Бэй с мрачным видом смотрела, как к скверику подъезжает пикап и останавливается перед входом. Оттуда выскочил Генри в джинсах и рабочей куртке поверх футболки и мама в своем красном халате-кимоно. Она даже не переоделась.

Бэй прикрыла глаза ладонью, как будто пыталась сделать так, чтобы они исчезли.

Родители молча двинулись через сквер по направлению к ним.

— Иди-ка сюда, Джош, — подозвал его Генри, когда они подошли поближе. — Нам надо кое-что обсудить.

— Папа! — возмутилась Бэй.

Ну почему они сразу решили, что Джош сделал что-то предосудительное?

— Бэй, все в порядке, — произнес Джош, поднимаясь.

— Вы делаете из мухи слона, — сказала Бэй матери, когда та остановилась перед ней и принялась молча сверлить ее взглядом.

— Ты представляешь, как я испугалась? Я пришла к тебе в комнату перед сном, чтобы заключить перемирие, с двумя чашками чая и коробкой «Птичьего молока». Я хотела положить этому конец раз и навсегда, потому что нам обеим плохо и давно пора поговорить обо всем по-человечески. Но когда я открыла дверь твоей комнаты, то обнаружила, что тебя там нет, а окно распахнуто настежь. Я решила, что тебя похитили!

О господи! «Птичье молоко». Она принесла «Птичье молоко». Они всегда называли его примиренческой едой, потому что спорить за «Птичьим молоком» было решительно невозможно. Едва ли Бэй могла почувствовать себя более виноватой. Она тайком улизнула из дому в ту самую ночь, когда мама собиралась заключить перемирие. Перемирие. Это звучало как музыка. Бэй так устала от всех этих сложностей.

— Я позвонила тете Клер, спросила, не у нее ли ты. Тогда она рассказала мне про странного мужчину, которого ты видела на Пендленд-стрит.

Хуже было уже некуда.

— Он выглядел как торговый агент, — попыталась объяснить Бэй. — Просто скользкий и фальшивый насквозь, но не опасный.

— То есть ты хочешь сказать, что мне не о чем было беспокоиться, когда я вошла в комнату моей дочери и обнаружила, что она пропала?

— Никуда я не пропадала.

Бэй покосилась на Джоша с Генри, стоявших поодаль. Генри всем корпусом подался к Джошу, сложив руки на груди. Головы у обоих были опущены. Генри что-то втолковывал Джошу, но что именно — Бэй расслышать не могла.

Из-за угла вывернул фургон и затормозил рядом с пикапом Генри. Из него выскочили Клер с Тайлером и Марией. Клер хотя бы была одета, Тайлер же с Марией приехали, как были, в пижамах.

— Что они здесь делают? — простонала Бэй.

— Я позвонила Клер и сказала ей, где ты. Она тоже волновалась.

— Надо полагать, следующей примчится Эванель?

— Не исключено.

— Бэй! Привет! — воскликнула Мария, подбегая к двоюродной сестре. — Что вы все делаете тут посреди ночи?

— Сидни? — позвала сестру Клер, приближаясь. — Сидни?

Сидни наконец перестала сверлить дочь взглядом и повернулась к сестре.

— Ты что, оставила на ночь свет у себя в салоне? — спросила Клер.

— Нет.

Клер махнула рукой в сторону «Уайт дор» с другой стороны от сквера: в окнах горел свет, падая лимонно-желтыми квадратами на тротуар перед салоном.

— Тогда, кажется, там что-то случилось.

— Я не взяла с собой ключи, — прошептала Сидни, когда все они осторожно приблизились к салону, точно банда незадачливых взломщиков.

— Думаю, они тебе не понадобятся, — отозвался Генри, толкнув дверь.

Та немедленно распахнулась.

Джоша Генри оставил в сквере, строго-настрого наказав тому не сходить с места. И он послушно остался сидеть на скамье, глядя на их странную маленькую семейку с выражением, которое удивило Сидни. Его взгляд не был ни озадаченным, ни насмешливым, ни снисходительным. Он смотрел на них с таким видом, как будто ему больше всего на свете хотелось к ним присоединиться. Она не ожидала, что он окажется таким милым. Не ожидала, что он возьмет на себя ответственность, хотя зачинщицей всей этой эскапады явно была ее дочь. Не ожидала увидеть в нем то, что так явно видела Бэй. Растерянность.

Она не хотела испытывать теплых чувств к Джошу Мэттисону.

После того как Генри обошел весь салон и никого не обнаружил, они все вошли внутрь.

— Ты точно уверена, что просто не забыла выключить свет? — спросил Тайлер.

Этот вопрос был очень в его духе. Он постоянно все забывал. Он способен был заблудиться по пути на работу. С начала года он умудрился потерять уже тринадцать пар очков. А в данный момент он был обут в два разных ботинка. Пожалуй, Сидни понимала, каким образом ему в свое время удалось преодолеть стены, возведенные ее сестрой. Он, видимо, заплутал в поисках прохода и наткнулся на потайную тропку. Это был единственный способ добраться до Клер — потайными тропами, через ее слабые места: семью, принятие, постоянство.

— Я уходила самой последней, — покачала головой Сидни. — Даже если бы я забыла выключить свет, я никогда не оставила бы дверь незапертой.

— У кого еще есть ключ? — спросил Генри.

И тут до Сидни дошло. Она направилась прямиком к стойке администратора и обнаружила, что сейф под кассой открыт и девственно-чист.

— Тебя ограбили, — произнесла Клер у нее за спиной. — Надо звонить в полицию.

— О, это просто прекрасно! — воскликнула Бэй, всплескивая руками. — Теперь Джош подумает, что вы решили сдать его в полицию!

— Меня не волнует, что подумает Джош, — отрезал Генри.

В глаза ему Бэй не смотрела.

— Ни в какую полицию мы звонить не будем, — заявила Сидни. — Я знаю, кто это сделал, и ее уже давным-давно след простыл. Поехали по домам.

Один за другим они потянулись на улицу. Сидни заперла сейф и двинулась следом. Прежде чем выключить свет, взглянула на свое рабочее место.

Вайолет забрала деньги, но оставила детское креслице.

Когда Сидни с Генри и Бэй вернулись домой, Бэй немедленно отправилась в свою комнату.

— Иди ложись, — сказала Сидни мужу, когда они вместе устало поднимались по лестнице на второй этаж. Родительство было делом нелегким. Наверное, она сошла с ума, если хотела пройти через это все еще раз. — Попробуй поспать сколько получится. А я пойду поговорю с ней.

— Ты уверена, что я тебе там не нужен?

Сидни покачала головой:

— Ты сделал все, что в этой ситуации полагается делать мальчикам. Теперь я займусь тем, что полагается делать девочкам.

— Спокойной ночи, — сказал Генри, целуя ее, и двинулся было по коридору, но на пороге спальни остановился. — Мне не показалось, Тайлер ведь в самом деле был в двух разных ботинках?

— Нет, тебе не показалось.

— И как я сам до этого не додумался! Я считаю, нам не удалось в достаточной степени опозорить Бэй.

Сидни улыбнулась и открыла дверь дочкиной спальни.

— Джош ни в чем не виноват! — немедленно вскинулась Бэй. Она сидела на кровати в обнимку с подушкой. — Я не сказала ему, что наказана. Мы просто разговаривали. И ничего больше.

Сидни подошла к ней. Коробка «Птичьего молока» и две чашки чая, который уже давно успел остыть, стояли на тумбочке у кровати, где она оставила их вечером, обнаружив, что Бэй пропала. Первой ее мыслью было, что ее дочь похитили, и от накатившей на нее паники комната заходила ходуном в такт ударам готового выскочить из груди сердца. Пока она не обнаружила под окном телефон Бэй, ей и в голову не приходило, что ее дочь могла тайком улизнуть из дому по собственной воле. Бэй никогда ничего не делала тайком. Для этого она была слишком прямолинейна. Но Бэй вошла в мир Мэттисонов, прежде чем Сидни успела остановить ее. «Прямолинейность» была словом не из их лексикона.

— Очень смешно, потому что еще в прошлую субботу, если верить твоим же собственным словам, он вообще не знал, кто ты такая.

— Мы толком… ну, познакомились только в понедельник. В начале учебного года я написала ему записку, где говорила, что, если ему когда-нибудь захочется со мной поговорить, я буду ждать его у школы после уроков.

— Ты написала ему записку?