В считанные минуты они доехали до гостиницы по незагруженным ночным дорогам. Останавливая машину прямо перед входом, не желая тратить время на парковку, Марк открыл заднюю дверь, предлагая Алисе руку. Девушка вложила свои пальчики ему в ладонь, и молча пошла следом, когда он повел ее к входу. Проходя мимо людей и обслуживающего персонала, Марк вообще никак не показал того, что с ним происходит, что он чем-то взволнован и взбудоражен: лицо как маска, а телодвижения собраны и тверды. Зато по Алисе все читалось как по раскрытой книге: столкнувшись впервые с подобным физическим состоянием, когда голова шла кругом, а тело едва слушалось, она выглядела растерянной и сбитой с толку. А ее мутные глаза, рассеянный взгляд и частое дыхание выдавали ее с головой. Благо людей почти не было, а те что проходили мимо обращали больше внимания на необычность внешности девушки, а не ее состояние.
Как только створки лифта закрылись, отрезая их ото всех и всего, девушка оказалась приперта большим сильным телом Марка к зеркальной стене. Его руки оказались по обе стороны ее головы, а взгляд, который она наконец-то решилась встретить своим, прожигал пламенем, готовым вот-вот вырваться наружу. Мужчина ничего не сделал, не сказал, не прикоснулся и не поцеловал. Но только этот взгляд восполнил все: Алиса затряслась еще больше перед ним, снова лихорадочно стиснула его футболку, не скрывая своей жажды его, спрятала лицо у него на груди, пытаясь выровнять дыхание и хоть чуть прийти в себя. Но запах Марка, жар и сила его тела, нависающего над ней, обжигающее дыхание у виска, отголосок шепота в голове, когда он рассказывал о том, что будет делать с ее телом там, на танцполе — и она продолжала плыть лишь от этого, не нуждаясь в дополнительных стимуляциях своего возбуждения.
Лифт остановился, и Марк медленно отодвинулся от нее, снова беря ее руку в свою и отводя, наконец, прожигающий взгляд от ее лица. Секундная задержка перед дверью, чтобы разблокировать замок, и он втягивает ее внутрь. Темнота номера тут же скрыла их друг от друга, но от этого всё происходящее лишь обострилось. Только ощущение сильного и хрупкого тел, только горячее дыхание на губах, только жадные до прикосновений руки — и все тормоза сорваны.
С тихим стоном Алиса приняла жаркий поцелуй мужчины, оплетая руками его шею, приникая к нему каждым изгибом своего тела, растворяясь в его близости. Сильные руки заскользили по ее спине, опускаясь все ниже, пока ловкие пальцы не поддели подол ее платья. Она с радостью позволила Марку стянуть его с себя, в ответ раздраженно дергая его футболку, от которой он избавился в ту же минуту. Ее ладошки жадно заскользили по рельефному телу мужчины на пару с губами: по шее, плечам и ключицам, груди и кубикам потрясающего пресса. Она не видела, по буквально ощущала всю эту красоту губами и языком.
Выключатель под пальцами Марка щелкнулся в ту же секунду, как Алиса потянула вниз молнию на его джинсах. Он смотрел на нее сверху вниз, тяжело дыша, а она — задрав голову и предвкушающе облизывая губы, сверкая хитрыми глазами, из которых ушла вся растерянность и смятение, и вернулась уверенность и дерзость. Он не стал ее останавливать, лишь сглотнул и шире распахнул глаза, когда ее рот уверенно накрыл его плоть. Она смотрела на него, не отрываясь от своего занятия, отчего все было лишь острее и горячее. Пухлые губы, обхватывающие и целующие его плоть, острый язычок, скользящий по всей длине — зрелища более завораживающего Марк еще не видел: ни одна не могла сравниться с Алисой даже в этом. И не в умениях дело, не в покорной позе, а в том, кем именно была эта девушка для него. Мужчина наклонился чуть вперед, опираясь ладонями о стену, не в силах оторвать взгляда от того, что вытворяла его девочка, но и не в состоянии спокойно терпеть подобное. Ноги подкашивались, что поражало несвойственным для него состоянием, а перед глазами все мутнело. Но не так он хотел все закончить, а потому отшатнулся от Алисы через мгновение и вздернул ее на ноги, отталкивая к стене и заставляя опереться о нее спиной, чтобы смять влажные губы своими. Его руки настойчиво и быстро избавили девушку от белья, оставляя голой перед собой. Горячим взглядом он медленно окинул ее с ног до головы, после встречаясь с ее глазами. Вызов в них снова чуть угас, а дерзость сменилась сомнениями в своей привлекательности. Что за глупости?!
Руки Марка легли на тонкую талию девушки, обхватывая ее почти целиком, скользнули вниз и сжались на упругих ягодицах. Он легко подхватил ее, заставляя повиснуть на себе и обхватить длинными ножками свою талию, и понес в спальню, где опустил на постель, накрывая своим телом и вновь целуя.
Алиса не зажималась, не смущалась и вообще никак не сопротивлялась Марку, не показывала своего легкого смущения и неловкости. Она не боялась, знала, что делать и как, но правильно Марк однажды заметил — для нее было важным происходящее, а точнее — важен партнер. И лучшего она не могла бы желать.
Губы мужчины оставили в покое ее рот и стали спускаться вниз по подбородку к шее, которую заласкали до острой чувствительности. Одной рукой он поддерживал Алису за талию, опираясь на нее же всем весом, а вторая мягко поглаживала ее спину, бедра, пропуская самое интересное, не торопясь переходить к горячему и желая выбить из девушки остатки здравомыслия такой малостью, показать, как все может быть невинно и вместе с тем страстно.
Опускаясь все ниже губами по телу Алисы, ласки Марка становились смелее и горячее. Сжимая рукой ее грудь, мужчина тут же накрыл ее губами, лаская жадно, настойчиво и требовательно. Девушка выгнулась ему навстречу, застонав в голос и задрожав всем телом, прикрывая глаза и запрокидывая голову. Это были непередаваемые ощущения, сродни которым она не испытывала еще никогда. Ничьи руки и губы, ласкавшие ее до этой минуты, и на процент не были так горячи и желанны. Все тело дрожало и требовало разрядки, напряжение сковывало каждую мышцу, а потребность в кульминации просто сжигала изнутри.
Губы, язык и руки Марка ни на миг не отрывались от ее тела, даря невероятные в своей остроте ласки и поцелуи. Каждое прикосновение обжигало, каждое сжатие отдавалось еще большей требовательностью ее тела, каждый поцелуй тянул за собой следующий. Алиса металась на разворошенной постели под большим мужским телом, закатывая глаза, хрипло дыша и извиваясь в сильных руках. А самого Марка не меньше сжигало наслаждение и желание большего. Он был напряжен до предела, до боли хотелось дойти до конца как можно скорее. Но он терпеливо осаждал свое тело, которое впервые за многие годы с трудом поддавалось ему, чтобы доставить своей юной любовнице как можно больше удовольствия, чтобы показать ей как может быть желанна и прекрасна первая близость. Он желал не разочаровать ее ожидание, ее доверие к себе, и оправдать это так, чтобы она до конца жизни запомнила этот момент, запомнила его рядом.
Опускаясь губами все ниже, Марк своим телом раздвигал стройные ножки до предела, раскрывая Алису перед собой самым откровенным образом, получая доступ к ее влажной изнывающей плоти для своих губ. Девушка вскрикнула и немыслимо выгнулась, запуская пальцы ему в волосы, когда его рот опустился между ног так правильно и жадно. Она стонала без перерыва, не в силах сдерживать свое тело от конвульсивных содроганий — настолько все было сладко и до умопомрачения необходимо. Это было нежно, это было бережно и ласково, но вместе с тем так возбуждающе, что хотелось кричать в голос о своем наслаждении.
Марк оставил ее на самой грани, хныкающую, изнывающую от потребности удовлетворения, требующую продолжения, покрытую испариной с ног до головы, с разметавшимися по постели синими волосам и искусанными губами. Он смотрел на нее, облизывая с губ сладкий аромат, его руки скользили по раскрытому телу, а глаза бешено сверкали, когда он наклонялся к ее запрокинутому личику. Алису всхлипнула ему в рот, до боли сжимая его руки, когда он приник к ее губам очередным поцелуем — глубоким и пошлым, с ее собственным привкусом. Девушка оплела его ногами, заставляя прижаться к себе как можно ближе, сходя с ума от трения плоти о плоть и желая, наконец, заполучить ее в себя, где все требовало и сжималось в ожидании, где болезненно скручивало спазмами внутренности, и не было никакого иного способа избавиться от этой боли, кроме как ощутить себя наполненной до предела.
