На протяжении нескольких лет Ольга Жукова была любовницей Андрея Величко. Потом их связь распалась. Поводом к расторжению отношений послужило рождение второго ребёнка Андрея. И у Жуковой, и у Величко были свои семьи. Очутившись в первый раз в постели, изменники не могли предположить, что их связь окажется продолжительной. Ольга любила мужа и воспитывала трёхлетнего сына, а Андрей обожал свою очаровательную жену, старшего сына Глеба – ровесника Ольгиному мальчишке, и новорожденного Вадика. С появлением младшего сына жизнь Андрея изменилась. То ли осознав своё аморальное поведение, то ли почувствовав ответственность перед семьёй, Андрей изменился: стал заботливым отцом и любящим мужем. Он быстро вычеркнул Ольгу из своей жизни и напрочь забыл о её существовании.

А вот она забыть не смогла.

Да, у неё тоже была семья. Как ей казалось, любимый муж и маленький сын Севка. И всё же Андрей был в приоритете. Сначала в незначительном, а с годами всё более возрастающем. Взрослея, это начал понимать и Севка, от которого не могла ускользнуть ревность отца по отношению к неизвестному «хахалю» матери. Как выяснилось, отец догадывался о похождениях жены, но терпел всё из-за ребёнка, то есть Севки. Правда предстала перед мальчиком благодаря семейным скандалам, которые с течением времени учащались и ужесточались. Впрочем, на тот момент Севке было восемь, и разногласия между родителями не воспринимались им достаточно серьёзно. У него были свои проблемы. Точнее одна, на его взгляд, большая проблема по имени Глеб – мальчишка, учившийся с ним в одном классе. Между Севкой и Глебом шла скрытая и тогда ещё неосознанная «холодная война». Двое лучших учеников в классе, они испытывали друг к другу, мягко говоря, неприязнь. То есть неприязнь испытывал Севка, в то время как Глеб просто относился к нему «никак». Севка называла одноклассника «вшивым хохлом», потому что у Глеба была фамилия Величко. Уже в это время в сознании Севки начинала зарождаться полноценная ненависть к Глебу. Севке казалось, что у Глеба всё всегда лучше. Одежда моднее, игрушки дороже, внимания больше.

А потом, когда от Севки ушёл отец, он совсем обезумел и ещё больше возненавидел Глеба, потому что у того отец был, а ещё был младший брат, с которым можно было играть в футбол и демонстрировать своё возрастное превосходство.

Тогда Севке исполнилось двенадцать. Он ещё многого не понимал. Его не интересовали причины, по которым отец бросил их с матерью, ему просто хотелось вернуть его. Но отец не вернулся, более того, он стал холоден по отношению к сыну. Глядя на отца, Севка читал в его глазах жалость и злобу одновременно. Мальчик не мог найти объяснения этой странной перемене в отцовских чувствах, но перелом был, и Севка ощущал его очень остро. В конце концов, Севка пришёл к выводу, что отец ушёл из-за того «хахаля» матери, в честь которого в доме Жуковых частенько бывали скандалы. Этот неизвестный мужчина стал второй мишенью, в которую нацелилась ненависть Севки. Теперь в жизни мальчика было два врага: Глеб и любовник матери. Сначала Севка даже пытался ненавидеть мать, но это у него не получилось. Он был свидетелем её страданий, её безмерной тоски по таинственному мужчине, и Севка не мог не проникнуться сочувствием к матери и агрессивной яростью к её мучителю. Тогда Севка ещё не задавался вопросами, пыталась ли мать связаться с этим человеком и удачными ли были эти попытки, если они вообще имели место. Неизвестный объект материнской любви только тогда по-настоящему заинтересовал Севку, когда он узнал, что этот человек – отец Глеба.

Известие выбило Севку из равновесия и буквально парализовало. Сочувствие к матери сменилось неподдельной жалостью, потому что Севка на своём опыте знал, что Величко – это такая зараза, которая поражает всё вокруг и не выводится никакими средствами. Всё, связанное с Величко, – несомненное зло. Иначе просто не могло быть, раз страдания, то Величко. Величко – это паразиты на их плодородной Жуковской почве.

Не зная, каким образом можно отомстить Глебу, как одному из представителей «поганых хохлов», Севка задался целью хотя бы превзойти его, достичь всего, чего только возможно. Пусть даже все достижения окажутся бессмысленными, лишь бы только выделиться, перешагнуть через вечно возвышающуюся голову Глеба.

Глеб и Севка двигались, словно по разным сторонам одной бесконечной шпалы. Они синхронно делали рывок вперёд и одновременно задерживались. А затем они снова бросались наперегонки и снова приходили к финишу одновременно. Похожая вначале на детскую игру эта борьба превратилась в настоящую идею-фикс. Глеб и Севка окончили школу с золотыми медалями, выбрали одинаковую специальность и поступили в один и тот же институт. Они учились на повышенную стипендию и блестяще осваивали профессию. И всё же Севка считал, что обогнать Глеба ему никак не удаётся, более того, ему казалось, что он всегда в отстающих, что Глеб пусть на миллиметр, да опередит его. Это безумно злило Севку, злило буквально в мелочах. Он приходил в ярость оттого, что, зачитывая список учащихся, Глеба называли первым, потому что его фамилия начиналась на «В», а потом уже шла фамилия Жукова. Величко отравлял сознание и душу Жукова, превращая Севку в монстра, готового сорваться в любую минуту и вцепиться в горло врага.

А потом появилась Лида, которая произвела окончательную расстановку сил и послужила поводом к открытой войне между Жуковым и Величко.

Лида была хорошенькой, юной, обворожительной рыжеволосой студенткой с параллельного потока. Оптимизм брызгами летел от неё, и жизнь переполняла эту девушку. Её зелёные глаза озорно улыбались, и вся она излучала счастье. Она была уверена в себе и никогда не оставалась незамеченной.

Борьба за сердце, на первый взгляд легкомысленной, но как оказалось на проверку, недоступной красавицы была упорной и кровопролитной. Весь институт шептался о стычках Глеба и Севки, которые порой заканчивались драками. И всё же рыжеволосая нимфа сделала свой выбор. Подкупленная настойчивостью Глеба и, как выяснилось впоследствии, давно уже в него влюблённая Лида согласилась стать его женой.

Это стало сильнейшим ударом по самолюбию Севки. Ему хотелось выть от злости и отчаяния, хотелось реветь, как маленькому обиженному ребёнку.

В день свадьбы Севка решил напиться с горя и проспать минимум неделю мёртвым сном. Поставив перед собой две бутылки водки, Севка сел за кухонный стол с твёрдым намереньем их выпить. Мать застукала его за этим делом, когда первая бутылка была наполовину опустошена.

– Мальчик мой, Севочка, что ты делаешь? – Ольга вырвала из рук сына очередной стакан и встряхнула за плечи.

– Пью за здоровье молодожёнов, – заплетающимся языком ответил Севка, пряча лицо в ладонях.

– Сынок, не надо так. Я понимаю, что ты любил эту девочку…

– При чём здесь «эта девочка»? – перебил Севка. – Дело не в том, что именно «эта девочка», дело в том, что именно этот Глеб Величко. Этот поганый хохляцкий выродок!

– Не говори так, – сморщилась мать.

– Почему не говорить? – Севка посмотрел на неё исподтишка и ехидно сощурился. – Потому что он его сын? Сын твоего ненаглядного Андрея?

– Моя личная жизнь тебя не касается! – вспылила Ольга.

– Не касалась бы, если бы от нас не ушёл отец, – Севка резко взмахнул руками, словно собирался взлететь. – Ты могла развлекаться с кем угодно, только не делать из своего сына безотцовщину!

– Человек, который от нас ушёл, – тебе не отец, – тихо, но чётко сказала Ольга, пристально глядя в пол.

– Чего это ты там бормочешь? – Севка невольно вытянулся, прислушиваясь к словам матери.

– Твой отец – Андрей, а «поганый хохляцкий выродок», как ты выражаешься, – твой брат.

Севка медленно, словно заторможенный, поднялся из-за стола.

– Что ты сказала? – переспросил он осипшим от волнения голосом, навалившись руками на стол.

– Глеб – твой брат, – ещё тише повторила Ольга.

Севка пошатнулся, но устоял. Этот удар был похлеще всех тех известий, которые он успел получить раньше. Это был удар в квадрате, в геометрической прогрессии. Чего хотела добиться этим мать – неизвестно. Хотела ли она разозлить или же пробудить в сыне понимание и братскую любовь? В любом случае, ни того, ни другого она не добилась. Только распалила его и без того отравленное сознание. Хмель из него вылетел, глаза бешено завращались, и скулы угрожающе напряглись, как и жилы на шее и руках.