— В этот праздничный день… двадцать пять лет прожито… хороший пацан, каким мы его знаем… чтобы всегда таким и оставался!..

Минуло уже два часа с начала гулянки. Все тосты были произнесены, все пожелания высказаны, все подарки торжественно вручены имениннику. Застольная беседа давно потеряла стройность — видимо, многие приглашенные уже позабыли, для чего тут собрались. Пацаны, сидя за сдвинутыми столиками тесными группками по трое-четверо, сообразно общим интересам и взаимным симпатиям, беседовали каждый о своем, а в общем-то об одном и том же: о новых моделях автомобилей, о бабах, о забугорных курортах, где никто из них не был, и о красивой жизни, которую никто из них по большому счету не видел. Именинник Кривой, то и дело поглядывая на подаренные ему золотые часы, улыбался блаженно и счастливо. Он был уже пьян, и весьма.

— Слышь, Жорик, — выставляя левую руку напоказ, спросил он, — а чего это твои пацаны, Антип с Прокопом, не пришли? Я ведь приглашал.

Сникерс скосил взгляд в сторону Злобина, сидевшего справа от именинника, и тут же отметил про себя: вопрос заинтересовал Васю.

— Да понимаешь, нескладуха такая вышла, — оправдывающимся голосом начал излагать Жора загодя заготовленную версию, — они вчера в Тверь неожиданно укатили. По телеграмме.

— Кто их туда отправлял? — удивился Злобин, вкладывая в свои слова нехитрый подтекст: мол, что-то ты, Сникерс, большую волю взял, пацанов в другие города отправляешь, а мне об этом неведомо.

— Извини, Вася, что не предупредил, — уловив это, продолжал Жора. — У Прокопа в Твери какой-то родственник умер. Я ж говорю — по телеграмме. Похороны там, то да се… Сам понимаешь, пацану теперь не до веселья. А Антип за компанию отправился — морально поддержать, и вообще…

— Понятно. — По голосу Злобина Сникерс понял, что версия прозвучала правдоподобно.

Жора сдержал слово, данное Антипу и Прокопу, — не сдал их Васе, не рассказал, как они офоршмачились на загородном шоссе.

Да и зачем сдавать?

Спиртзаводская квартира уже выставлена на торги, и ничто не сможет помешать получить за нее деньги. Ничто и никто, кроме того молодого и упорного мужика Ильи, сынка ложкомоев-хозяев Корниловых. Но ведь не сегодня-завтра он будет найден! Прокоп с Антипом землю грызть будут, а выследят его! Да и самому Васе немного уже осталось…

— А тебе они велели кланяться и просили передать: подарки, мол, за ними, — сказал Жора имениннику, закрывая неприятную тему.

Безмолвные официанты с профессиональной ненавязчивостью переменили тарелки и пепельницы. Музыканты занимали места на подиуме — расчехляли инструменты, подсоединяли кабели к колонкам. Метрдотель, беззвучно вдавливая острые шпильки туфель в бобрик ковра, подошла к столу, сменила нагревшиеся бутылки водки на запотевшие.

— Ну что, пацаны, какая у нас дальше культурная программа? — полюбопытствовал Злобин.

— Барух бы каких снять, бухла еще прикупить да в нашу сауну до утра забуриться, — предложил Кривой, пощелкивая золотым браслетиком на массивном запястье.

— Тоже неплохо, — согласился Вася. — Гулять так гулять! Телок потрахаем, заодно, как говорится, и помоемся… Тут животных наберем или по дороге наснимаем?..

— Давай только это допьем, не с собой же брать! — по-жлобски предложил Кривой.

— Ну, давай, коли все еще жажда мучит…

Налили, сказали бессвязной скороговоркой очередной тост, чокнулись, выпили, задвигали челюстями. Водяру жрали все — кроме Василия Николаевича и, как ни странно, Жоры. Злой, чуть-чуть пригубив, поставил стопочку на стол почти полной. Заслуженный мастер спорта вообще мало пил. Сникерс же воздерживался от спиртного по другим причинам. Во-первых, сегодня ему, возможно, предстояло звонить Шашелю, а разговаривать с таким уважаемым человеком в подпитии означало нанести ему оскорбление. А во-вторых, именно теперь, в преддверии грядущих событий, Сникерсу необходимо было сохранять трезвость мысли.

— Жора, — перегнувшись из-за спины именинника, Злобин поманил Сникерса пальцем.

Тот послушно поднялся, обошел вокруг стола, взял свободный стул, подсел к Васе.

— Чего?

— Слышь, Жора… — наклонившись к уху Сникерса, Злой понизил голос до полушепота, — у тебя на первое февраля никаких планов?

— Да нет… — передернул плечами тот, уже понимая, к чему задан этот вопрос.

— Ладно, — Василий Николаевич наклонил голову. — Потом об этом поговорим. Но запомни, Жора: на первое — никаких планов. Идет?

…Злой покинул празднество первым, сославшись на неотложные дела.

— Извините, пацаны, — Василий Николаевич приложил руку груди, — не могу. У меня сегодня еще одна очень важная встреча.

— А как же сауна? — обиженно полюбопытствовал Кривицкий.

— В другой раз. До утра сидеть будем. Отвечаю.

Пожав на прощание руку именинника, Злобин удалился — единственным человеком, который провожал его взглядом, был Жора Глинкин по кличке «Сникерс»…

— Ладно, пацаны, гуляем дальше, — расплескивая водку мимо стопочек, объявил Кривой. — Щас только это доп-пьем — и к баб-б-бам…

Ресторан покинули лишь в половине первого ночи. Сауна спорткомплекса была предусмотрительно заказана по телефону часа три назад, когда все еще были относительно трезвыми. Водку, закусь и лимонад прихватили в ресторанном буфете.

Отыскать телок, согласных провести ночь с мужчинами в сауне, оказалось еще проще: стайка голодных малолеток-старшеклассниц в ожидании мужского внимания толпилась у входа в кабак. Прихватив из них пятерых самых сексуальных, бандюки двинулись к стоянке такси.

— Пацаны, вы езжайте, — бросил Сникерс, немного отстав, — я чуть позже подъеду!

— Ладно те, Жорка, поехали с нами! — кричал Кривой на всю улицу.

— Езжайте, скоро буду.

Не придумав мало-мальски правдоподобного объяснения своей задержки, «бригадир» развернулся и двинулся назад. Зашел за угол, осмотрелся по сторонам, извлек из кармана мобильник, набрал междугородный код и номер нужного абонента…

— Алло? Сергей?

Трубку, как и следовало ожидать, взял Шашель.

— Да.

— Это я, Жора…

— Я узнал… Ну, что скажешь?

— Вроде бы первого февраля, — непонятно почему переходя на шепот, сообщил Сникерс.

— Где? Когда? Во сколько? — посыпались вопросы. — Какой дорогой поедут, сколько человек, на каких машинах?

— Пока неизвестно. Но вроде бы Злой меня с собой берет.

— Почему ты так считаешь? — усомнился Шашель.

— Да сегодня на дне рождения бухали, Злой меня подозвал и говорит: так, мол, и так, на первое февраля никаких планов не строй. Почти все пацаны в сборе были, а он только мне об этом сказал.

После непродолжительной, но выразительной паузы Гладилин спросил:

— А когда будут известны подробности?

Жора замялся.

— Не знаю… Накануне, наверное, перед самым отъездом.

— Ладно, звони, не пропадай, — подбадривающе бросил Шашель. — Успехов тебе, брат.

Короткие гудки дали понять, что разговор завершен, и Сникерс, щелкнув крышкой мобильника, двинулся к стоянке такси:

Теперь, как никогда прежде, Жоре хотелось наплевать и на день рождения Кривицкого, и на пацанов и, бросив все, отправиться домой. Но поступить так означало навлечь на себя подозрения.

К тому же четко срабатывал и стадный рефлекс, присущий людям уровня Сникерса: все гуляют — и он должен гулять. Да и будней теперь все больше и больше, чем праздников…

— Шеф! — крикнул Жора, выбегая на проезжую часть и раскидывая руки крестом. — Шеф, к сауне у спорткомплекса, быстро!..

Василий Николаевич Злобин вернулся из кабака с головной болью, и первой же мыслью было: стар он уже для совместных застолий с такой публикой! Но вторая мысль, появившаяся так кстати, немного успокоила: ничего, недолго этому продолжаться! Еще два-три месяца, максимум четыре — и задвинет он всех этих кривых, толстых да прокопов с антипами куда подальше. На хрена ему, солидному и уважаемому человеку, сомнительная слава главаря этих отвязанных полудурков? Зачем лишняя головная боль с «местовыми», «крышными» комбинациями, вышибанием долгов да отмазыванием своих подопечных в ментовке?