- Меня называют Отцом Смерти и Пустоты, но так же я дал жизнь многим мужчинам и женщинам, помогавшим мне. Ты и твои новые знакомые - несколько иной случай, чем остальные. Но мне важно то, что ты здесь. А это значит, что тебе отсюда не уйти. Ты, Констанция, моя собственность, по священному праву рождения. Но я готов предложить тебе не только грубость и отрицание твоих прав на свободу. Ты будешь жить вечно. Ты никогда не постареешь. Ты увидишь столько красоты, сколько никто прежде не видел.

Чьи-то холодные пальцы проникли под мои волосы, коснулись беззащитного затылка. Я вздрогнула и отстранилась, но обернувшись и пошарив руками в пустоте не ощутила никого.

- Не бойся, я не причиню тебе зла.

Судя по голосу, его забавляла моя реакция.

- Не трогайте меня! - сказала я, не зная, в какую сторону обращаться. - Мне это неприятно.

- Почему же? Ведь я еще не делаю тебе больно.

Он помолчал, и я тоже молчала, и вздрогнула, когда он прервал тишину.

- Ты никогда не думала о том, насколько похожи вкус земли и вкус крови?

Я никогда не думала об этом, поэтому продолжала молчать, только головой покачала. Мне было страшно, и сейчас он мог приказать мне что угодно, сказать что угодно, и я бы согласилась, потому что единственным моим способом не потерять рассудок, был безнадежный самообман. Я всего лишь сплю, думала я, всего лишь сплю, это кошмар, и пусть происходит все, что происходит, потому что это закончится. В воздухе разнесся мягкий, заразительный смех Неблагого Короля. Он сказал:

- Я - Смерть, и я не могу умереть. Вот в чем ирония мироздания. Я - есть Смерть, но я - человек. Является ли смертность определением жизни?

- Несомненно. Все, что живо - умирает, - ответила я. - Наука не знает других примеров. Но я могу поверить в очень, очень долгую жизнь.

Я старалась говорить громко, но голос у меня подрагивал. Неблагой Король, несомненно, заметил это. Он сказал:

- Хорошая девочка. Твоя мать тоже была очень хорошей. Но, к сожалению, у тебя нет ее задатков, чтобы занять ее место. А место твоего отца я отдал Герхарду, он куда лучше подходит на роль шута, чем ты. Но у меня есть работа для тебя. И она будет тебе не так отвратительна, как ты можешь себе представить.

Эту работу я хорошо себе представляла. Убийства, войны, гниение и смерть - вот и все, что меня здесь ждало. До утра, а утром я проснусь в своей постели. Но во сне время может течь очень медленно. Голос Неблагого Короля разносился по комнате, казалось, он стал громче.

- Прежде тебя этим занималась мать Астрид и Адриана. Скажи, Констанция, ты ведь хочешь все на свете узнать?

И против своей воли, я кивнула. Наверное, это было единственным, чего я по-настоящему хотела. Мое сердце забилось быстрее, но я сказала:

- Я не представляю, как это - знать все. Все - слишком обширная категория.

Мир был огромен, он состоял из химических формул, культурных ценностей, физических сил, влияющих на него, искусства и эволюции, мир состоял из продуцентов, консументов, редуцентов, из крошечных бактерий и глав трансконтинентальных империй, из металлов и солей, из способности человеческого мозга обрабатывать сенсорную информацию, из такого невероятного количества, будто бы не связанных явлений, на самом деле соотносящихся в тесной и бесконечно сложной паутине со множеством узлов.

- Ты станешь моей Принцессой Знающих. Ты увидишь мир от самого его рождения и до сегодняшнего дня. Ты будешь говорить мне о том, сколько крохотных букашек летает сейчас в границах мироздания, насколько опасны новейшие человеческие открытия, как скоро приведет к экологической катастрофе вырубка лесов. Ты, Констанция, станешь моим аналитиком. Ты будешь знать, что все в мире приносит смерть, а это великая честь. Ты начнешь завтра же.

- А когда я закончу? - спросила я, уже зная, каким будет ответ.

- Когда ты окажешься на клубничном поле со всеми, кто прежде заканчивал свою работу. Добро пожаловать домой, Принцесса Знающих, владыка владеющих миром, хранительница истины и печали.

Я ощутила тяжесть, обхватывающую мою голову, так иногда начинается мигрень, и в этот же момент поняла - Неблагого Короля здесь больше нет. Или больше нет в том виде, в котором он говорил со мной. Мои пальцы коснулись теплого металла. Я шагнула к окну, и в невероятной его темноте отразилась золотая корона. Я сняла ее с головы и рассмотрела. Золото было израненным, испорченным, на короне я видела неясные символы, одни казались буквами странного алфавита, иные были схожи с теми, что были нацарапаны на стене. По ее остову между странных царапин, шли искусно исполненные розы, острые золотые шпили короны венчали головки жемчужин, переливающихся даже в столь неверном ночном свете. Я отбросила корону на кровать и тут же почувствовала боль, разрывающую сердце и удушье, от которого бросило в жар. Я едва успела добраться до кровати, в глазах темнело, но как только мои пальцы коснулись теплого золота короны, я ощутила, как воздух проникает в легкие холодной, освежающей волной. Я без сил упала на каменный пол, птицы перед глазами закружились, даже закрыть глаза казалось невыразимо сложным действием.

Но корону я не отпускала. Теперь я понимала - эта красивая и странная вещь и есть - моя жизнь. В ней заключена моя душа. Взглянув на корону я увидела, что она создана из вод Великой Реки и моей собственной души, спаяна, сцеплена со мной. Это было не просто украшение, символ моей власти над смертью. Это был символ власти Неблагого Короля над моей жизнью. Мой ошейник, который останется со мной навсегда. С трудом подняв руку, я еще раз взглянула на корону. И я увидела, как нестабильна эта похожая на золото материя, как быстро распадется она в реальном мире.

Вместе с тем, что останется от меня.

Наступала осень. Теплая, нестрашная осень, которая никогда не окончится зимой. Ветер нес на своем непокорном хребте листья и горькие запахи печальных трав. Она смотрела вниз, на поля Запада, и ожидала его. Забытое золото стерни топорщилось над уставшей землей, которая никогда не знала зимней передышки, не была укрыта снежным одеялом, не отдыхала, ныряя из осени в весну.

Медея гадала, когда же он появится. Она никогда не заговаривала с ним. И хотя Каспар, без сомнения, сделал все, чтобы быть верным ее Отцу, Медея не считала его достойным своего общества. Но отчего-то не могла отвести от него взгляд.

Осенняя земля ждала его, и Медея ждала его. По небу летели разгоняемые ветром облака, и ее длинные косы тоже трепал ветер. Горизонт был пуст, и прозрачный воздух звенел от легкой осенней прохлады. К ночи погода выправится, так всегда бывало.

Он был на войне и не знал, что здесь его ждут. Она проходила мимо, неслышимая и надменная, и он понятия не имел о том, как вздрагивает ее сердце всякий раз, когда Каспар бывает рядом.

Сейчас он утолял жажду крови где-то далеко, на другом поле, удобренном кровью, на поле, где цветут только мертвецы. Развороченная земля ждала его, как голодная шлюха, готовая была принять его в свои глубины.

А Медея оставалась здесь, наедине со своими книгами, наедине со своими знаниями, наедине со всем, что любила прежде него.

Каспар появился в Замке чуть позже нее. И если она при жизни была богатой и знатной, то он пришел сюда никем. Развеселый и злой, он любил только войну. Медея быстро поняла, что он не отличит подвига от преступления, и ему плевать, что именно делать, лишь бы была война. Она сохранила это знание и позже, много позже, оно спасло Каспару жизнь.

Именно Медея, будучи советником Неблагого Короля, предложила ему взять Каспара под свою опеку. Он принесет тебе много смертей, Отец, пообещала Медея. Так и случилось. Каспар возглавил охоту на Младших Детей Благого Короля, Каспар начал бойню, которая разрезала земной шар напополам.

Каспар был на редкость злобным, вечно пьяным от боли и крови, глумливым безумцем, знавшим в своей долгой жизни только войну. Медея могла получить любого здесь и любого из мира за пределами Аркадии, но хотела только этого. Этого тщеславного, грубого и беспринципного человека.