Шагая по аллее, инспектор задумчиво глядела на лавочки. На какой ждёт Олег? И ждёт ли вообще… Забыл, опоздал или пошутил?

Сзади послышались шаги.

— Привет, красавица, — поцелуй в щёку, — давай сумки.

Нина молча передала вещи.

— Что-то случилось? Ты грустная.

— Скорее, собранная, — девушка сжала губы, — в записке ты обещал всё рассказать. Я внимательно слушаю. И, пожалуйста, без лирических отступлений и шуток-прибауток. Уже темно, а мне завтра рано вставать.

Они шагали по аллее, обрамлённой фонарями. На лавочке дремал бездомный, через три скамьи от него хихикала влюблённая парочка. Чернело небо, зажигались звёзды. Короткий апрельский день сдался напору ночи.

— Хорошо, — нахмурился репортёр, — в вашем управлении завелись крысы.

— Кто? — оторопела Нина.

— Крысы. Личности, которые сознательно вредят вам, — свободной рукой он зачесал чёлку за ухо, — я журналист газеты «Российский Вестник» Олег Виноградов. С месяц назад мне на электронную почту пришло анонимное письмо. Сначала принял за спам и удалить хотел, но прочитал, сам не знаю, почему. Там был ваш адрес и предупреждение, что скоро вы станете источником сенсаций. В те дни я был в отпуске и решил съездить, посмотреть.

— Короче, заняться было нечем, — понимающе улыбнулась Ракитина.

— Верно. С виду вы оказались вполне благопристойными, но в любой организации есть подводные камни. Все что-нибудь скрывают или недоговаривают. Поэтому я не поверил первому впечатлению и стал искать пути внутрь.

— И нашёл меня.

— Снова угадала. Увидел тебя в коридорах и проследил. Прочитал табличку на двери и методом исключения узнал имя, должность. Что было в парфюмерном, сама помнишь. Кстати, сестра у меня правда есть. И подарок ей понравился.

— В фонде работают десятки девушек, — Ракитина вспомнила специалисток с отдела выплат. Те всегда ходили в боевом раскрасе и не снимали высоких каблуков — бери любую и снимай для разворота модного журнала. Красавицы под стать Олегу, — Мог заинтересовать другую.

— Ну… в тот день я видел многих ваших сотрудниц. Прелестницы, не спорю, но взгляды — стервозных фурий. Такая либо матом нахамит, либо сядет на шею. А ты шла с папкой документов и улыбалась чему-то. Именно это меня подкупило, — Виноградов взял сумки в другую руку, — а на следующий день — у вас пожар. Без жертв, слава богу, но и так событие из ряда вон выходящее. Поскольку я ранее приехал на юг, то редакция одного телеканала поручила собрать материал для новостных выпусков. Это я сделал, но… вспомнив об анонимке, решил провести собственное расследование. Практически уверен, что письмо намекало на пожар. А раз так, то всё это было спланировано заранее. Короткое замыкание ни при чём.

— Кому это надо? — фыркнула инспектор, — мы не банк какой-нибудь, не касса, наличных денег в фонде отродясь не бывало. Даже технику глупо воровать. Половина уже устарела и не тянет, другую спишут через год-два.

— Не знаю, но хочу выяснить, — Олег остановился, — Нина, без тебя у меня ничего не получится.

Доходя до ограды, аллея плавно поворачивала назад. По ту сторону решётки сияла неоновая вывеска кинотеатра, на открытой парковке не было свободных мест. Да, сегодня четверг — премьерный день показа голливудского блокбастера о пришельцах, о чём всю неделю вещали радиостанции.

— Если ты ошибаешься? Если нет никакого заговора? Вдруг это случайности?

— За десять лет работы в профессии чутьё не подвело ни разу. Будут иные странности, это вопрос времени.

Ракитина прикусила губу.

— Что такое?

— Сегодня коллега сказала, что кто-то обыскал кабинет отдела автоматизации.

— Вот, ещё одно доказательство моей правоты. Я выведу на чистую воду крыс фонда. Мне сенсация, тебе вознаграждение, — мужчина задумался, — плюс я могу договориться о хорошей работе в Москве. У нас в газете есть вакансии, с жильём тоже проблем не возникнет. Что скажешь?

Нина глядела на фонарь. Изогнутый, точно клюка, столб подпирал пирамиду из четырёх насыщенно-жёлтых плафонов. Мерно горели лампочки, позволяя погрузиться в размышления. Разве фонд — столь значимая организация, чтобы кто-то планомерно устраивал поджог и копался в чужих вещах? Нет. Но оба события — не выдумка, а факты. И эти факты надо осмыслить, проанализировать: есть ли связь? Или это правда совпадения? Может, Антон забыл, как искал что-то среди флешек и солгал, попросту не захотел выставлять себя дураком в глазах подчинённых. Вроде, логично.

Логично. Или… Кто отправил письмо Олегу? Кто заранее предупредил журналиста? Только тот, кто связан с пожаром. Значит, это не случайность, а хитроумная «операция». Но с какой целью? Зачем и кто всё это затеял? Чуть не убил Нину. Скоро она забудет о работе, а пока не стоит ли подыграть журналисту? На прощание громко хлопнуть дверью? Ввязаться в авантюру, коих Ракитина избегала… и разбавить серые дни яркими красками, в конце концов. Впервые сделать что-то по воле сердца, а не разума, поплыть против течения. Увольнение станет первым шагом к новой судьбе, вторым — участие в расследовании, а третьим — переезд в столицу. Не хотелось верить, что Виноградов может обмануть.

К чему привела внушённая родителями жизнь по строгим правилам? Двадцать шесть лет в феврале исполнилось, а за душой пусто. Ни близких подруг, ни молодого человека, ни мало-мальски значимых событий. Работа — рисунки, рисунки — работа. И мечты. Бесконечные, несбыточные мечты за чашкой чаю на кухне. Посиделки в кафе? С кем? Сокурсницы детей воспитывают, общих интересов не осталось. Свидания? Не научила Нину мать-трудоголичка, как флиртовать с мужчинами, воспитала колючую, неприступную дочь. Вот и Олег видит в ней не девушку, а средство для достижения славы.

Одна. Всегда.

Подул ветер. Инспектор поёжилась: тонкая куртка от вечернего холода не спасала. Купить тёплую не позволяли средства.

— Что я должна делать?

Репортёр улыбнулся.

— Ничего такого, за что могут наказать. Для начала надень вот это, — Виноградов передал Нине медальон, — там внутри микрофон с высокой чувствительностью. Записывает даже шёпот. А это, — из кармана мужчина вытащил три чёрных шарика, — видеокамеры. Одну положи на шкаф в своём кабинете, другую закрепи в концах коридора так, чтобы в объектив попадал весь этаж. Несколько дней понаблюдаем, что и как обстоит.

— В детстве в шпионов не наигрался, — девушка надела украшение, камеры убрала в сумку, — хорошо, сделаю.

— Твой номер телефона?

Ракитина послушно продиктовала комбинацию.

— Отлично, — Виноградов недовольно прищурился, — я тебя обидел.

— Нет, что ты.

— Обманываешь.

— Если и так, то что с того?

Нина прошла под кованой аркой-выходом из сквера. В круглосуточном цветочном магазине напротив парка выгружали коробки с растениями, продавцы придирчиво осматривали товар и ругали неаккуратного водителя.

— Я слушаю.

Инспектор крепче прижала букет роз.

— Больше не дари цветов и подарков, хорошо? И поцелуев не надо, и обедов в дорогих ресторанах. Не то поверю, что нравлюсь тебе. Деловые отношения, так деловые.

— Одно другому не мешает.

— Нет.

— Но проводить до дома можно?

— Как хочешь.

Всю дорогу Ракитина молчала. Поглядывала на бледный, точно призрачный, полумесяц, дрожала от холода. Получилось не свидание, а рабочие переговоры, по итогам которых стороны заключили договор. Для полноты картины осталось перенести условия на бумагу и скрепить подписями и печатями. Отчего-то Нине стало грустно.

Около знакомой хрущёвки девушка остановилась. Олег выжидающе посмотрел на спутницу, точно ожидал приглашения на чашку чая. Инспектор сделала вид, что не заметила. Звать в гости не станет, не заслужил господин журналист подобного внимания.

— Пришли. Вон мои окна… — Ракитина испуганно округлила глаза, — только свет на кухне почему-то горит! Я одна живу!

— Вдруг забыла выключить? — нахмурился Виноградов, — ты ведь проспала.

— Поэтому на кухню сегодня не заходила! Второпях умылась, оделась и побежала! Неужто ко мне кто-то залез…