Виталий усмехнулся еще раз. Теперь ясно, почему ему опорный подшипник приснился: мозг работал даже во сне, и какие-то смутные мысли бродили в сознании. Конечно же, у подшипника очень большая площадь и, соответственно, очень маленькая удельная нагрузка. Образуется очень мощный масляный клин, и ротор начинает вибрировать. Опять-таки турбинная классика. А сама изюминка вот где прячется: из-за нелинейных явлений в масляной пленке сильная вибрация должна быть на низкой частоте, но, по-видимому, эта частота оказалась кратной частоте опоры, и колебания сложились. В результате получилась сильная вибрация высокой частоты, энергия которой берется из низкочастотных колебаний. Мудрено. Сразу и не додумаешься.
А какое принимать решение? С решением уже проще. Нужно увести опору от резонанса – это раз. А два – это увеличить нагрузку на подшипник или сделать разрыв масляного клина. Проще всего просверлить в поверхности подшипника отверстия, чтобы отвести часть масла. Все! Просто, как грабли.
Виталий с удовольствием вытянулся в полный рост. На душе как-то разом стало легко и весело. Напряжение спадало. Видно, крепко завели его на заводе, если он думал даже во сне. Все, теперь можно и расслабиться. Дать отдохнуть мозгу. Пусть эта великолепная, самая совершенная вычислительная машина отключится на какое-то время или перестроится на что-нибудь более легкое и приятное, например на веселый спектакль, который он недавно смотрел в кукольном театре. Виталий постарался расслабиться по системе йогов. Представил голубое небо, себя летящей птицей, проплывающую внизу землю и незаметно уснул. Теперь можно было спать спокойно.
Душно. Течет пот. Воздух тяжелый и горячий. Дышать нужно осторожно, иначе обожжет легкие. Ниже к полу. Но куда? Он уже и так лежит. Нужно двигаться! Нужно искать Леву! Осторожно! Можно попасть под углекислотную струю сработавшей системы пожаротушения, а у нее температура минус восемьдесят. Вот она, уже чувствуется, как холодит ухо. Но где же противогаз? Он должен спасти легкие от жара и лицо от холодных углекислотных струй! Осторожно! Сверху капает расплавленный алюминий, это потекли от жара алюминиевые шины электропроводки. Лева, где же Лева?!
Тьфу ты, черт, проклятие! Опять этот сон. Виталий медленно приходил в себя. Да, духота, но это в купе просто дышать нечем: система обогрева старается. А холодная струя, обдувающая ухо, которую он во сне принял за леденящую струю углекислоты, ни больше ни меньше как небольшой сквознячок от окна. Значит, мозг, освободившись от технических проблем, не стал переключаться на легкие мысли, а воскресил в памяти самое острое переживание за последний год. Который раз этот проклятый сон, после него Виталий всегда просыпается в холодном поту с непроизвольным криком. Интересно, закричал ли он сейчас?
Виталий посмотрел вниз. Там шел неспешный разговор, на него не смотрели. Значит, не кричал. Он повернулся на бок, стал смотреть в стену купе и задумался.
Лева. С ним Виталий познакомился на приемных экзаменах при поступлении на подготовительное отделение института. Оба только что отслужили в армии и даже не успели переодеться в гражданскую одежду. Два бравых сержанта в увешанных значками мундирах немного опоздали при демобилизации на экзамены и сдавали в один день по три экзамена сразу. Они быстро заметили друг друга, а вечером, при вселении в студенческое общежитие, попали в одну комнату и быстро подружились. Оба в армии командовали отделениями и были связистами, так что общий язык нашли быстро. Армейских воспоминаний хватило на неделю, потом началась полная событий студенческая жизнь. Оба в армии умудрялись находить время, чтобы заглянуть в учебники, и учеба на подготовительном отделении давалась без всякого труда: курс средней школы в голове сидел прочно. Зачеты сдавались легко, контрольные задания делались за вечер в один присест, и оставалась масса свободного времени. Друзья мотались по кинотеатрам, веселились на вечерах и танцах, сидели в пивбарах и на скромную стипендию умудрялись ходить даже в кафе. Незаметно между ними установилось своеобразное соперничество: кто с меньшими затратами энергии добьется больших результатов.
Первым подал пример Лева, решив за один вечер контрольную по математике одному парню с ПО, который настолько забыл школьную программу, что не мог отличить квадратное уравнение от биквадратного. Виталий моментально ответил тем, что решил этому же парню за один вечер контрольную по физике. Лева с легкостью перевел статью из английской газеты. Виталий сделал то же самое.
К зачетам они практически не готовились, и позор был тому, кто получал меньше пятерки. Дальше было больше. Лева организовал в общежитии вокально-инструментальный ансамбль. Виталий взялся за разбитый общежитейский радиоузел и довел его до рабочего состояния. Лева познакомился с девушкой, Виталий – тоже. Виталий с девушкой поссорился, Лева – тоже.
Письменный вступительный экзамен в институт по математике, на который отпускалось четыре часа, Виталий написал за час сорок пять, Лева – за час пятьдесят. Оба получили, естественно, по пятерке. На устном была та же картина. Физику сдали одновременно. Даже на русском языке и литературе одинаково честным образом отпыхтели положенные четыре часа. Вступительные экзамены сдали с очень высоким баллом, опередив многих ребят, только что пришедших со скамьи какой-нибудь физматшколы.
Летом уехали, конечно же, в стройотряд, где оба были бригадирами. Сразу же, с первого курса, занялись научно-исследовательской работой на кафедре, причем с очень близкими темами, и старались друг друга опередить. Руководители только удивлялись, откуда берется энергия у этих двух парней.
Учились ровно, ни друг другу, ни остальным ни в чем не уступали. На практику после четвертого курса один уехал в Чехословакию, другой – в Югославию. В общественной работе тоже старались опередить друг друга: один работал в институтском профкоме, другой даже в московском горкоме.
Дипломы защитили на отлично. Распределение выбирали себе сами. Оба поехали в Ленинград, только один на завод, другой – в «Диагностику». Работали в постоянном контакте и ревностно следили за успехами друг друга.
Один получил прибавку к окладу, другой добился того же. Один на зависть многим пробил себе однокомнатную квартиру, другой сделал то же. Даже кандидатские диссертации защищали с разницей в два месяца. Один стал яхтсменом, другой занялся дельтапланеризмом. Чемпионами они, правда, не стали, но в десятку лучших вошли прочно. Оба не женились, считая, что еще ни один женатый человек не достиг ничего в жизни. Оба быстро шли по служебной лестнице, расталкивая других локтями и никого не жалея. Только друг другу палки в колеса не ставили: боялись потерять взаимное уважение. Оба быстро выросли и стали опытными специалистами. Глядя на каждого в отдельности, никто бы не подумал, что их успехи и быстрый рост вызваны только одним – желанием ни в чем не уступить друг другу.
При всем этом соперничестве они оставались закадычными друзьями, понимающими друг друга с полуслова. Они часто встречались и в дружеской компании за столом, и на заводах, и в КБ за кульманом, и на компрессорных станциях, и на совещаниях.
В последний раз судьба свела их в Тюменской области на новой, только что запущенной в эксплуатацию компрессорной станции. Лева, насквозь пропахший сухим вином и шашлыками, приехал на станцию из Грузии, где две недели разбирался с аварией турбины. Виталий приехал в Тюмень из еще более экзотического места. Ему пришлось целую неделю вместе с шеф-инженером судостроительного завода лазать по отсекам идущей полным ходом в погруженном состоянии подводной лодки – замерять вибрацию. Виталия на станцию привела повышенная вибрация на турбине, Леву – почему-то не работающая ни на одной машине защита от помпажа. К приезду Левы Виталий уже устранил вибрацию и остался на станции еще на пару дней посмотреть, что будет делать с машинами Лева.
После дружеской развеселой вечеринки началась совместная работа. Правда, совместной ее назвать было бы не совсем правильно. Лева настраивал защиту и ругался с местными инженерами. Инженеры недовольно ворчали, что такую противопомпажную систему нормальный человек придумать не мог. Нужно было продать душу дьяволу, чтобы изобрести подобное. У обычных людей такая система работать не сможет. Виталий, понимая, что Лева, как автор, в защите разбирается намного лучше его, был у Левы в роли «принеси-подай-присобачь» и только ехидно посмеивался над Левиными конструкторскими решениями. Лева в долгу не оставался, и так, с шутками и подначками, они настроили защиту на всех машинах. Для проверки настройки нужно было загнать машины в помпаж, вернее, даже не в помпаж, а на самую его границу, автоматика должна была сработать.
