— Да ладно?

Звук смс прерывает следующее высказывание, так что он просто пожимает плечами и вновь нажимает кнопку вызова. На этот раз, видимо, по тому самому присланному номер.

— Павел Константинович? Здравствуйте. Это Тимофей Котов. Ага. Да понял, дядь Паш, понял, — Фей смеётся в трубку, почти не напряжённо. — Я тут с вами посоветоваться хотел…

Я успеваю навострить уши, но вредный котофей поднимается со скамейки, погладив меня по руке, и отходит к окну, чтобы продолжить разговор уже там. И настолько тихо, что с моего места ни черта не слышно. Не бежать же за ним следом, а? И вообще, я так не играю!

Правда и возвращается Фей быстро, даже соскучиться (точнее, умереть от любопытства) не успеваю.

— Ну?

— Что — ну? — пара в разгаре, поэтому он без зазрения совести подгребает меня поближе к себе. — Обещал приехать, полюбоваться, чем дочура в свободное от учёбы время развлекается.

— Не такое уж свободное, она во время пары выходила. Ты, кстати, на занятие совсем не пойдёшь?

— Да не, всё равно лекция, потом перепишу. Лёнику написал, он отметит, что я был, если получится.

Я прячу нос в воротнике его куртки:

— Извини.

— За что? Ерунду не городи, ты-то тут при чём?

— Ну…

— Вот без «ну».

— Пфф!

Ну и ладно, было бы чью вину на себя брать. Если этой швабре белобрысой в голову что-то ударило, я здесь и правда совершенно не при делах. Единственное, совершенно не понятно, почему именно сегодня? Ладно, мы поругались, и она пошла мстить — здесь хоть какая-то логика бы прослеживалась. Но вот, так, ни с того, ни с сего…

— Хочешь, поезжай домой? На моей, — уточняет Фей, накручивая кончик косы на палец.

Причём таким тоном, как будто ручку одолжить предлагает, а не ключи от своей красотки.

— Нее, спасибо, я пас.

От одной картины как я сажусь за руль Ауди просто мурашки по коже, приятного толка, конечно, но я не настолько уверена в себе, чтобы всё-таки это осуществить. Насчёт везения Котов, конечно, шутил, но фиг знает. Не хотелось бы влипнуть ещё куда-то просто потому, что сегодня не мой день.

— Да всё нормально, страховка открытая. А я приеду, как с колёсами решим.

— Не в этом дело.

— А в чём тогда?

— Просто, — я пожимаю плечами, по-прежнему не поднимая головы. И признаюсь, тоже почти честно. — Хочу с тобой побыть.

Мне не нужно видеть выражение лица Фея, дабы понять, что он доволен. Ну и самодоволен, куда без этого. А вот голос над ухом звучит уже соблазняюще:

— Пойдём тогда в машине подождём? Сзади стёкла тонированные…

Вот и как ему отказать, а? По крайней мере у меня подобного желания не возникает совершенно.

Если Фей и надеется, что в машине его ждут как минимум поцелуи, как максимум — нечто большее, то он жестоко ошибается. Нет, первые несколько минут проходят как раз в таком ключе, но потом любопытство окончательно замучивает меня и заставляет отстраниться.

— Так значит, вы с Фирсовой были знакомы до универа?

Цепочка из воспоминаний, причинно-следственных связей и собственных придумок создаёт картину, которая мне очень и очень не нравится. Так что лучше прояснить всё сейчас, пока фантазия не успела разойтись ещё сильнее.

— Что? Неа, не были. Ну, то есть я знал, что у дядь Паши дочь есть, но ни лично, ни на фотографиях не видел.

— Так какого она тогда на тебе с поцелуями повисла?!

Если мне и представится когда-то момент увидеть Котова настолько удивлённым, то явно нескоро.

— Ч-чего? — не то, чтобы он реально начал заикаться, но выговорить получается не с первого раза. — Когда?!

— Тогда, — пискляво передразниваю я. — В клубе, когда бедненький ты думал, что я тебя продинамила.

— Мля-я… — почти обречённо тянет Фей. — Скажи, что ты шутишь?

— Нет, Ваше амнезийное величество, я серьёзна, как никогда. Надеюсь, дальше поцелуев не зашло?

— Нет, — как-то не слишком уверенно откликается он. И тут же, кажется даже передёрнув плечами, добавляет. — Конечно, нет! Я почти сразу домой уехал, собственно. Ну, зато немного понятнее теперь, чего она ко мне так активно клеилась.

— Клеилась?

Переспрашиваю я с нарочито-милой улыбочкой, но едва ли она кого-то обманывает. Вот же вобла сушенная, а? Всё-таки волосы у кого-то явно лишние, надо бы проредить.

— Ну, точнее предпринимала попытки. Но я успешно, кажется, объяснил, что даже если её отец в шутку высказывал желание породниться с моим, это ни фига не значит. А что, ревнуешь?

— Я тебе сейчас ухо отгрызу!

— Ух ты, правда ревнуешь?

— Фей!

— Да ладно, ну чего ты? Шучу же. Нахрен мне не сдалась эта девушка облегчённого поведения. Это ж себя не уважать нужно, чтобы с такими водиться.

— Ага, — немного успокоившись, спешу согласиться я. — Папаша лучше бы дочку воспитывал, а не планировал, с кем породниться. А то такими темпами зятя можно вообще не дождаться.

— Да поздно было уже воспитывать, мне кажется.

Вот казалось бы, больше нам заняться нечем, как обсуждать Фирсову, но я сама задала эту тему. Ну и всё ещё любопытно, да, каким же образом у такого папы получилась такая дочь. Я не припомню, чтобы мне когда-либо что-то категорически запрещали, но почему-то и мысли не возникало вести себя так, как Леночка. Понятное дело, что современная мораль много чего позволяет, но границы же должны быть!

На вопросительный взгляд Фей вздыхает тоскливо, но правильно понимает, что я не отвяжусь. И сползает по сиденью, устраиваясь поудобнее.

— Я так, в общих чертах знаю, подробностями не интересовался. Дядь Паша с женой развёлся, когда дети ещё маленькие были. Старший сын, Егор, с ним остался, Ленка, соответственно с матерью, хотя у той вроде проблемы с психикой были, не в курсе точно. А та, в свою очередь, вернулась к своей матери, в какое-то там чуть ли не село. Так что виделись они хорошо если раз в год. Алименты на карточку и звонки по праздникам, вот и всё воспитание. А потом мамаша познакомилась в интернете с каким-то американцем, выскочила за него замуж и укатила за границу, а дочку, которой восемнадцати ещё не было, отправила к отцу. Думаю, он сам не особо рад был увидеть, что выросло, только куда денешься? Вот, в универ засунул под угрозой лишить денег, но она и тут хренью страдать умудряется.

— Да уж, хороша семейка… Но знаешь, это не повод такой безголовой быть. У Лизы вон тоже отец только в свидетельстве о рождении фигурировал и ничего.

— Крис, ну ты это мне говоришь? Ленка уже вообще краёв не видит, реально. Собственно, поэтому дядь Паше и позвонил. Хочет по туалетам неизвестно с кем шариться — её дело, стучать не собираюсь. Но чёрт знает, что в следующий раз в голову взбредёт. Это сейчас административка и штраф мизерный, а дальше что, додумается шланг тормозной перерезать? Не, ни хрена, пусть вправляет ей мозги, пока не поздно.

— Ладно-ладно, чего ты разбушевался-то? — заметив, что тон стал каким-то уж слишком раздражённым, злым даже, интересуюсь я.

— Ничего. Просто не люблю, когда трогают моих близких.

Фей нервно дёргает головой, а я уже переключаюсь на сказанное им, почти позабыв про какую-то там Фирсову.

— Близких, значит? — переспрашиваю, обнимая его руку.

Кошак коротко усмехается:

— А то нет? Или мне отодвинуться?

— Я тебе отодвинусь, ага.

Он улыбается, прежде чем притянуть меня к себе для поцелуя.

— Эм… вообще-то я планировал сделать это несколько позже, но что уж теперь…

— Ты о чём?

Подъехавший чёрный Крузер я замечаю лишь потому, что паркуется рядом с пострадавшим Акцентом, заняв едва ли не два свободных места сразу. А вот Фей, похоже, видит куда больше, потому как несколько напрягается, правда почти сразу расслабившись. Ещё и фраза эта непонятная.

— Это машина отца.

— Оу…

Признаться, честно, со столь странно-стремительным развитием отношений мне пока и в голову не приходила мысль о знакомстве с его родителями. И то, что делать это придётся прямо сейчас, существенно напрягает. А тут ещё недавнее сообщение, что папочка у него прокурор… Воображение сразу рисует амбалистого вида мужчину в форме, с суровым взглядом и стрижкой под троечку. Блин-блин-блин, ну почему не какой-нибудь простой менеджер, а?