А Корлит все бродил и бродил по поселению, заходя то в один дом, то в другой, пытаясь хоть как-то утешить и ободрить людей, хоть как-то облегчить их страдания… а потом наконец слег сам. И верная Джела, прошедшая с ним бок о бок всю долгую жизнь, тоже заболела… и из всех их детей и внуков один только Анор оставался рядом с ними, когда они умирали.

И наконец ларитов не стало.

— Анораль!

резко прозвучало в ушах маленькой ларитки Опять размечталась, бездель-

Анораль подхватила бадейку с вычищенной рыбой и торопливо зашагала к навесу, под которым прятались огромные чаны. Высокая костлявая рыбачка, в доме которой жили теперь Орс и Анораль, стояла возле одного из чанов, подбоченившись, и злыми глазами следила за девочкой.

— Ну, что, барыня, снова от работы увиливаешь? — сварливо заговорила рыбачка, когда Анораль подошла ближе. — Пора уж забыть свои барские замашки! Или надеешься снова в шелках ходить? Ты их заработай сначала! У, дрянь! — И женщина, не зная, куда выместить свою вечную злобу, — с размаху ударила Анораль по затылку.

Девочка упала, выронив бадейку, и рыба рассыпалась по песку. От этого тощая мегера окончательно разъярилась.

— Ах ты, паршивка! — заорала она. — А ну вставай, собирай вс+, иди мыть! Ну, дрянь, ну… нарочно, вс+ нарочно делает, вс+ назло! — Женщина просто захлебывалась от бешенства.

Анораль молча поднялась, торопливо собрала серебристых рыбин, залепленных белым песком, и побежала к воде.

Высыпав рыбу неподалеку от кромки пенистых волн, девочка зашла по колено в море, тщательно прополоскала бадейку и, поставив ее в сторонке, принялась мыть испачканную рыбу. Но мысли Анораль были при этом далеко-далеко…

…Она снова вспомнила о том, как хозяин шхуны, на которой они с Орсом сбежали из поселка ларитов, просто-напросто отобрал у них мешочек, с жемчугом, а после высадил детей на островке, где стояли сараи, в которых вялилась рыба. Там никто не жил, и лишь раз в неделю рыбаки причаливали возле этого острова, чтобы забрать просохшую рыбу и развесить свежую. И целых четыре дня они с Орсом просидели там, пока их не подобрала пришедшая лодка. Хорошо еще, что в одном из сараев нашелся небольшой жбан с пресной водой, а то бы детям и вовсе было не выжить…

А потом начались скитания.

Сначала они очутились в нищем рыбацком поселке, далеко от того большого приморского селения, в котором жили сейчас. Там было всего десять домов, и ни один из рыбаков не имел своей лодки — все работали на хозяина, вовсе не появлявшегося в их краях. Делами заправлял староста. Он сам продавал весь улов скупщикам, и сам рассчитывался с рыбаками, не забывая, конечно, и о своей выгоде. Но в общем люди были им довольны, считая, что могло быть и хуже. Староста взял беглых детей к себе, но они недолго пробыли в его доме. Он решил, что выгоды от них слишком мало. И, не долго думая, продал тетку и племянника в места побогаче. И вот уже четвертый месяц они, выбиваясь из сил, работали на тощую злую рыбачку и ее мужа, владельца самого большого и нового баркаса в поселке. Орс помогал по дому и на кухне, а его десятилетней тетушке пришлось вместе со взрослыми женщинами чистить на берегу рыбу для засолки. Кормили детей объедками, а спали они в чулане, на груде грязной ветоши. Но они не жаловались. Никогда. Ведь они сами ушли из дома, сами выбрали свой путь…

Но Анораль постоянно видела сны. Нет, это были сны не об ушедшей жизни в богатом доме, в холе и неге… Она видела море, дарейтов, она говорила с ними. Они знали о ней все — но ничем не могли помочь ей и ее маленькому братишке-племяннику. Пока не могли. Однако девочка была уверена — дарейты что-нибудь придумают. И поздно вечером, перед сном, Анораль говорила:

— Ну, еще немножко потерпим, Орс, а потом что-нибудь случится.

— Что? — спрашивал Орс, печально глядя на Анораль темными глазами, казавшимися невероятно большими на измученном, худом личике.

— Не знаю, — честно отвечала девочка. — Но это будет что-то хорошее, вот увидишь.

— Ладно, потерпим, — соглашался Орс. А кроме дарейтов, Анораль несколько раз видела незнакомого человека… он казался ей ужасно старым, ему, наверное, было лет двадцать, не меньше… но у него было необыкновенно доброе лицо, и Анораль знала: он ждет ее где-то далеко, и он очень хочет сделать все для ее счастья. Анораль не сомневалась в том, что встретится с этим человеком, потому что понимала: эти сны навевают ей дарейты. А они никогда не ошибаются.

Анораль отнесла вымытую рыбу под навес, высыпала ее в чан и вернулась к длинному столу, вдоль которого сидели горластые рыбачки, чистившие рыбу. Вокруг громоздились горы вонючих скользких потрохов и чешуи. Женщины, без остановки работая острыми ножами, так же безостановочно болтали, обсуждая все, что произошло в поселке накануне, и их визгливые, пронзительные голоса заглушали ровный гул моря. Анораль заняла свое место и взялась за нож. Но тут она услышала нечто такое, от чего ее тонкая детская рука замерла над очередной толстобрюхой рыбиной…

— Да говорю же тебе, он теперь всегда будет ходить мимо нас, этот корабль! — с жаром произнесла одна из рыбачек. — Всегда! И мы сможем посылать к нему баркас и продавать им что-нибудь!

— Да чего ты продашь тем богатеям? — фыркнула ее товарка. — Соленых окуней, что ли? Станут они их жрать, жди!

— Ну чего ты мелешь! — возмутилась первая рыбачка. — Какие окуни! А раковины, а перламутровые браслеты? Скупщики-то задаром берут, а тут, глядишь, и побольше перепадет!

— А и то верно… — неожиданно задумалась ее соседка, не переставая, впрочем, энергично работать ножом. — Можно неплохо заработать…

Анораль, поймав пристальный взгляд одной из сидевших напротив женщин, спохватилась и вспорола брюхо лежавшей перед ней рыбы, ловко выбросила потроха, отсекла голову и хвост… но думала она при этом о корабле, который прошедшей ночью видела во сне. И еще она видела, как они с братишкой поднимались на этот корабль…

До самого вечера девочка беспрерывно размышляла об этом. А поздно ночью, когда они с Орсом остались наконец вдвоем, Анораль, крепко обнявего, зашептала:

— Орс, мы можем сбежать отсюда… нужно только решиться!

— Я готов, — уверенно ответил мальчик.

— Понимаешь, дело в том, что…

И Анораль объяснила, что она задумала.

Выслушав сестру, Орс неожиданно хихикнул.

— Ну, они тут просто взбесятся! — весело сказал он. — А куда он нас привезет, этот корабль?

— Не знаю, — развела руками Анораль. — Но рыбачки говорили, что он заходит только в настоящие большие порты, туда, где богатые города.

— Ну, хуже, чем здесь, вряд ли будет, — сказал Орс. — А в городе, даже и небольшом, мы можем устроиться к кому-нибудь в подмастерья, верно?

— Верно, — согласилась Анораль. — Давай только решим, когда мы это сделаем.

— Ты лучше спроси дарейтов, — посоветовал мальчик. — Им виднее.

— Попробую…

Прошло еще четыре дня. Анораль наконец услышала долгожданную новость: корабль с богатыми пассажирами должен был пройти мимо их поселка на следующее утро…

Вечером поселок гудел как пчелиный улей. Рыбаки и их жены, в надежде на лишние деньги, собирали все, что только можно было предложить тем, кто в состоянии просто так, ради забавы, кататься на огромных кораблях. Женщины приготовили самые свои нарядные платья, чтобы очаровать пассажиров корабля. Рыбаки чистили лодки и боты, украшали снасти пестрыми флажками.

О чужих детях, само собой, никто и не вспомнил.

А они, радуясь царящей вокруг суматохе, осторожно забрались на кухню хозяйского дома, сложили в небольшой мешок несколько кусков хлеба и вяленого мяса, прихватили четыре бутылки с водой и, прячась в тени между домами и заборами, вышли к пирсу.

Они уже решили, что стащат лодку старого Нокки — тот давно уже не выходил в море, так что лодка ему была не нужна, но он следил за ней, рассчитывая кому-нибудь ее продать, так что можно было не бояться, что суденышко затонет, едва отойдя от берега. И теперь им оставалось лишь отвязать лодку и выйти в море, навстречу кораблю.