Но таких было мало, увы. Умных людей всегда и везде мало. Основная же масса народа разрекламированных акций понабрала, в укромные места их запрятала – и стала сидеть и ждать: когда же обещанные денежки-то в карман закапают.

Месяц сидели и ждали, наивные, два, полгода, год… А потом всё же поняли под конец – когда их компании инвестиционные стали вдруг дружно лопаться как пузыри, словно по чьей-то команде, – что всех их, доверчивых русских людей, на слова и обещания падких, опять наеб…ли!!! по-чёрному!!! После чего принялись пуще прежнего глотку драть, клясть на всех перекрёстках Чубайса и Ельцина. Всех рыжих плутней-котов в стране отныне Чубайсами стали звать, а ему самому присвоили гордую кличку Толик-Ваучер…

Вообще же, это было время безчисленных финансовых пирамид, куда легко вовлекали несчастных русских людей, простых и безхитростных по натуре, да ещё и инфляцией замордованных и задёрганных, умопомрачительными процентами. Набирали таким манером (широко используя электронные и печатные СМИ) огромные суммы по всей стране и исчезали безследно с чужими деньгами, словно сизый дым из трубы. И делали это паскудство безсовестные дельцы с двойным и тройным гражданством в те годы почти что легально и безнаказанно!

Забодяжит, к примеру, какой-нибудь картавый, пархатый и пучеглазый хлыщ фирму-однодневку спекулятивную, наобещает с три короба всяческих выгод и благ, сорвёт куш немаленький – и преспокойно едет потом в Америку или Израиль с мешком наворованных русских денег. Пьёт и гуляет там, сволота, в окружении срамных девок-баб, царствует-развлекается, собой гордится: вот, мол, каков я удалец-молодец, как ловко их там всех объегорил-“кинул”, вокруг воровского, поганого пальца обвёл.

И никто не ищет его в России, не предъявляет судебных исков, не начинает уголовных преследований по поводу исчезнувших огромных денежных сумм, не требует выдачи и ареста, и возвращения награбленного. 1990-е годы, поэтому, стали раздольем для патентованных аферистов, громил и воров, циничной и пакостной интернациональной жуликоватой сволочи. Причём, небезызвестный Сергей Мавроди со своей МММ был самый среди них порядочный и мало-грешный. Без сарказма и кавычек! Он хоть что-то давал заработать людям в течение нескольких лет – и ни от кого не скрывался, не прятался: жил и работал в России, имел прописку и квартиру в Москве, и одно-единственное, российское, гражданство. А вся его вина лишь в том заключалась, как это теперь представляется, что он был единственным русским среди них. По духу, во всяком случае, если и не по крови.

Вот его и выбрали козлом отпущения для показательной “порки”: чтобы и в чужой огород не лез со свиным рылом, и, заодно, взял бы все правительственные грехи на себя, за всех нерусских катал и кидал один расплатился…

Как бы то ни было, но с весны 1993-го года убаюканный было отставкой Гайдара и раздачей ваучеров народ с новой силой начал борьбу за жизнь и достойное существование, что захватывала уже всю страну от Камчатки и до Калининграда. Всплеск от “камня”, грабительского и разрушительного, что осмелились бросить Гайдар с Чубайсом в Москве, широкими протестными волнами покатился по всей России.

Митинги организовывались чуть ли ни каждый день представителями оппозиции. Возникали и стихийные демонстрации с перекрытием центральных улиц, проспектов и федеральных трасс. Обозлённые и обманутые новой властью люди, изголодавшиеся и измученные психологически, дошедшие до последней черты, до края, – люди справедливо требовали прекращения ельцинского бардака и возвращения прежних строгих советских порядков.

Чтобы в очередной раз успокоить народ и отвратить его от бунтов и крамолы, в страну в спешном порядке принялись завозить из Европы в огромном количестве полюбившийся спирт “Roal” и дешёвую водку “Rasputin”, просроченные собачьи консервы и чипсы соевые, которые с голодухи шли на “ура”, выкашивая народ как косою. А чтобы пополнить разграбленную Гайдаром и Чубайсом казну, на Западе в МВФ занимались огромные суммы денег под совершенно-немыслимые и грабительские проценты, – денег, что вешались тяжелейшим бременем на Россию и будущие её поколения, превращая их в хронических должников, в вечных данников Запада. Иуде Ельцину спасибо за то – этому святоше от демократии.

Но это было лишь половиной беды, и не самой страшной. Вся же беда заключалась в том, что большую часть полученных из американских и западно-европейских банков кредитов, денежной помощи так называемой, дельцы из правительства, те же Чубайс и Немцов, и все российские олигархи, благополучно рассовывали по своим карманам, как и карманам своего лакействующего окружения. И потом тайно переправляли кредитные деньги обратно на Запад – уже на собственные банковские счета. Приём известный и широко тогда применяемый новыми “демократическими” властями большинства союзных республик, ставшими независимыми после распада СССР.

А на оставшуюся, меньшую часть помощи, закупали консервы и спирт для народа. И в спешном порядке укрепляли ОМОН – символ правления Ельцина и его подручных, – новый демократический карательный орган, созданный, главным образом, для разгона всех недовольных, кто позволял себе возвысит голос протеста на власть, усомниться в качестве и ценности насаждаемой западной демократии, как и лично первого президента России человеческих качествах.

Итогом той людоедской и грабительской, откровенно враждебной и чуждой большинству добропорядочных российских граждан политики стали кровавые события Октября 93-го года, расстрел из танков восставшего Верховного Совета и оппозиционных режиму Ельцина депутатов России, цинично показанный на весь мир всеми ведущими телеканалами Запада в сугубо назидательных целях.

Для чего? – понятно: честной патриотический мир этой ритуальной казнью до смерти запугать, до трясучки и заикания. Чтобы не попытался больше никто, даже и в мыслях не смел покушаться на торжество “госпожи-демократии”, поганый рот разевать, высказываться-кочевряжиться. И, уж тем более, вредничать, сопротивляться, палки в колёса вставлять Новому Мировому Порядку, что горделиво шествует теперь по Земле твёрдой хозяйской поступью…

От шоковой терапии Гайдара и связанной с ней лихорадки, от повсеместной тогдашней полуголодной жизни Стеблова, как уже говорилось, спасла торговля. Или, коммерция, бизнес по-современному, в который он, здоровый молодой человек в полном расцвете сил, насидевшийся без работы в своём оборонном НИИ и ошалевший там от хронического прозябания и безделья, как в омут с головой погрузился. Который, бизнес, на первых порах только и делал, что ублажал и радовал его, дорогие подарки преподносил в виде сумасшедших заработков-получек – ежедневные длинно-рублёвые “гранты” и “бонусы”, на которые можно было всё что угодно купить, невзирая на ценники.

Судите сами, читатель. Уже в январе 1992-го года инфляция была такой, что с прилавков магазинов Москвы и торговых палаток бесследно исчезли дешёвые, доступные всем товары: рыба мойва, минтай и треска, варёная колбаса и мясо, плавленые сырки, привычные консервы те же – килька в томате, скумбрия и камбала, шпроты. Товары, которых прежде было не счесть, которые на полках годами валялись, пылились, никому не нужные и не интересные. Люди очумело носились по городу с тощими кошельками и не знали, бедные, чем им себя и домашних животных кормить; с ума сходили от этого, духом слабели и нервами.

А семейство Стебловых в этот переломный момент ело красную икру ложками, которой были завалены все продуктовые точки столицы из-за непомерно высокой цены, и к которой большинство москвичей даже и подступиться боялось: как музее через витрины с завистью на неё посматривало. И сырокопчёная колбаса, повторимся, не переводилась на их столе, и твёрдый сыр Пармезан, и дорогущее парное мясо с рынка ежедневно дожидалось своей участи в холодильнике. Всё было – и всё в огромном количестве, не так как у других, простых смертных россиян.