Что мог делать Антип в пустой квартире?

Ответ напрашивался сам собой: поджидать его, Дембеля.

— Ну жди, жди, — прошептал Корнилов, спускаясь по лестнице.

Обошел свой дом вокруг, взглянул на окна спальни — там света не было.

Вывод был очевиден: родители переехали, а бандюки, видимо, разделились. Антип остался караулить Илью тут, в надежде, что он появится, а второй, блондинистый, по кличке «Прокоп», наверняка караулит в той загородной халупе.

Было очевидно и другое: местные бандиты не отличались не только профессионализмом, но и сообразительностью. Кто же сидит в засаде при включенном свете, да еще если на окнах сняты шторы? Или человек очень уверенный в собственных силах, или полный идиот; второе казалось Дембелю более вероятным.

Оставалось выяснить последнее: каким образом бандиты поддерживают связь между собой и оба — со Сникерсом. Квартирный телефон вроде был отключен. Но ведь и самому подключиться недолго! Конечно, Антип вполне мог захватить с собой мобильник. Но мобильника, как помнил Илья, у него не было. Мобильник был, кажется, лишь у того кривоносого урода… Но оставил ли он аппарат Антипу?

Это и предстояло выяснить.

Дойдя до гостиницы «Турист», Илья свернул за угол — там, в закутке, висел заветный таксофончик, с которого можно было звонить без жетона.

Корнилов уже набрал номер своей квартиры, но в самый последний момент бросил трубку на рычаг…

Позвонить, послушать — возьмут трубку или нет?

Глупо — Антип, сколь тупым он ни казался, вполне может догадаться, что его проверяют.

Постараться изменить голос?

Тоже не лучший выход.

Что же делать?

Неожиданно под фонарем на противоположной стороне переулка мелькнул мужской силуэт, и Илья, мгновенно приняв единственно верное решение, бросился к запоздалому прохожему.

— Братан, выручай! — приветливо улыбнувшись, чтобы не испугать мужичка, закричал Дембель.

Прохожий, типичный работяга по виду, испуганно шарахнулся в сторону.

— У меня ни копейки… — По всей вероятности, он принял высокого широкоплечего Илью за ночного гоп-стопника.

— Да ладно те, обижаешь! — воскликнул Дембель. — Я тя о другом попросить хотел. Понимаешь, дружбана хочу на ночную бухаловку с телками свинтить, а у него к телефону обычно женка подходит. Мой-то голос она хорошо знает, сразу трубку бросает… Вон автомат висит — я номерок наберу, а ты Илью позовешь… Идет?

Мужичок, не веря, что он понадобился именно для этого, послушно перешел улицу.

Корнилов быстро набрал свой номер.

— Илью к телефону… Запомнил? Как позовут — сразу мне трубку.

Как и предполагал Дембель, Антип самовольно включил телефон; не оставаться же без связи? В таксофоне что-то щелкнуло, и работяга послушно попросил позвать к аппарату Илью.

— Кто говорит? — Мужичок вопросительно взглянул на Дембеля.

— Друг, — подсказал тот.

— Друг его говорит, — повторил звонивший. — Что, дома нету?

— Спроси, когда будет? — заговорщицки приложив ребром ладонь ко рту, прошептал Илья.

— Будет когда?.. Да? Извините…

Положив трубку на рычаг, работяга повернулся к Корнилову.

— Нету твоего друга.

— А где он? — притворившись разочарованным, спросил Дембель.

— Не сказали… Только трубку-то не баба взяла, а мужик какой-то.

— Спасибо, братан, — поблагодарил Илья, отходя от таксофона.

Когда Илья Корнилов подошел к домику, ставшему для него и Оксаны временным убежищем, было уже за полночь.

Пригород спал. Полная луна освещала неширокую улочку, обставленную темными бревенчатыми домиками, закрытые на ночь половинки ставень, припаркованные рядом с высокими воротами «Москвичи» да «Запорожцы». Лунный свет серебрился на проводах, протянутых между деревянными столбами, подсвечивал свисающие с водостоков сосульки, создавая вокруг них причудливый фосфоресцирующий ореол.

Скрип калитки, хруст льда на подмерзших за вечер лужицах, осторожный стук в дверь…

— Ты, Илюша?

— Да.

— Слава богу… — Дверь раскрылась, и в желтом от электричества проеме показалось встревоженное Оксанино лицо. — Я так волновалась…

— Да ладно тебе…

…Спустя минут десять Корнилов, отогревшись в тепле, неторопливо пил горячий чай, рассказывая о своих планах на будущее.

— К старикам ехать надо…

— Ты же сам сейчас сказал, что бандиты разделились! — напомнила девушка.

— Это и хорошо.

— Почему?

— Справиться с ними по отдельности легче, — пояснил Илья.

— А как… ты с ними справляться собрался? — не поняла Оксана.

— Как и они со мной на трассе собирались. — От взгляда Корнилова не мог укрыться искренний испуг девушки, и потому он, не давая времени для возражений, попросил строго: — Ладно, Ксюха, стели мне на полу… Завтра с утра опять пойдем Димку искать.

Жизнь каждого человека состоит из будней и праздников — это общеизвестно. Известно и другое — почти все люди желают, чтобы будней было как можно меньше, а праздников — как можно больше…

Российские бандиты не исключение. Любят они праздники куда больше будней. Работа нервная, клиентура тупая, менты наглеют, старшие напрягают… Да и жизнь человеческая упала в цене. Жизнь нынче короткая, и никто не может сказать, насколько же именно она коротка. Вот и хочется каждый день прожить так, словно он в этой жизни последний. Так что, если не устраивать себе расслабухи хотя бы два раза в месяц, вообще крыша съедет.

Но уж коли для праздника есть хороший повод, можно не сомневаться: гулянка будет лютая, до утра — с девками на любой вкус, разливным морем водки, тремя-четырьмя переменами блюд и как минимум одной переменой места кутежа.

Слякотным январским днем двадцать седьмого января повод такой как раз и случился: у Сергея Кривицкого, второго по влиятельности «бригадира» группировки Василия Николаевича Злобина, был день рождения.

Столики в ресторане «Москва» были сдвинуты еще до вечернего открытия; гостей ожидалось целых шестнадцать человек. На наружной двери появилась табличка «Спецобслуживание». Состав гостей и, как следствие, стоимость заказа настолько впечатлили метрдотеля, что она, собрав официантов, строго-настрого наказала: ничего не воровать, не обвешивать, не обмеривать, вместо «Абсолюта» самопальную «Московскую» не наливать, пепельницы менять ежеминутно и — упаси бог! — никому не перечить.

— Василий Николаевич Злобин сегодня у нас с друзьями гуляет, — объяснила она, и по лицам официантов заключила, что те уж для Василия Николаевича костьми лягут, не на совесть будут стараться, а страха ради!

Вообще-то бывший олимпийский призер и заслуженный мастер спорта, а ныне главбандит городка не одобрял застолий с обильной жрачкой и несчетным количеством водки. Как ни крути, а пацаны, большинство из которых в разное время были его выпускниками в школе олимпийского резерва, всегда должны оставаться в хорошей спортивной форме. Однако, будучи человеком неглупым и трезвомыслящим, Василий Николаевич понимал и другое: надо иногда отпускать вожжи, надо давать возможность оторваться. Вон почти вся московская братва или шмаль курит, или на «коксе», кокаине, сидит. Слава богу, в эту провинцию столичная «дурь» еще не проникла… Так уж пусть пацаны водочки иногда попьют вволю — все лучше, чем наркота!

Именинник Кривицкий, Злобин, Сникерс и прочие приглашенные заявились в кабак ровно к семи вечера. Взглянув на богато сервированные столы, Кривой одобрительно поцокал, благодарно кивнув Злому (гулянка в «Москве» и была Васиным подарком ко дню рождения), и на мгновение замешкался, предложил своему бывшему тренеру занять место во главе застолья.

— Да ладно тебе, твой праздник сегодня! — напомнил Злобин.

Зашаркали стулья, зашелестели скатерти, зазвенели приборы — гости расселись за столами. Метрдотель дала незаметный знак официантам — те помчались на кухню за горячим. Злобин, взявший на себя роль тамады, наполнил стопочку водкой.