В принципе что такое помпаж? Есть, скажем, автомобиль со спущенным колесом, и есть насос. Что сделает человек? Подсоединит насос и станет накачивать колесо. А что произойдет, если у насоса шланг забит или у колеса – ниппель? Человек нажмет на ручку насоса, но воздух не пройдет, и если отпустить ручку, то она подпрыгнет вверх. Этой ручкой можно и в лоб получить. Примерно так и выглядит помпаж: воздух гоняется туда-сюда, а проку ноль. Но человек быстро сообразит, что делать, прочистит насос и накачает колесо. А что будет, если вместо человека за дело возьмется тупой робот? Он будет упорно качать, пока у него насос не сломается, или у машины колесо не отвалится, или он сам не рассыплется. Противопомпажная защита как раз и предназначена для того, чтобы роботу немножко ума добавить и остановить его, когда дело близится к катастрофе.

Получив разрешение у главного инженера управления, Лева стал загонять в помпаж работающую машину. Действовали крайне осторожно, чтобы машина не свалилась в настоящий помпаж, который мог разнести машину вдребезги. Лева, отогнав от пульта управления дежурную смену, медленно выводил турбину на нужный режим, Виталий стоял рядом с Левой и сверял показания приборов с графиком помпажа. Он заметил по перепаду давления, что машина уже вышла на границу помпажной зоны, и сказал Леве:

– Левушка, граница. Пора бы твоей защите и сработать.

– Не может быть! У меня все отлично настроено.

– Смотри сам. Видишь, вот эта стрелочка дошла до нужной черты, а твоя система – тю-тю.

– Ересь какая-то. По моим расчетам, все должно сработать.

– Видно, Левушка, тебе неправильная логарифмическая линейка попалась или в калькуляторе батарейки сели, раз у тебя дважды два – пять получилось.

– Свинство какое-то, – сплюнул Лева. – Нужно пойти проверить.

– Куда? – удивился Виталий.

– В укрытие, к машине.

– Левушка, да ты просто перегрелся немного. Посиди, отдохни. Глядишь, тяга к подвигам пройдет, а потом и голова соображать начнет. Куда ты пойдешь? Машина того и гляди в помпаж свалится, а он к ней в гости собрался. А если ее на части разнесет? Как учит великий и мудрый инженер по технике безопасности, берегите жизнь, она дается человеку один раз. Не лезь туда, где прихлопнуть может. Вместо того чтобы сейчас головой рисковать, мог бы, как автор системы противопомпажной защиты, написать хорошую инструкцию, по которой любой машинист с твоей системой справится. А то написал какой-то детектив, в котором сам черт ничего не поймет. Тебя для того сюда и вызвали, чтобы ты людям объяснил, как с твоим детищем бороться, или чуть-чуть изменил конструкцию. А героизм твой тут ни к чему.

– Ничего, Виталя, не впервой, управимся. Авось пронесет.

– Лева, кончай свои шутки. Если сам не понимаешь, то я тебя силой удержу и никуда не пущу.

– Послушай, перестраховщик, ты помнишь старую хорошую традицию у инженеров-мостостроителей? – спросил Лева и стал серьезным.

– Какую?

– Когда проводились испытания нового моста, инженер находился внизу под мостом в лодке. И если мост рушился, то ему на голову. Вот так, Верховцев, в старину инженеры свою правоту доказывали. А ты выступаешь не по делу. Какой же я, к черту, инженер, если не уверен в собственной машине? Тут что-то не так, нужно проверить. Я пошел. Ты проследи, чтобы режим машины не меняли.

Виталий понял, что Леву удерживать бесполезно, и остался в операторной смотреть, чтобы дежурный персонал на сделал что-нибудь не то.

А зря он не прислушался к голосу разума и отпустил Леву. Как зря. За эту глупость он будет еще долго проклинать себя. Того, что случилось, предвидеть никто не мог… Вообще-то нет, предвидеть должны были, потому что станция была новенькая, только запущенная в эксплуатацию, и работу всех систем до совершенства еще не довели.

А случилось вот что.

Внезапно со стороны соседней машины прозвучал мощный глухой взрыв. Крыша укрытия приподнялась в воздух, а стены развалились, как у карточного домика. Позже, при разборе аварии, установили, что не работали датчики загазованности, просто не до конца была еще отлажена система. В укрытие просочился газ, система предупреждения загазованности не сработала, газ достиг взрывоопасной концентрации и взорвался. Крыша укрытия упала рядом с машиной. У машины на короткое время произошел перебой в работе, но потом она сама снова вышла на расчетный режим и продолжила как ни в чем не бывало ровно и мощно гудеть.

Но этого короткого сбоя хватило турбине, которую они с Левой держали на границе помпажа. Небольшого толчка давления оказалось достаточно: машина свалилась за границу и помпажнула по-настоящему. Защита от помпажа, настроенная Виталием и Левой, сразу же сработала и выключила машину, но… Станция была новенькой, только запущенной в эксплуатацию, еще не обкатанной. Где-то в районе поплавковой камеры, там, где возился сейчас с сигнализатором Лева, вырвало тоненькую трубку, и прорвался газ. Струя газа под огромным давлением ударила в укрытие и вспыхнула.

Дежурная смена остолбенела, когда увидела, что из укрытия бьют длинные языки пламени. Виталий пришел в себя первым. Еще плохо понимая, что собирается делать, он схватил противогаз и бросился к укрытию. Надел у двери противогаз, пригнулся почти до пола и открыл дверь. Над головой пронесся огненный смерч. Он лег на пол укрытия и попытался осмотреться. За те десять-двадцать секунд, которые прошли с начала пожара, укрытие превратилось в настоящий ад. Ревел прорвавшийся газ, над головой бушевал огонь, трещала, как электросварка, закороченная электропроводка. Даже на полу донимал нестерпимый жар. На Виталия упало несколько капель расплавленного алюминия, и он понял, что через минуту от него останется только горсточка пепла. Тут он увидел Леву. Потерявший ориентацию Лева метался в огне и, закрываясь руками от пламени, кружился волчком. Виталий крикнул, но противогаз заглушил крик. Тогда несколькими звериными прыжками он подскочил к Леве и свалил его на пол.

В это время наконец-то сработала противопожарная автоматика, и холодные струи углекислого газа ударили в укрытие. Огонь сразу уменьшился, но дышать стало нечем даже в противогазе. Рев газа стал утихать, и Виталий подумал, что теряет сознание и отключается, но как-то очень быстро, в долю секунды, сообразил, что дежурная смена перекрывает краны и газа поступает меньше. Еще через секунду он понял, что они сейчас задохнутся и тогда точно сгорят. Он вскочил на ноги и, согнувшись, побежал к выходу, таща за собой Леву, ухватив его мертвой хваткой за руку. Наверное, сознание на короткое время все же выключилось, потому что Виталий не помнит, как проскочил через дверь.

Пришел Виталий в себя от холодной воды. Оглядевшись, он понял, что лежит вместе с Левой в дренажной канаве метрах в пяти от укрытия. Он оглянулся и увидел, что огонь пока еще бьет из всех щелей. Вдруг из-под земли ударила струя дыма. Виталий не сразу понял, что горит подземный силовой кабель. Понял он это, когда взрыв донесся со стороны подстанции – взорвался силовой трансформатор, опять-таки не сработала защита. Машины, оставшись без электроэнергии, сразу все остановились. Краны на газопроводе дежурной смене все же удалось закрыть, огонь погас, рев газа прекратился, а над станцией, обычно шумящей на всю округу, повисла тишина, нарушаемая только криками бегающих по территории людей.

Виталий встал на ноги, снял с головы наполовину оплавившуюся противогазную маску и поднял Леву. Посмотрел на него и ужаснулся. Из одежды на Леве остались только превратившиеся в оплавленный кусок резины сапоги. Ни волос, ни бровей, ни ресниц у Левы не было, кожа обгорела и была черного, обуглившегося цвета, не осталось даже светлых пятен. Лева, очевидно, находился в шоке и боль еще не чувствовал.

– Зачем полез туда, дурак? – тихо сказал Лева. – Зачем полез? Сам же настраивал сигнализатор, должен был знать, что он сработает. И он сработал! Машину остановил! Это показывающий прибор в операторной на щите врал. Просто его неправильно оттарировали, а это уже дело киповцев.