Чуть улыбнувшись, он снова потрепал ее по плечу и вышел.

«Ловкий же я обманщик, — думал он. — Ни на одну секунду я не поверил в ненормальность Веглера. Он — политический преступник. Но больше не могу отстаивать это, я слишком устал».

Позади гуськом шла его свита.

Услышав гудок, Веглер в первую секунду с надеждой подумал, что началась воздушная тревога. Когда он убедился, что это не сигнал, а обычный гудок, разочарование еще больше усилило его тоску.

В душе его почти иссякло мужество, и Вилли сознавал это. У него было такое чувство, будто что-то внутри него дало глубокую трещину, словно камень под ударами кувалды, и вот-вот рухнет совсем.

Надо бы кончать эту игру. Он уже терял к ней всякий интерес. Ему удалось победить боль, жажду, напряжение, страх — а теперь они брали над ним верх.

Уже дважды его пальцы ощупывали повязку на животе. Он вспомнил, что доктор Цодер говорил что-то о резиновой дренажной трубке. Он ощупью нашел ее. Каждое прикосновение к трубке отдавалось резкой болью где-то в глубине живота. Очевидно, если он ее выдернет, то истечет кровью и умрет. Но каждый раз он говорил себе: «Нет — подожду еще немножко».

Теперь он считал. Считал до ста, потом обратно, от ста до одного. Он начал считать с той минуты, как Берта вышла за дверь.

Но стоило ему остановиться, как в голову лезла одна и та же мысль: «О, как же я испортил свою жизнь, какой я дурак!» И торопливо начинал считать снова — от одного до ста и от ста до одного.

Он упрямо старался выгадать еще час, еще четверть часа.

Он чувствовал, что и считать ему уже надоело.

Через несколько минут после того, как замолк гудок, Вайнер, войдя в барак, увидел, что Пельц преспокойно спит на своей койке.

— Эй! — крикнул Вайнер, подходя к своему шкафчику. — Вставай, Пельц!

Пельц открыл глаза.

— Да знаю, знаю, — проворчал он. — Меня уже второй раз будят, чтобы я топал на этот митинг. Ты думаешь, я не слышал гудка? — Он показал на свой пустой рукав. — Зачем я туда пойду? Там будут вербовать новобранцев.

— Откуда ты знаешь? — Вайнер вынул из шкафчика трубку и кулек с табаком.

— Головой ручаюсь, — ответил юноша. — У меня нюх на такие вещи. — Он рывком поднялся с койки. — А, черт, все равно спать не дадут — придется пойти.

— Идем скорей, — поторопил его Вайнер. — Мы и так уже опоздали. — Он захлопнул дверцу шкафчика, и они вышли.

Пельц глубоко вдохнул в себя воздух и неожиданно расхохотался.

— Вот это жизнь! На работу не гонят, а кормят, как всегда. Хорошо бы хоть раз в неделю английские самолеты нагоняли такой страх.

Вайнер хмыкнул, но, как обычно, промолчал. Те несколько слов, что он сказал Пельцу, и так уже превысили его дневную норму.

— Между прочим, — весело заговорил Пельц, — ты знаешь, что я женюсь?

Вайнер повернулся и взглянул на него. — Поздравляю, — буркнул он.

— По телефону, — добавил Пельц. — В это воскресенье. Как тебе это нравится? Невеста моя — в Восточной Пруссии, а я здесь. Ловко, а? Или, может, тебя это оскорбляет? Может, ты, как католик, считаешь, что…

Вайнер пожал плечами. На его квадратном желтоватом лице не отразилось ровно ничего.

— Кстати, — продолжал Пельц, — ты вчера вечером здорово заткнул пасть нашему Руфке. Этот старый цирюльник становится слишком уж… Смотри-ка, никак это Якоб? — вдруг перебил он себя, указывая вбок, на рощу. — Вон там — входит в барак! Это он, слепая курица, я узнал его по походке.

Взглянув туда, куда указывал Пельц, Вайнер кивнул. Барак был шагах в ста от них.

— Давай позовем его, — предложил Пельц. — Если митинг будет нудным, мы попросим пастора показать, как бреется Кольберг.

Они шли по тропинке через рощу.

— А, здорово, папаша Дятел! — воскликнул Пельц, услышав вверху быстрое постукивание по стволу дерева. — Как делишки, много ли набрал личинок? Ты видишь его, Вайнер?

Тот, не замедляя шага, покачал головой.

— Мы опоздаем.

— Ну и что с того? — сказал Пельц. — Погода хорошая, в роще так тихо. Я будто бы снова стал деревенским парнишкой и иду на рыбалку. — Остановившись, он вдруг повернул назад, шагнул к кусту и нагнулся. На сучке был наколот маленький листок бумаги.

— Пошли, — произнес Вайнер.

Пельц ничего не ответил. Он не отрывал глаз от бумажки.

— Смотри! — резко сказал он. — Прочти это.

Вайнер молча, с каменным лицом, прочел листовку.

— Как тебе это нравится, а? — спросил Пельц со злостью. — То же самое, что и вчера ночью! У нас на заводе завелась целая шайка мерзавцев!

Вайнер по своей нелепой привычке запустил палец сначала в одно ухо, потом в другое.

— Пожалуй, надо снести это прямо в канцелярию СС.

Пельц кивнул.

— «Гитлер ведет нас к гибели!» — презрительно фыркнув, прочел он. — Какая… — Он умолк и взглянул на дверь барака, за которой скрылся Фриш. — Слушай, — спросил он угрюмо, — когда был гудок? Минут пять-шесть назад, верно?

Вайнер кивнул.

— Значит… эту бумажонку повесили только что!

— Откуда ты знаешь? — быстро спросил Вайнер.

— Да как же, ведь две-три минуты назад на этой дорожке было полно народу — все шли из бараков на митинг.

Вайнер не ответил и продолжал ковырять в ушах.

— Послушай, — напряженно прошептал Пельц, — зачем Якоб пошел в барак? Это же наш барак. Он совсем не по дороге на митинг.

Вайнер пожал плечами.

— Значит, надо, если пошел.

— Конечно, — сказал Пельц, — я тоже так думаю. Но я хочу узнать, что ему там надо… — Он быстро пошел к баракам.

— Постой… — начал было Вайнер, но тут же умолк и пошел следом за ним.

Шагах в пятнадцати от двери Пельц остановился.

— Номер два! — сказал он подошедшему Вайнеру, указывая на землю. Он столкнул ногой небольшой камень, под которым лежала вторая листовка, и, нагнувшись, поднял ее. — Опять то же дерьмо! — пробормотал он. — Подумать только: пастор Фриш!.. — Кровь бросилась ему в лицо. — Ах, сукин сын! Лицемер вонючий! Это вчера он малевал надписи! Ручаюсь, он в сговоре с тем поляком!..

— Ты погоди, — остановил его Вайнер. — Мы же не знаем наверняка, он ли положил эти бумажки.

— А кто же еще? — с жаром возразил Пельц. — Зачем он пошел в барак? Вот увидишь, мы найдем эту мерзость в каждом бараке. Пойдем посмотрим.

Вайнер схватил его за плечо.

— Постой! Может, он еще там, тогда мы схватим его за шиворот. Войдем потихоньку. Ты стой смирно. Нам от двери будет виден весь барак.

Пельц кивнул. Стиснув зубы, он подбежал к двери барака.

— Закрой за собой дверь, — шепотом сказал он Вайнеру. — Тогда он не увидит свет.

Они быстро и бесшумно проскользнули внутрь. Вайнер прикрыл за собой дверь. Они остановились, моргая глазами — после яркого солнечного света здесь им казалось темно, — и поглядели вдоль длинного центрального прохода. Помещение было разгорожено на секции, по восемь коек в каждой, но дверей в этих загородках не было — вместо передней стены стояла пустая рама.

— Что-нибудь видишь? — шепотом спросил Вайнер.

Пельц покачал головой.

— Он уже вышел с другой стороны.

Вайнер указал на ближнюю загородку.

— Иди потихоньку, — прошептал он. — Осмотрим все по очереди.

Они бесшумно переходили от одной загородки к другой, пока не очутились на середине барака.

— Его здесь нет, — сказал Пельц, уже не понижая голоса. — Давай попробуем поймать его снаружи.

Вайнер тронул его за плечо.

— Постой! Погляди-ка на ту койку.

Пельц подошел к койке.

— А что? — спросил он. — Я не… — Из горла его вдруг вырвались противные булькающие звуки: Вайнер своей мускулистой, согнутой в локте рукой, обхватил его шею и душил, стараясь опрокинуть на спину. Другой рукой он с силой пригибал голову Пельца назад. Юноша вцепился пальцами в неподвижную руку Вайнера, сжимавшую его шею. Ноги его судорожно и беспомощно задергались. В шее у него что-то хрустнуло, но он все еще боролся. И вдруг сразу обмяк.