— Пойдем, — только и сказал Марк, поднимая с пола куртку и набрасывая ее на голые плечи девушки. — Нам пора возвращаться.

Леся ничего не ответила. Только закуталась получше и прошла мимо Марка к двери, даже не обернувшись на все то, что оставляла за спиной.

***

— Я удивлена, — протянула Ева, стоя рядом с Марком и наблюдая за его группой, что занималась в зале.

— Чем? — рассеянно спросил мужчина, наблюдая за техникой боя Кости и Дениса на ринге.

— Что ты сделал с ней? — кивком головы указывая на Лесю, уточнила Ева. — Она изменилась, буквально за день. Что такого ты смог ей сказать?

— Какая разница. Важен результат, — только и ответил Марк, бросив короткий взгляд на свою ученицу.

Леся смотрела сквозь пространство, наматывая на руки бинты. Взгляд ее был прям, тяжел и пуст, а лицо не выражало ни единой эмоции. Но не только в этом выражалось ее отличие от себя самой еще пару дней назад. Это было во всем — поза, напряжение тела, отточенные движения, минимум напряжения и максимум сосредоточенности.

Ева бросила на Марка проницательный взгляд и коротко усмехнулась, тут же спрятав свою дружескую насмешку.

— Ты сам не веришь в это. Что важен лишь результат, — уточнила девушка на вопросительный взгляд Марка. — Никогда не верил.

— Считай, что я тоже изменился, — пожал плечами мужчина. — Зачем ты пришла? — напомнил о цели ее визита Марк.

— Ты уходишь от разговора? — хмыкнула Ева.

— Ты очень понятлива, — холодно и коротко улыбнулся Марк, бросив на нее взгляд и вновь сосредоточивая свое внимание на детях.

— Тебя Тимур звал. Попросил зайти после занятий, — сказала Ева и ушла из зала, где ее не желали видеть.

Марк даже не заметил этого, сконцентрированный лишь на своей группе. Сегодня он лишь наблюдал за работой ребят, давая им возможность отдохнуть от своей тирании и придирок, как они называли его замечания по поводу себя. А по сути — он уже в принципе едва ли мог научить их чему-то еще. Они знали все, что он готов был дать им в свое время. Это был их предел, максимум, что они могли взять от занятий с ним. Они были готовой группой, и лишь ждали, когда их заберут, занимаясь и работая для тренировки, для оттачивания оставшихся мелких недостатков. И в принципе работа Марка с ними была завершена. Теперь он лишь не даст им расслабиться до момента их отъезда из школы.

— Можете быть свободны, — буквально через сорок минут Марк отпустил своих ребят отдыхать, и направился к Тимуру в кабинет.

— Звал?

— Да, проходи, — оторвался от монитора компьютера друг и посмотрел на вошедшего. — Присаживайся. Есть разговор.

— Я слушаю, — Марк сел напротив и посмотрел на Тимура.

— Завтра в школу привезут нового ребенка.

— С каких пор ты передо мной отчитываешься? — хмыкнул Марк.

— Это особенный ребенок.

— Здесь все особенные.

— Особая программа обучения — пусть будет так. Девушка здесь всего на полгода. И заниматься будет индивидуально всего в паре направлений.

— Зачем?

— У нее есть своя задача, и сюда ее привезут для того, чтобы она научилась тому, что поспособствует ей в этом.

— Я так понимаю, ты хочешь, чтобы этим занялся я? — догадался Марк.

А с чего бы еще Тимуру все это рассказывать именно ему?

— Верно. Твоя группа почти готова, времени ей ты столько уже не уделяешь. И потом…тебе нужно отвлечься.

— Что ты имеешь в виду? — прищурился Марк, с усмешкой на губах глядя на друга.

Тим замялся, опуская глаза. Марк очень удивился, увидев его смущение и неловкость, которые ну очень редко посещали его товарища — не та у них была жизнь, чтобы эти чувства могли надолго в ней задержаться.

— Я знаю, как тяжело тебе приходится. Вижу, что тебе не нравится все это. Вижу, что чего-то не хватает.

— Не лезь ко мне в душу, — попросил Марк, опуская взгляд.

Самому стало неловко от подобного разговора. Да, они были друзьями, но не бабами, чтобы друг перед другом душу выворачивать со слезами на глазах. Они все видели, понимали, но молчали, поддерживая лишь хлопком по плечу и дружеским подмигиванием — это был предел их мужской чувствительности друг к другу.

— Я просто хочу помочь тебе. Занять тебя хотя бы, чтобы ты не сходил с ума, — глядя другу в глаза, объяснился Тимур. — Я волнуюсь за тебя. В последнее время ты сам не свой. Эта твоя депрессия меня очень волнует.

— Я справляюсь.

— Да, конечно, — вздохнул, кивая, мужчина. — Но я, правда, хочу помочь. Не отказывайся.

— Не буду, — скупо улыбнулся Марк Тимуру, едва кивая.

Он был благодарен другу за подобную заботу и внимание, пусть и не привык к нежностям. Но кто, как не Тим может его понять и понимать, что ему нужно это — занять себя? И он понимал. Очень хорошо понимал, и был готов помочь. А Марк не будет отказываться от помощи, потому что действительно было трудно, было не по себе. И хоть как-то нужно было себя отвлекать и занимать. Это дело будет весьма кстати, поскольку его нагрузка действительно снизилась, и сейчас ему важно себя куда-то приткнуть.

— Завтра девочка приезжает. Встретишь ее в аэропорту. И еще, — вновь замялся Тим. — Судя по досье — оторва еще та. Проблемная, дерзкая, наглая и все в этом духе. Даже твоя Леся ей в подметки не годится.

— Спасибо, друг, — поджал губы Марк, бросив на засмеявшегося товарища убийственный взгляд. — Я только выпутался.

— Встряска тебе не помешает, — хмыкнул напоследок Тимур.

***

В назначенное время Марк был в аэропорту, встречая с самолета двух человек — свою новую ученицу и ее сопровождающего. Фото первой, как и ее досье, ему предоставил Тимур, и теперь мужчина высматривал в толпе пассажиров нужного ему рейса знакомое лицо. Взгляд сам собой зацепился за нужную фигуру. И даже, кажется, против воли бы остановился именно на ней, не будь она нужной.

В документах, что дал ему друг, было лишь простое фото в анфас — такие делают, когда заводят уголовное дело: на фоне располосованной стены. Девушка была без макияжа, без прически, с просто распущенными волосами, к тому же в черно-белом цвете, была красива. Но реальность превзошла снимок, к тому же оказалась куда ярче, креативней и в полной мере показывала всю суть этой девушки. Оторва — правильно Тимур назвал девочку. Одного взгляда на нее хватило Марку, чтобы понять, что именно это слово — определяющее основу поведения и нрава новой ученицы. Не нужно было что-то спрашивать, узнавать — все было налицо, так сказать.

Затянутая в кожу с ног до головы, в высоких сапогах до колен, зашнурованных ядрено-розовыми шнурками и на высоченной платформе. Косуха нараспашку открывает узкий топ, стягивающий полную грудь, и оставляющий все остальное обнаженным — плоский живот и соблазнительное декольте, а так же цветную татуировку на груди и ключицах. Волосы. Что-то с чем-то! Марк никогда не видел подобного — насыщенно фиолетовый цвет завитых длинных прядей, перекинутых на одно плечо, вызывал шок. Ярко выраженные брови темного цвета, одну из которых украшал пирсинг, так же как нижнюю губу с левой стороны в виде маленьких серебряных колечек. Темная, почти черная, помада на губах, и жутко зеленая жевательная резинка, пузыри из которой девушка надувала, пока шла по залу аэропорта.

На нее все оглядывались и смотрели, раскрыв рты. Мало того, что она была так вызывающе одета и далеко не культурно вела себя, так еще и красива была очень. Большие, просто огромные, глаза, которые выделялись и подчеркивались черным макияжем, пухлые влажные губы на фоне бледной кожи, форма лица в виде сердечка с остреньким подбородком и высокими скулами, прямой носик. И ей даже шло то, как она шагала, как смотрела на людей, как была одета и что делала с этой жвачкой своими губами.