Ещё несколько дней. По моим подсчётам (а я мог и ошибаться, потому что совсем утратил ощущение времени) мы шли уже шестнадцать дней из задуманных четырёх. Я измотался, потому что каждый раз, как я закрывал глаза, мне казалось, что тьма нападает на Акиру, и я бежал к ней, чтобы стеречь всю ночь. Так ни разу и не уснул, но иногда проваливался в рваную дрёму, когда мы останавливались, чтобы поесть. Эльфийки преимущественно ели свои листья, им было легче. А вот Хейн уже начинал отдавать часть своей еды Акире, и голодал сам. Стараясь оставлять им побольше, я приноровился жевать сухие листья сестёр-эльфиек, которые оказались на вкус не такими уж противными. Оборачиваться в дракона приходилось раз или два в сутки, поа что не больше, но я прекрасно понимал, какая перспектива открывается передо мной в ближайшие годы: организм привыкнет к регенерации дракона и будет возвращать боль всё в большем размере и быстрее.

Как-то раз, проходя через небольшой ручеёк, я резко остановился и не сразу понял, что заставило меня затормозить. Оглянувшись, я удостоверился в том, что с Акирой всё в порядке, а Хейн идёт и болтает с Каайято. Даже обычно молчаливые эльфийки теперь щебетали друг с другом по-эльфийски. Но ведь моё шестое чувство ещё никогда не подводило!..

И тогда я увидел: крохотный просвет между деревьями впереди, настолько маленький, что получеловек или эльф бы не заметил его. Даже мои драконьи глаза едва уловили его. Не говоря ни слова, я ринулся вперёд, ветки деревьев будто решили остановить меня, нещадно хлеща со всех сторон. Я нёсся, сбивая босые ноги о выступающие корни деревьев, смешивая свою кровь с сырой землёй леса.

Сердце моё пропустило удар.

Наконец-то кончился этот жуткий лес. Я закричал во весь голос.

Передо мной простиралась бескрайняя равнина, покрытая ярко-зелёной травой. Оказывается, солнце стояло в зените, а в лесу я этого даже не заметил! Свет искрился и переливался на глади небольшого пруда, видневшегося среди травы. Я поднял глаза и увидел огромный небесный купол, лазурный и беспредельный, как сама Вечность. Никогда бы не подумал, что мир может быть таким прекрасным. Глаза слезились от резкого, но тёплого ветра, проникшего под те последние деревья сумрачного леса, где я стоял. И тогда я шагнул на свет.

Мне показалось, что у меня разыгралось воображение: столько блеска, столько красок и неописуемой красоты просто не могло существовать в реальном мире. Я рассмеялся и присел на корточки. Вот я прикоснулся к шелковистому стеблю какого-то растения, настолько изумрудного, яркого, что казавшегося из-за этого прозрачным, и он оказался осязаемым, мягким, полным магии. Тогда я окинул взглядом всё, что открывалось мне: поля, высокие зелёные горы вдалеке, лазурное небо с редкими облачками - и у меня перехватило дыхание.

Сколько магии было в воздухе! Сколько силы теплилось в каждом растении!

Я с наслаждением вдохнул пьянящий аромат солнца. И как я мог раньше его ненавидеть?! Во мне будто открылось второе Я, то, что умеет восхищаться природой, что ценит каждую секунду, а Я прежний отступил. Раньше я думал, что всё, ради чего стоит жить - это Вечность, это видение того, как падёт человеческий род. Всё во мне менялось с каждой секундой, с каждым вдохом, сделанным в этом пропитанном Силой месте.

Позади меня послышались крики, среди них - Хейна.

- Я здесь! - отозвался я, обернувшись. Улыбка не сходила с моих губ.

Послышались шаги и удивлённые вскрики. Что-то быстрое юркнуло у меня из-под руки и понеслось в поле. По копне белых волос я понял, что это Акира. Рядом со мной встал Хейн, легонько коснулся моей руки. Я взглянул на него и осознал, что получеловек тоже изменятся. Магия меняет нас. Юноша подарил мне улыбку, от которой у меня пошла кругом голова, и побежал вслед за Акирой, радостно крича и смеясь.

Я смотрел на них и улыбался. Солнце мягко лилось мне на кожу, не причиняя никакой боли. Магия!

А потом я вздрогнул: что-то холодное дотронулось до моей ладони, а потом отчаянно сжало её. Я оглянулся и заметил Каайято и двух её сестёр, что смотрели на меня своими пустыми синими глазами. Но в тот момент них не было привычной прозрачности, к которой я уже привык. Теперь в них была мука, боль, почти горе.

И тогда я вспомнил то, о чём рассказывала мне как-то одна из эльфиек: "...далеко от леса нам уйти не удалось. Наши тела становились твёрдыми, наши руки и ноги переставали слушаться. Нам ничего не оставалось, кроме как вернуться в наш лес и не высовываться...".

Пришло время прощаться.

- Нет... - прошептал я. Признаться, я начал испытывать к этим девушкам очень тёплые чувства, едва ли не братские. И тот факт, что больше я их не увижу, не укладывался в голове.

Каайято подошла вплотную ко мне и положила холодную ладонь мне на щёку. Её глаза влажно блестели.

- Хранитель рубинов, - сказала она странным голосом. Мне показалось, что говорят сразу три эльфийки, но губы ни у Каайято, ни у Маиайли, ни у Рауйюили не шевелились. - Отныне и навеки ты считаешься другом лесных эльфов, и все твои сыновья и дочери будут нашими вечными друзьями. Да будет так.

Я и не понял, что она произносила заклинание, пока моё тело не приняло магию, вложенную в эти слова.

- Иди же, это поля Айнона. Вам осталось пройти двадцать километров к востоку, и вы окажетесь в Городе Магии, - произнесла Каайято уже обыкновенным голосом.

Ноги сами понесли меня к Хейну. Магия...

"Стой!" - хотел крикнуть я, но не было сил разжать губы. Эльфийки не хотели прощаться. Они хотели сделать всё так, будто мы просто расстались на время. Эльфийская магия подчинила меня, и я с ужасом услышал удаляющиеся шаги сестёр-эльфиек. Они действительно не хотели прощаться со мной. Я зарычал и попытался сдёрнуть оковы заклинания. Почувствовав, что путы магии ослабевают, я направил их в сторону Каайято - в сторону того, от кого они пришли. Я обернулся к темному лесу, чтобы взглянуть на эльфийку, стоявшую, держась за дерево, и поражённую собственным заклинанием. Так и было: Каайято остановилась, а её сёстры смотрели на меня.

Я притянул Каайято к себе, держась за невидимые магические нити. Эльфийка пошла, даже не прилагая усилий, чтобы воспротивиться.

Я стоял в нескольких шагах от леса. Когда девушка подошла к последнему дереву, губы её сжались, и она посмотрела на меня со смесью горечи и страха. Я раскрыл объятья. Я хотел обнять её.

Девушка слегка улыбнулась и побежала ко мне. Прильнув к моей груди, она крикнула:

- Хейн! Акира!

Те оказались возле нас буквально через мгновение. Акира без лишних слов обняла эльфийку за ноги, а Хейн - за плечи. Так мы и стояли вчетвером, а Рау и Маиайли стояли в лесу, слишком бесчувственные (или трусливые), чтобы проститься с нами.

Прошло не менее пары минут, прежде чем я отпустил Каайято. Кожа её стала покрываться чем-то тёмным, похожим на кору. Она понеслась в лес, и уже через секунду троих сестёр не стало видно из-за деревьев.

Так мы простились с лесными эльфами.

Акира залилась весёлым смехом, и Хейн побежал дальше в поле. Я улыбнулся, глядя на них.

Любовь пылала во мне.

В тот день мы решили устроиться на ночлег прямо в поле. Твари из тьмы нас больше не пугали - эльфийки сказали Хейну, что эти создания тоже не могли выходить за границы леса. После того, как эльфийки ушли, я с удивлением и смущением понял, что совсем не сожалею о том, что мы расстались. Мне было приятнее находиться рядом с теми, кого я любил, наедине, чем когда нам мешал кто-то посторонний. В этом случае посторонними были эльфы. Даже Акира почти не говорила о них. Мы прошли этот путь неизменно чужие друг другу, наши судьбы шли параллельно, лишь однажды нарушив это движение, когда Хейн был подстрелен.

Ночь опустилась резко, незаметно. Сумерек не было совсем. Звездное небо казалось настолько близким, что Хейн не удержался и для достоверности протянул вверх руку, с серьёзным видом хватая воздух. Я смеялся, глядя на него, а Акира копировала его нелепые движения. Вскоре сон начал одолевать нас, а я и вовсе клевал носом с самого нашего выхода из леса, потому что уже не спал много времени.