По его мнению, только подобная формула могла бы утвердить человека в истинности его познания атома. Эта задача, конечно, могла бы и не быть скоро выполнена; может быть до этого никогда не достиг бы человек, но тем не менее, пока задача эта ещё не разрешена, пока подобная формула ещё не отыскана, наука должна стремиться и добиваться такого знания, и сознавать, что вопрос этот в сущности остаётся ещё совершенно открытым, одним словом - наука должна чувствовать своё бессилие и видеть пробелы своих знаний.

На основании всего вышесказанного, мы считаем себя в полном праве заключить нижеследующее:

1) Что истинная и свободная наука в лице своих лучших и гениальнейших представителей признаёт Бога Творцом и Промыслителем вселенной и Его Высшую бесконечную Волю - правящей и руководящей всем сущим, сотворённым Им.

2) Позитивисты, материалисты, вообще представители так называемых рациональных наук, не только не опровергли существования Бога, но не имели бы к тому ни малейшей возможности при всём своём желании, так как в рамки их наук не включена ни одна из тех наук, которые могли бы трактовать о столь возвышенных и отвлечённых темах. Поэтому, если когда-нибудь какой-нибудь из учёных, принадлежащих к лагерю позитивизма или материализма, и позволил себе сказать что-либо о Боге, то это его мнение должно быть признано частным и совершенно произвольным, ибо никаких оснований, почерпнутых из его положительной науки, оно ни в каком случае иметь не могло.

3) Надо быть вполне уверенным, что когда средний уровень духовно-нравственного развития людей, стоящих во главе господствующей ныне науки, возвысится до того, что они поймут всю недостаточность и бездоказательность теорий и представлений их науки, то они, конечно, перестанут удовлетворяться ими. Тогда они увидят себя принуждёнными пересмотреть все свои науки и исправить все неточности и ошибки, вкравшиеся в них от неестественного допущенного ими мировоззрения и от применения в науке не строго разумом проверенных оснований. Для облегчения этого предстоящего им громаднейшего труда, они волей или неволей должны будут преклониться перед авторитетом великих и гениальнейших учителей науки и вновь отыскать давно заброшенные и уже заплесневевшие странички старой науки, покрытые мхом и пылью, где давно уже были подняты и до некоторой степени разработаны вопросы о сущности и природе вещей, фактов и явлений, где великие учителя требовали включения в науку Высшей Воли и Высшего Разума, как главных факторов природы, как начало всех начал. Только после своего преобразования новая возрождённая наука и её последователи будут в состоянии продолжать исследования природы, но уже в новом духе, на новых основаниях и в том божественном направлении, в котором науку начинали вести их великие учители. Перед адептами этой новой науки будут открываться сокровенные тайны премудрости Бытия, как некогда открывались они и перед гениальнейшими их предшественниками, и они тоже станут прозревать великие истины и увидят Бога в природе, управляющим вселенной. Только тогда они поймут до какой степени ослепление их было велико, что они могли простую грамматическую метафору под пресловутым названием «закон природы» возводить на степень Божества, способного творить чудеснейшие и премудрейшие дела и управлять вселенной.

Тот, чьё духовно-нравственное развитие позволяет вникнуть в величие и премудрость вселенной, тот никогда не мог бы впасть в столь тяжёлую, крайне грустную ошибку; ибо он не мог бы себе иначе представить вселенную, как фактически бесконечной, как по её протяжению, так и по обилию проявляющихся движений и жизни в каждом уголке её.

Понимая в истинном свете сущность бесконечности, он не усомнился бы, что сотворить бесконечность могло только такое Существо, которое Само обладает бесконечными качествами, способностями и властью, а следовательно, Оно никогда не может быть постижимо человеку. Поэтому сам здравый смысл и логика должны были бы протестовать, если бы кому-нибудь пришло в голову назвать творцом вселенной что-либо конечное или вообще находящееся в пределах человеческой познаваемости. Он должен был бы сказать себе: «Нет, это невозможно, это не творец мира, ибо это я понимаю, а Создавшего бесконечность я понять не в состоянии; это было бы слишком смело и тщеславно с моей стороны думать, что я охватил своим разумом, постиг бесконечность и Бога».

Вглядитесь в звёздное небо в тёмную ночь; постарайтесь сосредоточиться на этих миллиардах звёзд, сияющих перед вашими глазами. Находясь перед этим величием, на каждого нападает благоговейное чувство необходимости преклониться перед обилием непостижимой премудрости. Является невольное желание слиться с природой, вознестись над всем миром, хотя бы одними своими мыслями и превратить её всем своим существом в одно безраздельное созерцание.

Рассматривая небо, человек видит планеты и их спутников, вращающихся около солнца, и знает, что что все эти планеты, суть отдельные миры, такие же, как и наша Земля; что одни из планет лучше по условиям жизни, другие - хуже, но что все они, по данным современной астрономии, обитаемы, все они кишат жизнью и растительностью, и во всём соответствуют тем условиям, которые даёт сама планета; а потому флора и фауна одних планет может не походить на флору и фауну других. Разнообразие форм жизни так же многочисленно, как и сами условия. Каждая из них имеет свой год, свой месяц, свою длину дня; особую силу тяжести и напряжения солнечных: теплоты и света, а следовательно, и разные напряжения магнитных, электрических, эфирных и других токов; особое число спутников, особые составные части воздуха и разное наклонение осей эклиптики, устанавливающее климаты и времена года планет; особую плотность материи, составляющую как неорганическое, так и органическое царство их; особую силу притяжения, дающую разные ускорения движениям тел на планете и обусловливающую вес предметов.

Астрономическая физиология, разбирая всё это разнообразие жизни, приходит к самым интересным и в высшей степени замечательным выводам. Она совершенно изменяет самоуверенный и тщеславный взгляд людей на свою планету и на будто бы исключительное положение земного человека во вселенной. Успехи астрономии показывают не ничтожество человека, но настоящее его место в природе. Астрономия показывает, что если мы и можем быть последним звеном творения на Земле, то мы, всё-таки не единственные существа в своём роде. Другие планеты имеют также существ, аналогичных нам, из которых многие лучше и совершеннее нас. Жизнь на этих планетах легче и более удовлетворяет условиям развития телесных форм и образованию интеллектуальных качеств.

Но разнообразие физиологического сложения тела жителей планет относится только до формы и способностей тела, но не до состава души и разумного начала существ. Об этом прекрасно говорит Камилл Фламмарион: (Les terres du ciel, 2 ed., 1877, p. 165). «Разница условий жизни на планетах породила соответственные разнообразия организмов существ, живущих на них. Тела их не похожи на наши тела; но это не может относиться до души их, ни к разумному началу; ибо чистый разум один, и истина одна. Могут быть разнообразия в степени разумности, в проявлениях способностей души, но не в сущности разума и в существе души. Может быть на некоторых планетах не едят, может быть ходят не на ногах, у них глаза, уши, зубы могут быть сделаны иначе; но несомненно, что везде рассуждают о бесспорных принципах совершенно так же, как и мы: на всех мирах дважды два - четыре, везде треугольник состоит из трёх углов, и сумма его углов равна двум прямым. Везде совесть приближается, более или менее, к тем же абсолютным нравственным истинам. Как бы тела ни разнились в своём сложении, но мыслящие души должны непременно быть сёстрами между собой».