Впервые в жизни я увидел такой яркий сон. Признаться, мне даже не хотелось возвращаться в реальность - настолько мне понравилось моё видение. Хотя скорее не сам сон, а его атмосфера, некое послевкусие, которое он оставил.

- Киона проснулся, - услышал я детский голосок Акиры и повернул голову. Я надеялся вновь увидеть ослепительную красавицу, но (к стыду моему - с разочарованием) заметил маленькую девочку, склонившуюся надо мной. Чтобы прогнать постыдное огорчение, я притянул девочку к себе, и она угнездилась у меня на груди. Она тихонько дышала и почти ничего не весила. Не знай я, что это Акира, подумал бы, что у меня в руках кукла.

Вдруг Акира произнесла серьёзным голоском:

- Ты не меня хочешь видеть сейчас.

Я был так поражён, что даже ответить не смог. Когда дар речи вернулся ко мне, я прошептал:

- Откуда ты знаешь?

Девочка смотрела мне прямо в глаза.

- Когда я перестану тебе сниться, тебе опять перестанет нравиться спать.

- Откуда ты знаешь? - тупо повторил я. Акира нахмурилась, будто пыталась перевести особо сложную свою мысль в слова.

- Я слышу, как ты думаешь.

Я сразу понял то, о чём говорила малышка. Я привстал, поставил девочку рядом с собой и поглядел на неё.

- Мысли мои читаешь?

Акира немного испуганно кивнула, встревоженная моим резким суровым взглядом и тоном.

- И Хейна тоже, - тихо добавила она.

- Слышишь нас с Хейном, - пробормотал я, отводя взгляд. Самое неприятное было то, что я не знал, плохо это или хорошо, что способности Акиры начали развиваться с первой недели жизни. У меня не было совершенно никакого опыта в воспитании детей.

- Ну не то, чтобы слышу, - застенчиво сказала Акира. - Я просто... понимаю. Я слушаю, но не словами, ну, в общем, так, - немного неуклюже закончила она.

Я ничего не понял, но кивнул ей, будто одобрял эту способность.

- Ясно, - только и ответил я. - А где Хейн?

Акира была явно рада тому, что я сменил тему: глаза её потеплели, личико прямо расцвело. Но оно также быстро погасло, когда до неё дошёл смысл моего вопроса, а её разум отыскал на него ответ. И я догадался, почему Акире не хотелось отвечать.

- Он уснул? - спросил я. Как я ни старался, ярость в голосе мне так и не удалось подавить. Акира почувствовала это и заговорила:

- Не ругай его! Он хороший! Добрый! Люблю Хейна!

У меня перед глазами невольно встала картина из моего сна: Акира, целующая Хейна.

- Хорошо, - скрепя сердце отозвался я, намереваясь при первой же возможности прибить Хейна к стволу какого-нибудь дерева. Как он, этот получеловек, мог оставить мою Акиру одну?! Чтобы успокоиться, я глубоко вздохнул, а потом спросил, стараясь не повышать голоса от ярости, переполнявшей меня: - А чем вы занимались, пока я спал?

Акира улыбнулась, поняв, что ей больше не грозит неприятный допрос, и пустилась в длинное повествование о том, как Хейн и она пошли в лес за сучьями для костра, нашли грибы, ягоды, но костёр так и не развели. Всё это она обильно приправляла собственными впечатлениями от леса, "высоких палок" - как она называла деревья, красивых перьев и "прутика с пушком". Когда я спросил, что такое этот "прутик", Акира сказала, что сама не знает, но Хейн взял его себе "поиграться".

Мне стало интересно, что же такое нашли они во время своей прогулки, что Хейн решил сам рассмотреть находку.

- Акира, погоди секунду. Я пойду погляжу, что это за прутик, - сказал я. Сестра кивнула и унеслась к полю, где из травы выпорхнула какая-то птица.

Я встал и пошёл в сторону леса, куда указала мне Акира. Хейна было легко найти: он оставлял за собой глубокие следы в хвое. Но на этот раз меня удивило то, какими длинными были эти следы, будто юноша не шёл, а полз на коленях. Я ускорил шаг.

Следы уводили дальше в лес - туда, где мрак от деревьев был почти непроглядным. Я остановился около ещё одного большого следа Хейна и оглянулся на смеющуюся Акиру. Поразмыслив, я пришёл к заключению, что девочке ничего не грозит: на этой поляне мы одни. Я решил, что лучше поторопиться, и побежал по следам получеловека.

Через несколько метров я резко затормозил. В следе, на который я смотрел, была кровь.

- Хейн! - позвал я, чувствуя, как тревога затопляет меня. Ответом мне была гнетущая тишина древнего, как мир, леса. - Хейн!

Где-то несколько метров к северу послышался хруст сломанной ветки. Я помчался туда, не успев подумать, что вдруг это окажется вовсе не Хейн. Я оказался на небольшой поляне, покрытой зелёной травой, несмотря на то, что вокруг росли одни сосны, и их хвоя должна была бы засыпать всё.

Посреди поляны лежал Хейн. Он не шевелился, а правое плечо его было залито алой кровью, волосы растрепались и рассыпались вокруг бледного лица, на котором застыло выражение муки. Руки его были раскинуты, в левой - что-то длинное и тонкое... с синим оперением на одном конце.

Стрела. "Прутик с пушком", будь он неладен.

Наконечник покрывала корка крови. Я догадался, что Хейн сам вытащил её из плеча. Стрела была переломлена, и мне пришло в голову, что именно этот хруст я слышал.

Я подбежал к юноше, упал на колени рядом с ним и прижал его холодное тело к себе. Его голова безвольно откинулась, что привело меня в ужас. Я с остервенением выхватил из неподвижной руки получеловека стрелу и отшвырнул её подальше. Мои руки крепче обхватили юношу, а в голове промелькнула кошмарная мысль: обнимаю его, как в последний раз.

Тогда Хейн чертыхнулся в моих руках и с губ его сорвалось:

- Киона.

Я немедленно посмотрел ему в лицо.

- Что случилось?

Юноша тяжело дышал, а когда он заговорил снова, губы его покрыли маленькие капельки крови. Стрела пробила лёгкое.

- Не знаю. Кто-то... за нами следил. Я и не заметил, что кто-то крался сзади... их было несколько. Мне показалось...

Предложение потонуло в приступе кашля, и тогда кровь тоненькой струйкой прошлась по щеке получеловека.

- Там, похоже, были одни женщины... много женщин... я не знаю...

Я видел, как сложно и больно было ему говорить, потому положил ладонь ему на лоб, а потом стёр кровь с лица и сказал:

- Молчи, Хейн. Тебе нужно помолчать. Всё будет хорошо. Просто сейчас молчи.

Юноша замолчал. Я прижал его к себе ещё крепче, будто опасался, что он может покинуть меня, если я отпущу его. Увы, мои объятия были бессильны в те мгновения: нечто сильнее моей привязанности, даже любви, что-то сильнее ревности и страхов забирало Хейна. Я чувствовал, что он холодеет...

Когда маленькое тело получеловека обмякло в моих руках, я не на шутку перепугался. Я вгляделся в лицо друга. Теперь оно не выражало прежней муки, на нём было отражено спокойствие. Это поселило во мне какую-то свирепую жалость к юноше. Но вместе с жалостью пришёл и ужас: юноша перестал дышать.

- Хейн! - воскликнул я, легонько тряся его за плечи.

Когда я понял, что трачу драгоценное время, подхватил Хейна на руки и помчался к нашей поляне. Всё во мне кричало от тревоги и за получеловека, и за Акиру, которая осталась одна. Я бежал вдвое быстрее, подгоняемый страхом. Но то был другой страх: я ощущал на себе невидимые взгляды, мне казалось, что лес был полон не той благословенной тишины, что царила здесь всё время до этого. Откуда-то доносился прозрачный, едва уловимый смех среди деревьев. Я то и дело нервно оглядывался, пока не заметил, что справа от меня кто-то пробежал.

Едва ли бы кто-нибудь хотел меня убить, а вместе с тем и Хейна. Иначе я бы уже давно лежал, истекая кровью. Только эти мысли ещё поддерживали во мне дух и силы продолжать движение. Увы, не на одних помыслах основывалось всё моё мужество, потому, когда что-то проскочило совсем близко от меня, я в ужасе отшатнулся, и Хейн почти выскользнул у меня из рук.

Я замер, но через секунду мне на грудь обрушилось что-то тяжёлое и сильное. Я даже не заметил, как оказался на земле, придавленный телом Хейна. На груди у меня красовалось нечто очень похожее на плоский, но большой камень, который не давал мне пошевелиться. Я лежал, задыхаясь и не в силах вдохнуть полной грудью. Надо мной зеленели верхушки деревьев, ветер гулял среди них.