Амбра достала из внутреннего кармана фрака Лэнгдона бирюзовый смартфон Эдмонда и включила его. Тогда в музее Лэнгдон выключил телефон, чтобы не сел аккумулятор.

– Включите свой телефон, – попросила она, – и мы оба сможем разговаривать с Уинстоном.

– А вы уверены, что нас не отследят по телефонам?

Амбра покачала головой:

– Думаю, полиция просто не успела получить разрешение суда на слежку. Так что есть смысл рискнуть. Узнаем, как дела у агентов Королевской гвардии и какова ситуация в аэропорту.

Лэнгдон с опаской включил свой телефон и ждал, пока он загрузится. Увидев привычную заставку, почувствовал себя голым и беззащитным: казалось, сейчас каждый спутник в космосе определяет его местоположение.

Надо меньше смотреть шпионских фильмов, сказал он себе.

В это мгновение телефон запищал и завибрировал, уведомляя о полученных за вечер сообщениях. Лэнгдон был поражен: с того момента, как он выключил телефон, ему пришло больше двухсот эсэмэс и электронных писем.

В электронной почте были письма от друзей и коллег. Сначала шли поздравления: Прекрасная лекция! Как ты там оказался? Потом вдруг тон изменился – появился страх и тревога. Вот письмо от его редактора Джонаса Фокмана: ГОСПОДИ, РОБЕРТ, КАК ТЫ??!! Лэнгдон впервые видел, чтобы его научный редактор писал все слова заглавными буквами и ставил столько восклицательных и вопросительных знаков.

До сих пор Лэнгдону казалось, что он невидим и неуязвим в темноте узкой протоки, и все, что случилось в музее, представлялось дурным сном.

Но ведь за ситуацией следит весь мир, дошло до него вдруг. Новость о сенсационном открытии Кирша и его жестоком убийстве… И все время в кадре мое имя и мое лицо.

– Уинстон пытается связаться с нами, – сказала Амбра, глядя на экран смартфона Эдмонда. – За последние полчаса на этот телефон звонили пятьдесят три раза с одного и того же номера с интервалом в тридцать секунд. – Она усмехнулась. – Неутомимая настойчивость – одна из добродетелей Уинстона.

В этот момент телефон Эдмонда зазвонил.

Лэнгдон улыбнулся Амбре:

– Интересно, кто бы это мог быть?

Она протянула ему смартфон:

– Ответьте.

Лэнгдон взял телефон и включил громкую связь:

– Алло.

– Профессор Лэнгдон, – провозгласил знакомый голос с британским акцентом. – Рад слышать вас. Никак не могу дозвониться.

– Да, мы поняли, – ответил Лэнгдон, мысленно удивляясь совершенно спокойному и невозмутимому тону Уинстона после пятидесяти трех неотвеченных звонков.

– Ситуация постоянно меняется, – сообщил Уинстон, – есть вероятность, что службы аэропорта могут поднять тревогу при вашем появлении. Поэтому прошу вас четко следовать моим указаниям.

– Слушаем и повинуемся, Уинстон, – ответил Лэнгдон. – Говори, что делать.

– Во-первых, профессор, – сказал Уинстон, – если вы еще не выбросили свой телефон, сделайте это немедленно.

– Правда? – Лэнгдон инстинктивно сжал в руке собственный смартфон. – Но пока власти получат разрешение суда на…

– Это актуально для шоу про образцовых американских копов, а вы имеете дело с Королевской гвардией и дворцом. Они действуют без промедления.

Лэнгдон с жалостью посмотрел на свой телефон. Тяжело с ним расставаться. Тут вся моя жизнь.

– А как же телефон Эдмонда? – встревоженно спросила Амбра.

– Его невозможно отследить, – ответил Уинстон. – Защита от хакеров и промышленного шпионажа – пунктик Эдмонда. Он лично написал программу, которая экранирует IMEI/IMSI[56] и постоянно меняет параметры системы безопасности С2, чтобы исключить любое проникновение взломщика со стороны GSM[57].

Естественно, подумал Лэнгдон. Для гения, который создал Уинстона, переиграть местную сотовую компанию – пара пустяков.

Он с тоской посмотрел на свой смартфон, который не защитил никакой компьютерный гений. Амбра протянула руку, мягко взяла его у Лэнгдона и, не говоря ни слова, бросила за борт. Телефон с легким всплеском навсегда исчез в темных водах реки Нервьон. Лэнгдон, чувствуя боль утраты, печально проводил его взглядом.

– Роберт, – прошептала Амбра, – помните мудрые слова принцессы Эльзы[58] из диснеевского фильма?

Лэнгдон удивленно посмотрел на нее:

– Что вы имеете в виду?

Амбра улыбнулась:

– «Отпусти и забудь».

– Su missión todavía no ha terminado, – прозвучал голос в телефоне Авилы. Ваша миссия еще не закончена.

Авила на заднем сиденье такси «Убер» внимательно слушал новые указания.

– Возникли непредвиденные осложнения, – быстро говорили ему по-испански. – Вам необходимо направиться в Барселону. Немедленно.

В Барселону? Авила должен был ехать в Мадрид и ждать дальнейших указаний там.

– Есть все основания считать, – продолжал его собеседник, – что два единомышленника мистера Кирша направляются в Барселону с целью найти способ для запуска презентации Кирша дистанционно.

Авила насторожился:

– Разве такое возможно?

– Мы до конца не уверены, но, если им это удастся, работа, уже сделанная вами, потеряет смысл. Нам срочно нужен человек в Барселоне. Под прикрытием. Добирайтесь туда как можно скорее и сразу позвоните.

На этом разговор закончился.

Как ни странно, плохие новости отчасти порадовали Авилу. Я еще нужен. До Барселоны дальше, чем до Мадрида, но все равно – с хорошей скоростью это несколько часов по пустым ночным автострадам. Не теряя ни минуты, Авила достал пистолет и приставил к затылку водителя. У того задрожали руки на руле.

– Llévame a Barcelona[59], – скомандовал Авила.

Таксист на первой же развязке съехал с трассы в направлении города Витория-Гастейс и вскоре уже мчался по магистрали А-1 на восток. В этот час на дороге встречались только огромные фуры, которые спешили доставить груз в Памплону, Уэску, Льейду и, наконец, в один из самых больших портовых городов на Средиземном море – Барселону.

Авила до сих пор не мог полностью поверить в странную череду событий, которые происходили с ним в последнее время. Из глубины беспросветного отчаяния я вознесся к моей великой миссии.

На мгновение он снова провалился в страшную яму воспоминаний, когда в дыму, окутавшем кафедральный собор Севильи, он в отчаянии смотрел на залитый кровью каменный пол, туда, где только что были его жена и сын, понимая, что их больше нет.

Несколько недель после взрыва в соборе Авила не выходил из дома. Он лежал на кровати, его била дрожь, мучили бесконечные кошмары: огненные демоны тащили его в мрачную бездну, где было только отчаяние, мрак, бессильный гнев и удушающее чувство вины.

– Эта бездна – чистилище, – шептала ему монашка, одна из сотен штатных утешительниц, которых церковь направила к выжившим в той страшной трагедии. – Ваша душа заключена в темном каземате. Единственное спасение – прощение. Вы должны найти в себе силы и простить тех, кто совершил это страшное зло, иначе гнев дотла выжжет вас изнутри. – Она осеняла себя крестным знамением. – Всепрощение – ваше единственное спасение.

Всепрощение? Авила даже не мог говорить – демоны сжимали ему горло. В эту минуту слепая жажда мести казалась ему единственным спасением. Но месть – кому? Никто так и не взял на себя ответственность за взрыв в соборе.

– Кажется, что акт религиозного терроризма невозможно простить, – говорила монашка. – Но вспомним, что творила на протяжении веков инквизиция во имя Господне. Под знаменем веры мы убивали невинных женщин и детей. За это мы должны были просить прощения у мира и у своей паствы. Но прошло время, и мы исцелились.

Потом она читала ему из Библии: «…не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую…[60] Любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих и гонящих вас[61]».