именно сегодня Дембель хотел наведаться в Новоселовку: выяснить, там ли Димка. Но перед таким серьезным делом потянуло прогуляться, отрешиться от всего дурного и ненужного.

Вот молодые люди и гуляли.

Сперва неторопливо прошлись по своей окраине, миновали парк, заброшенное кладбище и вышли к тихому центру. Погуляв по парку культуры и отдыха, вышли за ворота, свернули на Советскую улицу и, пройдя несколько кварталов дворами, очутились рядом со спиртзаводским рынком.

— А помнишь, как мы тут с тобой впервые встретились? — улыбнулся Илья, указывая глазами на ячеистую сетку, ограждавшую темные, пустые прилавки. — Я у тебя еще жетончик просил…

Оксана улыбнулась.

— Помню.

— Послушай, а чего это ты тогда из «Туриста» так поздно выходила? — спросил Корнилов. — Ну, когда я от бандитов удрал и тебя случайно встретил… Ты еще не верила, что я Диму знаю! Время уже позднее было, за полночь…

— Деньги надо было разменять, сто рублей… У дежурной в гостинице не оказалось — иди, говорит, на рынок, может, торговки ночные и поменяют. — Девушка виновато заморгала, видимо, решив, что он подозревает ее в чем-то неприличном.

Илья встал против ветра, закуривая.

— Ну что — пройдемся вон до того дома, провожу тебя до поселка и двину…

Запищал на поясе пейджер, Дембель прочитал сообщение, высказался по этому поводу, выслушал опасение Оксаны…